Классическая проза

Не успел еще добрый пастырь закончить свою речь, как в воздух полетели шапки, а крики: «Да здравствует король Карлос!», «Да здравствует кабесилья!» — огласили горы. Бедняги! Они так боялись смерти! И было так соблазнительно ощущать тут, совсем рядом, запах нежного, розовеющего при ярком свете мяса, которое жарилось на бивуачном огне в укрытии скал! Вероятно, никто еще так радостно не приветствовал претендента на испанский престол… — Дать им поесть, да поскорее, — сказал, смеясь, священник. — Когда…

И какой гордостью преисполнились эти молодцы из Общественных работ, когда после пятимесячных ходатайств, просьб, бумажной волокиты им удалось добиться того, что на передовых позициях появились пушки седьмого калибра, о которых один из наших великих полководцев сказал своим сипловатым голосом выходца из предместья: — А все-таки эта купеческая артиллерия не так уж плоха! Надо будет закупить еще… Слишком поздно, ваше высокопревосходительство! Пруссаки все разграбили… …И вот все кончилось. Париж…

Вдруг, на следующий день после сильной бури, которая налетела с моря и с огненными вспышками и теплым ливнем принесла лето, город, проснувшись, ахнул от изумления. Красные кровли общественных зданий, колокольни церквей, полы в домах, даже деревянные кровати — все было покрыто налетом зеленого цвета, тонким как плесень, легким как кружево. Это была масса микроскопических почек, где уже различались зародыши листьев. Такое странное последствие дождя позабавило и ничуть не испугало, но к вечеру по всей…

— Ты приводишь мне Делакруа, я отвечу тебе: а В. Гюго? Разве женитьба помешала ему написать столько прекрасных книг? — Я тоже думаю, что женитьба ни в чём не стесняла его; но не все мужья обладают гением, заставляющим прощать им; не все окружены ореолом славы, способным осушать слёзы, льющиеся по их милости. Куда как должно быть приятно быть женой гениального человека… Есть жёны сторожей, которые гораздо счастливее… — Мне странно слышать эти доводы против женитьбы от человека женатого и счастливого…

— Ах, мутти, я так устала — прямо вся разбита! После этого она подходит к столу, осматривает все тарелки, берет с одной пончик и начинает есть. — Ради бога, оставь пончики! — пугается мать.— Я все пересчитала — каждой по одному, да еще три лишних, чтоб не подумали, будто у меня их в обрез. Да разве накормишь эту ораву? Одна аптекарша в состоянии волка целиком съесть, а старая Клепанда, сама знаешь, в таких случаях нарочно не обедает! — Еще и эта! Ну, зачем ты, мутти, приглашаешь ее? Она ведь…

Велетенський задум «Людської комедії» художньо здійснювався як авангардне явище широкого демократичного руху французького мистецтва, що протягом 30-40-х рр., поступово відтискуючи романтизм, стверджувало метод критичного реалізму. Золя — художник слова завоював світову славу, головне, як автор двадцятитомного циклу романів про Другу імперію Наполеона III, яку письменник називав «незвичайною епохою безумства і ганьби». Після революції 1848 р. перший план національно-історичного процесу Франції…

— У нас, синьора. Это Роза, жена управляющего, — ответила девушка. — Ее схватило в полночь. — О господи! А как она теперь? — Умерла! Умерла полчаса назад. Мальчуган заливался плачем и звал маму. — Ступай, — сказала графиня, — поиграй с ним, развесели его, делай все, что он захочет. Успокойся, маленький! — крикнула она. — Я сейчас. И побежала к мужу. Графиня слепо и безумно боялась холеры. Только сына она любила еще более слепо и безумно. При первых же слухах об эпидемии она вместе с мужем…

С того времени, как г-н Жозеф поселился у них, они стали кроткими, как овечки. Было непонятно, почему он пошел жить к Кабро (так звали сапожника). Барахольный тупик не пользовался славой места, удобного для жилья, и, как бы беден ни был г-н Жозеф, хватало таких домов, где, как говорили, он мог бы поселиться с большим комфортом и в лучшей компании. Его даже поощряли к этому, особенно две сестры мелкого служащего нотариальной конторы — пеньки родословного дерева старинной почтенной семьи, девицы…

Место то было диковинное, изумрудное; далеко находилось от города, рядом километрах в десяти, а может и в пятнадцати деревенька была. А кругом – лес. Годы шли и стирали память о человеке, что прожил рядом с ней  три четыре десятка лет. Фотографий она не имела, разве что в паспорте, да и то, заглядывала в него редко: «Чтоб душу не бередить». Годы шли, город рос, люди чернели. И к ней заглянули такие вот люди черные с бумажками белыми, да заявлениями громкими, будто б она тут…

Посмотрела в последний раз на вешнее солнце и - улыбнулась: тут горе-то и выпало из глаз у нее. ЧЕЛОВЕК БЕЗ ОДЕЖДЫ Когда ему исполнилось девятнадцать лет, он увидел девушку и радостно воскликнул: - Поздравь меня: мне исполнилось девятнадцать лет. Девушка удивилась: - Какое мне дело. - Как? Ты не знаешь! Ведь мне же исполнилось девятнадцать лет. Я молодой, здоровый, сильный, ты тоже молодая, здоровая, сильная. Ты - колодец в степи, я - странник, жаждущий твоих родников… Девушка…

Тут він з насолодою вдихнув звичайне повітря, зняв маску, рукавички, фартух і халат, забризкані кров’ю, і потягнувся. Годинник показував тридцять п’ять хвилин на третю. Він знову запізнюється на обід. Та ще й у такий день. Узагалі Беата знає, яка в нього нині важлива операція, але те, що він запізниться такого дня, буде для неї неприємно. Виходячи сьогодні зранку з дому, він нічим не виказав, що пам’ятає цю дату: восьму річницю їхнього шлюбу. Але Беата знала, що він не міг про неї забути. Щороку…

Зная сердце человеческое и коренные свойства русской народности, могу с полным основанием поручиться за справедливость всех моих выводов. Но самым важным условием успеха будет выбор-редактора для такого правительственного органа. Редактором должен быть человек, достойный во всех отношениях, известный своим усердием и своею преданностью, пользующийся славою литератора, несмотря на свое нахождение на правительственной службе, и готовый, для пользы правительства, пренебречь общественным мнением и уважением…

Завывал ветер, и печальная луна за окном глядела на него в упор. Красота, – сказал он, – лепесток цветка, язычок люблю тебя. Лицо в толпе. Мелькнуло, исчезло. Молчанию земли пришло на смену его собственное молчание, вне времени, вне пространства, бесформенное, древнее, необъятное, отдающееся в висках. Не музыка. А математика. Ровное биение пульса. Ползущая ящерка. Скользящая рыба. Зеленая рептилия. Звон стекла. Ревущая подземка, зарывающаяся в темную нору, словно грызун. Живые и мертвые,…

Явление 1 Драгота, Моймир и Приязд , прави. Драгота . И тъй, боляри, ще ни остави скоро нашата светла княгиня, цветето на царския палат. Приязд . Право казваш, Драгота: цвете бгоуханно и обичливо. Ще бъде мъчно Асеню да се раздели с най-любимото си чедо, много мъчно. Драгота . Истина, но една царска дъщеря, кога да е, трябва да бъде царица; а княгинята има чело, направено за корона. Нека бог благослови тая честита женитба. Приязд (гледа към града) . Ето Тамара си иде…

Сказав это, он живо вспомнил, как сидел вчера в кафе на Курфюрстендамм в ожидании часа, назначенного ему профессором Тилиусом. Хотя день был солнечный, Лотар выбрал местечко в помещении — правда, не в темной глубине зала, а поближе к большим открытым окнам, — но все же не сел за один из столиков снаружи. Оттуда он мог наблюдать за жизнью на улице, не уподобляясь пещерному зверю, которого замечают по горящим во мраке глазам. Он сидел скромно и незаметно, в нейтральной полосе, где свет и мрак перемежаются,…

Мы слишком рано приехали в Лейден — было всего три часа, а мой поезд уходил в четыре с минутами, и де Фриз надумал поводить меня по городу, который не очень велик и настолько голландский, что дальше некуда. Когда мы шли вдоль Рапенбургского вала, все и случилось. Рапенбургский вал — это грахт, другими словами, посередине улицы здесь проходит зеленый канал, вдоль канала растут липы, а по обеим его сторонам — мостовая, ширины которой хватает для однорядного движения. Кое-где канал пересечен мостиком,…

— А откуда ты знаешь, что ты — это ты, а не я? И тут же умолкают, испугавшись своих одинаковых звонких голосов. Больше они уже не смотрят друг на друга, а бросаются в разные стороны — искать маму. Но, как правило, их водой не разольешь: носятся с шумом по дому, играют в прятки, в школе получают одинаковые отметки, одни и те же замечания, а порой учитель вызовет одного к доске, а вскакивают оба — теряются, не помнят, кто из них Тото, а кто Мими, — вот уж тогда в классе смеху не оберешься. И на улице…

С какой щемящей грустью смотрел Иисус сверху на нашу деревню, залитую полуденным солнцем! И вот однажды спустился с горы и вошел в Минео как раз в то время, когда в небе вставала сияющая заря. Навстречу ему сапожник. — Куда ты идешь, невинное дитя? — В деревню. — У тебя такая же темная кожа, как и у меня. Ты похож на сарацина. Когда-то мы были хозяевами этой деревни, а теперь висим на волоске. — Как это — на волоске? — Так ведь короля нашего и повелителя, великого мудреца Азеда-ибн-Форхата-ибн-Синхана, —…

Дрогнуло у них сердце, как огонек на ветру, и понял Иисус, что перед ним добрые люди. — Я вам, — говорит, — осла заколдую. В той стороне на полях паслось много ослов, которым нечего было есть, кроме сухих колючек, и они умирали с голоду: белым-бело кругом от ослиных костей, черным-черно от ослиных трупов. — Бежим скорей отсюда, муженек. Не зря говорят: где поп, там и преисподняя. Спасибо хоть старого осла дали. И пока шли они в свою далекую деревню мимо выжженных долин и голых вершин, плакала…

— Замарашка, нынче вечером я на бал еду. — И сияют его глаза, как лучезарные солнца. — Желаю вашей милости хорошо повеселиться, а мне пора к моим курам, петуху и ослу Ронделло. Вот стихает конский топот на раскаленной дороге, а Замарашка, не теряя времени, надевает на себя платье, расшитое золотыми петухами, и становится прекрасной, как Мадонна, как чарующая звезда. И только она подумала: что же мне дальше-то делать? — как пропел петух, ему отозвалась курица и появилась фея. — Вот тебе,…