Повесть

Духовные ценности: Истина, Добро и Красота, пронизанные верой в святое, лежат в основе духовной жизни человека. *** Светлана Я стала в ести этот дневник, куда записываю при чтении книг замечательны е мысл и , к которым хотела бы вернуться, и х нужно систематизировать - либо высказывая подруге , либо доверяя личному дневнику. Женщина, родившая меня так и не стала моей мамой, бросив меня в трех месячном возрасте у бабушки,…

— А ботинки где, в рюкзаке? — спросил Йожеф. Высокие дальние горы заволоклись мглой, прежде чем солнце успело взойти над снежными вершинами. — Ботинки? За чистенькую свою машину боитесь? — Ты не издевайся! — сказал Йожеф. — Машина грязная. Но я в свою грязную машину сажаю, кого хочу. — А меня не хотите? Что-то невольно насторожило Йожефа в этом голосе. Не слова, а сама интонация. Голос будто косил. И все в этом парне как будто косило. И этот вкрадчивый жест правой рукой, и полупристойно…

ЧАСТЬ I Нигде не останавливалось столько народа, как перед картинною лавочкою на Щукином дворе. Эта лавочка представляла, точно, самое разнородное собрание диковинок: картины большею частью были писаны масляными красками, покрыты темнозеленым лаком, в темножелтых мишурных рамах. Зима с белыми деревьями, совершенно красный вечер, похожий на зарево пожара, фламандский мужик с трубкою и выломанною рукою, похожий более на индейского петуха в манжетах, нежели на человека – вот их обыкновенные сюжеты.…

Итак, этот человек поехал в отдаленные черноземные равнины, где у открытых водоемов стоят, обдуваемые ветром, глиносоломенные избы мелкоимущественных бедняков. Езда в вагоне изменилась. Ранее в окно можно было наблюдать лишь пустынность страны, лишь разрозненность редких деревень, расположенных так робко и временно, будто они были сиротами в чужой земле и постоянно готовы исчезнуть. Некогда это были лишь постои бредущего народа, не верующего в свою местную судьбу, ожидающего, когда ему повелят…

Мишка Уронили мишку на пол, Оторвали мишке лапу. Всё равно его не брошу Потому что он хороший. Слон Спать пора! Уснул бычок, Лёг в коробку на бочок. Сонный мишка лёг в кровать, Только слон не хочет спать. Головой кивает слон, Он слонихе шлёт поклон. Лошадка Я люблю свою лошадку, Причешу ей шёрстку гладко, Гребешком приглажу хвостик И верхом поеду в гости. Бычок Идёт бычок, качается, …

Как и во всей стране в то время, в Барнауле были в дефиците многие товары. В магазинах покупателей встречали пустые полки. Рубль стремительно обесценивался. Надвигались смутные времена. Начал трещать по швам некогда казавшийся вечным, могучий СССР. Идеологическая основа нашей советской страны — КПСС дал опасный крен во главе с неопытным капитаном, Михаилом Горбачевым. Позднее бывшие высокопоставленные комсомольские и коммунистические лидеры ринутся осваивать капиталистический рынок, в одночасье превратившись…

Дописана последняя глава. Но хочу надеяться, остаются пока незаполненными самые интересные страницы моей альпинистской биографии. Я снова собираю рюкзак. Снова спешу туда, "где стоят, как счастья вестники, горы синие вдали". Мне кажется, рядом с надеждой в твоих словах пряталось сомнение. Мало ли что... Вдруг опять на десятилетия станут недоступными Гималаи? Или отбор не пройдешь. Кажется, так недавно все это было... А вот-уже стал воспоминанием траверс Канченджанги. И масса планов, связанных с…

Минувшей ночью шок у нее неизвестно от чего повторился. Правда, экстренными мерами удалось быстро вывести ее из шока. Но, по-видимому, повреждение плевры не прошло бесследно: обнаружилась застойная пневмония, и теперь началась горячка. Словом, положение очень серьезное. Разумеется, врачи делают все, что в их силах. Между прочим, здесь постоянно дежурят трое комсомольцев из ее колхоза. Нет отбоя от людей, предлагающих свою кровь для переливания. Вызвать крупных специалистов? Об этом уже позаботились.…

– Минуту! Посадки нет! – Почему? – В самолете уборка! Действительно, за ее спиной, в открытой двери самолета, была видна толстая, в тулупе, фигура уборщицы, которая махала там веником – подметала салон. Честно говоря, я никогда не думал, что самолеты подметают вениками, ведь в то время уже были пылесосы, но – куда денешься, тот самолет подметала уборщица, и делала она это с той стервозной медлительностью угнетенной пролетарки, которая свойственна большинству уборщиц и продавщиц нашей страны.…

Водитель криво усмехнулся. – Кстати, машину найти было трудно, – заявил Серега. – Казалось бы, полно их в городе сдается в аренду, а как скажу, куда ехать надо, так никто и не соглашается. Большинство дороги не знают, других расстояние да безлюдье пугает. Вот только Семен Иванович и согласился. – А он дорогу знает? – поинтересовалась одна из девушек. – А то еще заблудится, да будем кружить по этим проселкам до утра… – Не заблудится, он местный, – широко улыбнулся Серега. – Правда, Семен Иванович?…

Некалькі хвілін яна таропка крочыла драбналессем, усё ўхіляючыся ад сцюдзёнага голля алешніку і ледзьве стрымліваючы напружанае жаданне азірнуцца хоць бы таму, каб упэўніцца, што ззаду нікога няма. Але яна не азіралася, яна прымусіла сябе глядзець толькі наперад, дзе, пэўна, канчалася балота і цягнуўся па баках рэдкі зараснік, а пад нагамі роўна шархацела высокая, прысыпаная снегам трава. Там, наперадзе, ужо ўгадваўся ў прыцемках шырокі вольны прасцяг, кустоўе канчалася, да цёмнай сцяны хвойнага…

На танна-жаўтлявым лістку не вельмі спраўна было надрукавана, што ваенны трыбунал кіеўскай ваеннай акругі 8 студзеня 1957 года пераглядзеў справу па абвінавачанні майго брата і вырашыў, што «постановление Тройки (так яно там — з вялікай літары!) при Киевском Облуправлении НКВД УССР от 28-го сентября 1938 года в отношении Бриля Владимира Антоновича отменено (тут і далей падкрэслена машыністкай) и дело о нем производством прекращено за отсутствием состава преступления». Гэта ўжо не падкрэслена. …

Уранні, даўшы Гнедаму, карове з цялухай і авечкам, Качка любіў затрымацца ў гумне. Трасянкі на дзень натрэсці, падмесці ток, патупаць трохі паміж невысокімі тарпамі сена і саломы, раз-пораз бухукаючы неадчэпным кашлем. Але ж якраз тады, калі чалавеку патрэбна была адзінота і цішыня, баба выбягала на парог і тонам загаду кідала цераз двор: — Захава, есці! — Іду! — міралюбна адгукаўся ён. Але адразу не ішоў, яшчэ ўсё патроху бухукаў. Тады яна зноў выбягала з сяней. — За-ха-ва!…

Полагалось представиться и командиру части. Им был полковник Евстафьев, в годы войны служивший в морской пехоте. Сел перед дверью его кабинета в штабе, ожидая своей очереди. Меня предупредили, что командир очень строг, даже суров. Якобы были случаи, когда в гневе он кулаком пробивал крышку письменного стола. Что мне было делать? Нельзя же было не идти. Постучал в дверь, вошел. За столом, заваленным бумагами, сидел крепко сложенный полковник в кителе, с волосами, подстриженными бобриком. Когда он…

– Кирилл, вы нам очень нужны, – пропела Серафима. Кирилл обреченно вздохнул и, сев на маленький стул, стоявший возле телефона, чуть слышно спросил: – Когда? – Завтра утром. В Елизово. – Что?! Завтра утром?! В Елизово?! – вдруг закричал Кирилл. – Нет, это невозможно! Это абсолютно невозможно! У меня съемки на «Мосфильме». – Кирилл, вы нам очень нужны, – ласково и певуче повторила трубка. – Да мало ли кому я нужен! На «Мосфильме» я тоже нужен. Почему вы считаете, что я должен ехать именно…

дважды Герой Советского Союза, заслуженный летчик испытатель СССР, летчик-космонавт СССР Прощание с Санкт-Петербургом Над Санкт-Петербургом — теплая, августовская ночь. В темно синем небе, как яркая кокарда на офицерской фуражке, овальная луна. Она высвечивает фасады зданий, бронзу памятников, золотые купола и кресты соборов, Неву, над которой разводят мосты, редкие фаэтоны. Подпоручик Крутень слушает, как затихает огромный город. Всего лишь вчера он, выпускник Константинов-ского…

По окончанию обучения Ио остался рядом с дедом и бабкой, чтобы помогать им с магазинчиком и по дому. Он считал себя должным им за то, что они для него сделали за свою жизнь. Хотя в детстве он называл их мамой и папой, повзрослев, он понял, кто они и чего им все это стоит. Спустившись вниз, в магазинчик, Ио принялся разбирать коробки с новым товаром. - О, ты уже здесь. - дедуля зашел с торговой комнаты. - Мне нужно отлучиться, там обещали хорошие травы подвезти. Так что ты за главного за прилавком.…

– Да, он в отставке, – грустно сказал тип. – Но у него остались связи, я ему скажу… сейчас же… Но сейчас же говорить почему-то не стал. Постоял немного, почесал подбородок, пошагал быстро по коридору куда-то. Вполне может быть, что к дяде. Жаловаться ему в непосредственной форме. – Это же Барков, – зевнул Жуков. – Ты что, не знаешь? Барков? Ну и что? Никакого Баркова я не знал. – Про «Блэйк» слыхал? – спросил со значением Жуков. Про «Блэйк» я слыхал. Жуткая история. Хотя информация была…

— Понимаете, — принялся поспешно объяснять он. — Мы из исторического кружка. Изучаем историю этой улицы… Овражной… — Тут до восемнадцатого века овраги были… — совсем некстати вставил я. — В восемнадцатом веке я тут не жила, — с раздражением ответила женщина и захлопнула перед нами дверь. С минуту мы стояли молча, слушая, как стукается о дверную ручку цепочка. Потом Женька набросился на меня. — И что ты лезешь не вовремя? Просили тебя? Выскочил со своими оврагами!.. — Ну, Жень, — оправдывался…

Папа Дёмы собирался на работу. Если он опаздывает, то беспорядочно носится по дому, пытаясь одновременно переодеться в рабочую одежду, запихнуть в сумку забытый блокнот и прожевать бутерброд с сыром. Иногда не верится, что это демон Максвелла, стремящийся к порядку везде и во всём. Он хаотично мечется от кухонного стола к книжной полке, затем в кабинет к рабочему столу, потом к одёжному шкафу. — Мне скоро понадобится твоя помощь! — крикнул папа, выскочив из спальни. — Доверяю тебе Фамильную Монету, —…