Проза

— Но тетя, они же одеваются летом, а раздеваются зимой! Я просто рот разинула, вот тебе на… нет, Боби, конечно, не вундеркинд, но все же… Так, значит, я говорила о Боби… сестра тогда была потрясена, она никогда не обращалась с ним дурно, она ему так прямо и заявила: дескать, разумеется, она бывает с ним строга, но лишь иногда, когда он плохо себя ведет или болеет и нужно заставить его делать то, что ему не по душе; но ведь и мама Хуаниты, и мама Марио Пансани, когда надо, проявляют строгость… однако…

Люди не любят об этом говорить, но, когда не работаешь, становится скучно, по крайней мере такому человеку, как я. В юности у меня было порядком любовных приключений, в свободные часы я мог пойти на улицу «закинуть удочку», и почти всегда попадалась какая-нибудь прелестная «рыбка», но потом появилась Вруна, и это длилось четыре года, а в тридцать пять, особенно если ты обитаешь в Буэнос-Айресе, жизнь начинает тускнеть и, похоже, идет на убыль, во всяком случае для того, кто живет бобылем, держит…

Фирсов сидел на софе, в чистых шароварах, босые ноги его отдыхали на зеленом ковре какого-то затейливого узора. Но он не мог сегодня углубленно вникать в программу «Время». Как будто бы что-то чужеродное уже находилось в доме, – и теперь надо было напрягаться, чтобы постичь его смысл. Ведь он давно свыкся с мыслью, что у него нет никакой дочери, да и детей, вообще, нет. Город он не любил, боялся города, хотя страх этот и нелюбовь эта не были какими-то уж вовсе дремучими, постыдными для человека нашего…

…Тонкие блестящие иглы, впившиеся в АП, исчезли вместе с блистающим колесом и АП побрел по улице, вздрагивая зданий, вздрагивая вывесок, означавших эти здания. Особенно ненавистны были ему два названия, означавшие столовые и поликлиники. Удушливый, гнилостный запах, разбавленный запахами хлороформа и спирта, витал в коридорах поликлиник. И тяжелый, немой ужас был написан на лицах невежественных людей, наполнявших эти коридоры. В стране вечного первобытного трепета перед печатным словом и образованностью,…

Втиснулась в салон снова и захлопнула дверь. – Он хочет быть любовником одновременно у двух женщин: матери и дочери! Это не ужасно? Я ходила к сексопатологу. Он сказал, что это ужасная девиация. Наука пока не придумала как это называется. Но и без науки понятно, что это ужасно. – Он так и сказал, что это ужасно? Дина выходит из машины, закуривает, тоже пытается заглянуть под капот. – Нет, он не сказал, что это ужасно! Он сказал что это полный пиз… Ты поняла, да? Мама молчит. – Ну,…

С улицы доносилось карканье ворон. Они словно жаловались друг другу на свою судьбу: стоило закаркать одной, как ее крик подхватывали другие, и тогда казалось, будто что-то сыплется на черепичную крышу. Дяо Цзы-дун бросал тревожно-вопросительные взгляды на потолок, потом на учителя: не находит ли он в этом карканье что-либо предосудительное? Но праведник Ши был поглощен курением: то и дело ярко вспыхивал огонек сигареты, которую раскуривал праведник, и бороду его окутывал голубой дымок. Убедившись,…

Живопись. Скульптура. Сочинение музыки. Пение. Актерское мастерство. Игра на музыкальном инструменте. Литература. По всем этим предметам написано столько книг, что под их грузом может пойти на дно целая флотилия из роскошных лайнеров. И единственное, в чем придерживаются согласия авторы этих книг, заключается в следующем: тот, кто является истинным приверженцем любого из видов искусств, будет заниматься им, даже если не получит за свои труды и старания ни гроша; даже если наградой за все его усилия…

— Тем не менее, — говорит Д……ович, — он не ответил определенно ни «да», ни «нет» на вопрос, сделал ли он что-то умышленно. — Он же шоу-мен, а они любят интриговать. Главное, что он все делает с душой. — Мне кажется, любые шутки на эту тему неуместны. У этой еврейской семьи нет ни минуты свободной. — Ах, оставьте. Парень, который так одевается, что у него есть даже часы с цепочкой; с таким телосложением, над которым он работает и день, и ночь. Плюс эти барабаны! Неужели вы думаете, что он может…

— Скоро ты прекратишь это? — рявкнул отец. — Пусть мальчик поиграет, — заступилась бабушка. Моя мать лишь улыбнулась. — Этот карапуз, — поведала всем бабушка, — когда я попыталась вытянуть его из кроватки, чтобы поцеловать, ударил меня по носу! Они снова заговорили о своем, а я продолжил играть на пианино. — Почему ты не настроишь инструмент? — нервничал отец. Потом меня позвали навестить моего дедушку. Он не жил с бабушкой. Мне говорили, что дедушка плохой человек и от него дурно пахнет. …

Здесь мы завтракаем и едем дальше. Повсюду в отдалении можно разглядеть в бинокль развалины римских городов. Сперва Вико Аурелиано, далее более значительный Сиаго, в котором сохранились византийские и арабские постройки. Но вот прекрасная дорога, главная артерия Туниса, превращается в сплошные ужаснейшие ухабы. Дождевая вода изрыла ее, размыла и разрушила. Мосты или провалились и представляют собою лишь груду камней на дне оврага или уцелели, но вода, пренебрегая ими, проложила себе путь в другом…

И вот одни из молящихся бьют земные поклоны, другие стоя бормочут тексты из корана, приняв позу, полагающуюся по обряду; некоторые, уже выполнив свой религиозный долг, беседуют, сидя на полу, вдоль стен, ибо мечеть не только место молитвы, но и место отдохновения, где остаются подолгу, где проводят целые дни. Все просто, все голо, все бело, все тихо, все мирно в этих убежищах веры; они не похожи на наши декоративные церкви, в которых так неспокойно, когда они полны народа, из-за шума службы, движения…

Иногда в глубине сеней за неожиданно распахнувшейся дверью, обитой коричневой кожей, показывалась толстая полураздетая женщина; ее плотные ляжки и жирные икры резко обрисовывались под грубым белым бумажным трико; короткая юбка походила на пышный пояс. Дряблая грудь, руки и плечи розовым пятном выступали из черного бархатного лифа, обшитого золотой тесьмой. Она зазывала издали: «Пожалуйте сюда, красавчики!», а иногда выбегала сама и, уцепившись за кого-нибудь из матросов, изо всей силы тянула его…

Кладбище, переполненное офицерами, напоминало цветущий луг. Красные штаны и кепи, золотые галуны и пуговицы, сабли, аксельбанты штабных, нашивки егерей и гусаров пестрели среди могил, среди белых и черных крестов, которые, казалось, жалобно простирали руки, железные, мраморные, деревянные руки над исчезнувшим племенем мертвецов. Хоронили жену полковника де Лимузен. Два дня тому назад она утонула во время купания. Заупокойная служба кончилась, духовенство удалилось, а полковник, поддерживаемый двумя…

— Ты увидишь много любопытных безделушек, пойдем со мной, — сказал мой приятель Буарене. Он привел меня в красивый особняк на одной из главных улиц Парижа, и мы поднялись во второй этаж. Нас принял представительный господин с безупречными манерами; он водил нас из комнаты в комнату и показывал всевозможные редкости, небрежно называя их цену. Крупные суммы в десять, двадцать, тридцать, пятьдесят тысяч франков слетали с его губ так естественно, так непринужденно, что вам начинало казаться, будто в…

— Ну да, и чтобы каждую ночь вокруг нас в трубах бурлил мрак! Зря стараетесь! Даже если бы нам был нужен дом побольше, у нас все равно нет денег, чтобы купить ваш план, — вмешалась бабушка. — И прошу вас, не размахивайте так этим вашим чудовищным приспособлением, вы разгоните наш самый лучший воздух! — Простите, — лишь на мгновение отступил чужак. — Но имейте в виду, хозяйка, я план не продаю. В обмен на него я согласился бы принять всего несколько узоров, которых у вас, как я заметил, имеется предостаточно...…

— Дорогая! Мне надо чувствовать, что я любима, я просто не могу без этого. Если бы меня никто не любил, мне казалось бы, что я уже умерла. — Мне тоже. — Верно ведь? — Ну да! Мужчины этого не понимают, особенно наши мужья! — Совсем не понимают. Но ведь иначе и быть не может. В любви мы ищем внимания, нежности, баловства. Это живая вода для нашего сердца. Нам она необходима, да, да, необходима... — Совершенно необходима. — Я должна чувствовать, что кто-то думает обо мне, думает всегда, везде.…

Вдруг Симон сказал мне: — Смотри, вот двое моих старших. Девочка лет четырнадцати, почти женщина уже, и тринадцатилетний мальчик в форме школьника подошли неловко и робко. — Это твои? — проговорил я. — Ну конечно, — смеясь, ответил он. — Сколько же их у тебя? — Пятеро. Трое остались дома! Он сказал это с гордым, довольным, почти торжествующим видом, а меня охватила глубокая жалость, смешанная с каким-то смутным презрением к этому хвастливому и простодушному производителю, который в своем провинциальном…

Я обожал эту старуху. Проснувшись, я сразу поднимался по лестнице в бельевую, где она уже сидела за починкой, поставив ногу на грелку. Стоило мне войти — и тетушка Хромуля немедленно усаживала меня на эту самую грелку, чтобы я не простыл в большой, всегда холодной комнате под самой крышей. — Пусть кровь от глотки отсасывает, — говорила она. Она рассказывала мне всевозможные истории, меж тем как ее руки с длинными, скрюченными, но очень проворными пальцами ни на минуту не отрывались от шитья; с…

Щедрый дар природы сделал талант Мухтара Ауэзова разносторонним: выдающийся писатель, пытливый ученый, блестящий оратор. Глядя на него, мы все поражались, как могло совмещаться столько редких качеств в одном человеке. Но у Ауэзова не было и тени от той душевной сытости и неподвижности, которую высмеял еще Александр Блок. Он никогда не оставался равнодушным к событиям в отдающем пороховой гарью, огромном, неспокойном мире. Ауэзова интересовало, увлекало, волновало решительно все, заставляя при этом…

В сущности, всю эту книгу можно было бы иллюстрировать подлинными фотографиями. Случается, что писатель признан и любим, но ни он сам, ни читатели не догадываются, что главная его книга, главный успех впереди. Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется. И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать. (Ф. Тютчев) Магду Сабо (род. в 1917 г.) знают в Венгрии давно. Еще в 1940 году молоденькая девушка-филолог выпустила две тонкие книжечки стихов. Как поэт она стала известна шире…