Проза

Селестина томно обернулась к Аристиду. Вырвавшийся из ее рта и ноздрей дым поплыл в его сторону, Селестина будто передавала супругу призрачную эстафетную палочку. Он набрал воздуха в грудь, одновременно вдыхая дым, и продолжил ее мысль: – Даже если никогда не получишь этого или, получив, не сможешь воспользоваться. Все равно, главное – желать. Посмотрите на маленьких детей. Их желания неистовы. Говоря, Аристид принялся поглаживать свой галстук, заправленный в ворот элегантного кашемирового свитера…

Господин Лин и ребенок на пристани не одни. Здесь сотни таких, как они. Старики и дети, молодые люди покорно ждут, стоя на непривычном лютом холоде, побросав пожитки на землю, ждут, пока им укажут, куда идти. Никто ни с кем не говорит. Хрупкие ледяные скульптуры с грустными лицами стучат зубами в оцепенении. Одна из женщин, что помогла Лину сойти с корабля, возвращается. Делает ему знак следовать за ней. Старику не внятны слова, но внятны жесты. Он показывает женщине дитя. Та смотрит, колеблется,…

По причине моей общей аллергии на приборы и нескольких затяжных и громких криков в людных местах, меня стали обзывать технофобом, что на шкале моих ругательств сильно не котировалось. Окончание 'фоб' занимает достойное место, когда его используют по назначению, но с недавних пор оно потеряло изначальную силу из-за помпезной настойчивости на том что отторжение скорее основано на страхе, а не на ненависти. И должное уже не воздаётся за различие между этими двумя очень разными эмоциями. Я боюсь змей.…

— Как хочу, так и буду называть, черт подери. — Поставить что ли Мистера Крича рядом с Мистером Аэростатом? Или тогда столовая будет слишком перегружена? — Меня не спрашивай, — заявил я. — Это ты у нас знаток. Потом моего отца представили Рут, и он тоже сделался знатоком. Искусство сблизило моих родителей, как ничто другое на свете, и, поскольку для обоих увлечение было новым, они могли разделять его, не соперничая. В одночасье они сделались творческим тандемом — этакими…

Я никогда не думал, что являюсь привередливым едоком, но мне тяжело сохранять спокойствие духа, когда каждое блюдо включает в себя по меньшей мере дюжину ингридиентов, один из которых меня наверняка не прельстит. Я бы заказал себе бедренный стейк в обрамлении маринованных персиков, но меня останавливает аспириновый соус. Кальмары вроде были бы к месту, но тут мне говорят что их подают в бульоне из пивных дрожжей и с мумифицированными орехами личи. Что мне действительно хочется, так это сигарету,…

«Что-то я не вижу среди вас альтернативы Гринвичу. Он просто обязан бродить где-то поблизости, раздавая часовые пояса дикарям, или здесь просто не любят англичан?» – среди напряжённого молчания сострил как всегда невозмутимый Джордж. Его никогда не заботила дальнейшая судьба произведённых им на свет шуток. По вгляделся в лица стоящих напротив существ, всё происходящее было настолько неправдоподобно и во всём этом просилась наружу такая упрямая ирония, что впору было рассмеяться этой глупой шутке…

– Во-первых, не могу представить, где это Тыва, во – вторых, с «Тайфуном» не всё так просто. – Определенные договоренности уже существуют, вам нужно организовать рекламную компанию и оценить рынок. Да еще и твои добрые отношения с Артуром. Ерунда! С этой ерундой я вышел из его кабинета, мог отказаться, но командировочные в размере месячной оплаты, халявная еда, проживание, плюс Юля, благодаря которой вскоре я мог пополнить армию онанистов, а главное – желание уехать из этого города и неважно…

И тогда я сказал: – Серега. А давай мы просто с Еней и его друзьями-офицерами до Евпатории доедем, там разбухаемся и дальше, через Севастополь – в Гурзуф вырвемся. Серега сказал: – Нет, Яша. Мы лучше с друзьями-офицерами до Джанкоя доедем, и уже из Джанкоя – в Гурзуф вырвемся. А Еня Алини пусть сам на детском курорте с лолитами на трамваях катается. И еще одно условие: я буду с вами не по билету до Джанкоя ехать, а стюпом. Сказано – сделано. Хотя, конечно, сделать стюб евпаторийскому поезду…

Я помню, что одно время меня особенно интересовал маленький, невзрачный человек с усиками, довольно чисто одетый, похожий по виду на рабочего и которого я видел примерно каждую неделю или каждые две недели, около двух часов ночи, всегда в одном и том же месте на avenue de Ver aille , на углу, напротив моста Гренель. Он обычно стоял на мостовой, возле тротуара, грозил кому-то кулаками и бормотал едва слышно ругательства. Я мог только разобрать, как он шептал: сволочь!., сволочь!.. Я знал его много…

В те времена, когда это происходило, мне было шестнадцать лет – и, таким образом, это убийство было началом моей самостоятельной жизни, и я даже не уверен в том, что оно не наложило невольного отпечатка на все, что мне было суждено узнать и увидеть потом. Во всяком случае, обстоятельства, сопровождавшие его и все, что было с ним связано, – все возникло передо мной с особенной отчетливостью через много лет в Париже. Это случилось потому, что мне попал в руки сборник рассказов одного английского автора,…

Быть может, оттого и развязался язык у стоявшего за штурвалом Хосе Эрнандеса, невысокого сухопарого человека лет пятидесяти, с живыми черными глазами. — Капитан у себя на судне — почитай что бог, — бросил он в мою сторону и добавил: — Вот все забились в кубрик, жуют преспокойненько, а ты знай тут — крути штурвал. — Так-то оно так, — согласился я. — Пожалуй, и мне пора подсесть к тем, кто в кубрике. Команда «Пумалина», состоявшая всего из трех человек, получила в подарок от приятеля-водолаза…

Тогда я чуть не заревел. Потому что она могла до всего дотянуться, а я нет. Я ей говорю: – А я, Лёлища, как поставлю к ёлке стул и как достану себе тоже что-нибудь, кроме яблока. И вот я стал своими худенькими ручонками тянуть к елке стул. Но стул упал на меня. Я хотел поднять стул. Но он снова упал. И прямо на подарки. Лёля говорит: – Минька, ты, кажется, разбил куклу. Так и есть. Ты отбил у куклы фарфоровую ручку. Тут раздались мамины шаги, и мы с Лёлей убежали в другую комнату.…

– Значит, так, Лазарь, скажи мне: у тебя какие-то проблемы? – Нет, Крис, у меня все хорошо… – Видишь ли – как бы это сказать, – ты здесь немного переигрываешь. – Да, прошу прощения. Режиссер посмотрел на часы и потер красные следы, оставленные на лбу бейсболкой: – Видишь ли, дело близится к половине третьего, и… еще раз, как тебя зовут? – Стивен. Стивен Маккуин. Через «пи эйч» [2] . – Не родственник? – Не родственник. 2 Его имя пишется по-английски как Ste ph en, а имя известного американского…

гораздо проще поймать синюю рыбку. Но здесь есть целый ряд своих «подводных камней». Ну, во-первых, если у вас запотела маска, то вы можете «поймать» за хвост нечто совсем иное. А во-вторых там вполне хватает и своих ловцов, для которых «синей рыбкой" можете оказаться вы. И если у вас в тот момент нет под рукой своей подводной лодки, как у этого счастливчика, то лучше вам все же… … вернуться к своим птичкам. …

В течение ближайших недель статус Вайча изменился: из жильца он превратился в гостя, оплачивающего свое пребывание здесь, из гостя, оплачивающего свое пребывание, посредством более тонкого превращения, выражавшегося лишь в более мягком выражении лица и тоне миссис Маклин, — в гостя, который в конце концов заплатит. По утрам и вечерам они разговаривали. Иногда они говорили о его работе, которая была связана с холодильными установками. Но довольно часто разговор сворачивал на яйца. В качестве предмета…

Пока я был мальчиком, отсутствие такой информации меня совершенно не беспокоило. Однако по мере того, как я взрослел, меня это стало все больше задевать и я чувствовал себя обманутым, словно его скрытность даже что-то похитила из моей собственной личности. Всякий раз, когда я приходил к нему в кабинет, мой взгляд неизменно останавливался на предмете, который поражал мое воображение. Он покоился под стеклянным колпаком на одном из книжных шкафов и вначале я думал, что это чучело какого-то зверя…

Сестра Пола несла молоток с длинной ручкой. Она была почти такая же молоденькая, как сестра Марта, но у нее было толстое, красное лицо и прыщи. Как только одни исчезали, тут же появлялись новые. Она несла молоток в толстой, красной руке, которая в эту холодную погоду была еще краснее от мытья. Конечно, именно из-за ее красных рук и прыщей матушка Одри поручила ей такое ответственное дело. Со стороны сестры Марты дурно было надеяться, что молоток не понадобится, но ей невыносимо было видеть, как самодовольно…

Ярость его реакции испугала меня. Папа остановил машину и обнял меня. — Прости, старина, — пробормотал он. — Не знаю, почему я на тебе решил выместить свои чувства. Просто… просто я думал, что все тихо и мирно. Казалось, ничто не омрачало жизнь. И вот вдруг я понял, что угодил в… водоворот, фактически был в нем уже несколько лет, не осознавая этого. Понимаешь? — Да, — ответил я. Хотя, на самом деле, ничего не понимал. Он завел машину, и мы продолжали путь молча. Из-за движения нам пришлось…

Нэоми уверенно направляется к отделу мороженого мяса, который притаился в тени высоких башень рулонов мягкой туалетной бумаги. Большой пластмассовый ящик, в котором раньше были уцененные пакеты с мясом — разные остатки и обрезки — лежит вверх дном, пустой. Впервые Нэоми замечает вокруг себя других женщин. Они движутся быстрее обычного, чуть наклонив голову, прижимая к груди переполненные корзинки; на их лицах — беспокойство; они хватают с полок кукурузные хлопья, хлеб, коробки со стиральным порошком,…

Поскольку он никогда не скопил ни одного пенни, день без работы был в доме скудным днем, но немногим лучше обстояло дело, когда он работал, поскольку предпочитал пиво еде и не считал своей заботой доставлять в дом пропитание в достаточном количестве. Он зарабатывал пять шиллингов в день; если бы он пил меньше, а работал чаще, денег было бы достаточно даже для этой большой семьи (родители, четверо мальчиков и девочка), цены в те дни были очень низкими. Матери Арнольда достаточно было шести пенсов…