Проза

„Я не принялъ на себя притворной твердости духа“ и не скрылъ отъ Никсы, какъ больно было мн, что ближніе мои и ложные друзья меня оставили. Ты узналъ теперь, отвчала она, эту вроломную толпу и долженъ ее презирать: не ужели трудно теб забыть ее? — Ахъ, Никса! сказалъ я: въ числ сихъ неблагодарныхъ есть люди, которые такъ милы для меня были!… есть много такихъ, которыхъ привыкъ я любить съ самаго ихъ младенчества; почиталъ ихъ своими дтьми!… Не раскаеваюсь въ добр, мною имъ сдланномъ; но нжныя мои…

Она не отвчаетъ. Въ сара темно. Она схватываетъ его руку, и онъ слышитъ, какъ сильно бьется ея сердце. — Какъ хорошо, что я тебя опять увидала! — говоритъ она. На это Бреде ничего не отвчаетъ. Она спрашиваетъ: — Но, быть можетъ, я уже ничего не значу для тебя, и ты не думаешь обо мн? — Нтъ, — отвчаетъ онъ, — ступай-ка въ домъ, Марта. Проходитъ минута. Она выпускаетъ его руку, отталкиваетъ его отъ себя и гнвно говоритъ: — Да, уходи прочь, слышишь, пусти меня! Онъ продолжаетъ стоять…

Баронесса Клакенбергъ, Гофмейстерина, была въ осьмомъ-надесять вк едва ли не боле всхъ другихъ привязана къ обыкновеніямъ; она думала, что ни въ какомъ случа не должно отходить отъ нихъ, и сіе важное правило могло, по ея мннію, быть единственнымъ для воспитанія знатныхъ молодыхъ людей: правило конечно мудрое, но не совсмъ новое, хотя Баронесса Клакенбергъ и присвоивала себ честь такого великаго изобртенія при Двор N. N. Изумленіе Баронессы еще увеличилось, когда она свдала, что Амелія кормила своею…

— Въ томъ-то и дло, что оно не лучше, чмъ безногій теленокъ. Иначе я бы не сталъ такъ плохо отзываться о немъ. — Ну, ты, врно, только такъ говоришь! — Подай-ка мн очки, Ринальдусъ; только смотри, не урони ихъ на полъ! — продолжалъ Торъ. И онъ еще разъ внимательно просмотрлъ угрожающее предсказаніе. — На, вотъ, смотри сама! — сказалъ онъ, обращаясь къ жен. — Какъ видишь, не лучше того, что я теб сказалъ! — Іисусе Христе, спаси насъ всхъ! — проговорила Кирсти, набожно складывая руки. — Это…

Пріхали гости изъ Женевы, и хозяинъ предложилъ мн осмотрть Ферней; веллъ заложить карету, и мы сли четверо: онъ, племянница его, Госпожа Сен-Ж* и я. Г. Вольтеръ показалъ мн домики, имъ построенные, и вс его благодтельныя заведенія. Тамъ онъ долженъ быть славне, нежели въ своихъ книгахъ: везд видны умъ съ благотворительностію, и трудно вообразить, чтобы рука, написавшая столько ложнаго, насмшливаго и злаго, могла сдлать такъ много добраго и великодушнаго. Онъ показываетъ эту деревню всмъ гостямъ,…

Я видлъ однажды въ обществ молодую влюбленную двушку. Ея глубокіе синіе глаза сіяли, и она не могла скрыть своихъ чувствъ. Koro любила она? Того молодого человка, тамъ, у окна, сына хозяина дома — человка въ мундир, съ львинымъ голосомъ. О, Боже, съ какой любовью слдила она глазами за молодымъ человкомъ и какъ неспокойно сидла она на стул! Когда мы ночью возвращались домой, я сказалъ, такъ какъ зналъ ее прекрасно: — Какая ясная и чудная погода! Весело ли теб было сегодня? И, предупреждая…

Матросы, изредка двигавшиеся на палубе у снастей, тоже понемногу исчезли, разошлись отдыхать, и скоро на палубе оставались только три фигуры: рулевой у колеса и два пассажира. Эти две личности, которые показались капитану загадочными и сомнительными, не имели почти ничего общего по внешности, были двумя противоположностями. Один из них отличался степенностью, какой-то даже важностью и в голосе, и в движениях и был человек лет около 60, хотя на вид много моложе. Это был резкий южный тип. Смуглый…

1804

Мы ничего не читали, ршительно ничего. Письма не могли доходить до насъ, заброшенныхъ среди моря, да при этомъ туманъ, который намъ приходилось постоянно вдыхать, каждодневная возня съ рыбой и вчное пребываніе у нью-фаундлендской мели убили въ насъ нею жизнерадостность. Мы ли, работали и спали. Только одинъ изъ насъ еще не совсмъ утратилъ память и способность мыслить и въ нкоторомъ род принимать участіе въ жизни. Это былъ фращузъ. Какъ-то разъ на палуб онъ затащилъ меня въ уголъ и спросилъ самымъ…

Всего непріятне человку хать далеко и на-долго, когда онъ не имлъ времени собраться въ дорогу, и принужденъ оставитъ все въ безпорядк: старики безъ Религіи находятся въ >положеніи еще непріятнйшемъ. Имъ необходимо и скоро надобно отправиться въ путъ; нтъ возврата, и забвеніе нужныхъ приготовленій должно имть великія слдствія…. Всякой старикъ-вольнодумецъ бываетъ печаленъ въ уединеніи, естьли онъ не совершенной глупецъ. Мн хвалятъ веселость нкоторыхъ распутныхъ стариковъ: должно видть ихъ дома,…

Въ сію минуту явился посланный отъ Короля, сказать удивленному д'Обинье, что Генрикъ желаетъ ночью съ нимъ видться. Онъ былъ въ душ своей такъ озлобленъ, что сіе странное повелніе казалось ему знакомъ новаго нещастія. Гордый д'Обинье вообразилъ, что Королб хочетъ лишитъ его свободы, но не сметъ на то отважиться днемъ. Ему пришло на мысль спастись бгствомъ; однакожъ, подумавъ, д'Обинье ршился исполнитъ Королевскую волю и внутренно хвалился такою смлостію. Въ восемь часовъ вооружился съ головы до ногъ;…

Я былъ именно такого мннія, я надялся до самаго послдняго времени. Недлю тому назадъ я даже предпринялъ изъ-за этого мою печальную поздку до Кальмара… Итакъ, я дошелъ до почтовой станціи Бёрби. Былъ уже поздній вечеръ, а я шагалъ съ самаго утра; поэтому я ршилъ здсь отдохнуть. Я вошелъ въ комнату для прізжихъ и потребовалъ ужинъ и ночлегъ. Да, ужинъ можно получить, но переночевать негд: вс комнаты заняты, весь домъ биткомъ набитъ. Это сказала мн молодая двушка — дочь хозяина, какъ потомъ оказалось.…

Надежда Тэффи Жених По вечерам, возвратясь со службы, Бульбезов любил позаняться. Занятие у него было особое: он писал обличающие письма либо в редакцию какой-нибудь газеты, либо прямо самому автору не угодившей ему статьи. Писал грозно. ... «Милостивый государь! Имел вчера неудовольствие прочесть вашу очередную брехню. В вашем «историческом» очерке вы пишете: «От слов Дантона словно электрический ток пробежал по собранию». Спешу довести до вашего сведения, что во время Французской…

Это последнее гр. Толстой знает. Протестуя против «художественного канона», в который эстетики включают то, что им нравится, и отметают то, что им не нравится, он замечает: «Как будто никогда не было в истории эпох, в которые в известных, исключительных кругах людей не было принимаемо и одобряемо ложное, безобразное, бессмысленное искусство, не оставивши никаких следов и совершенно забытое впоследствии». Разница, однако, между Фехнером и гр. Толстым, на что у первого мы видим основания, по которым…

Подобным же образом и другие черты характера и поступки Гамлета, не одобряемые ни официальною моралью, ни непосредственным нравственным чутьем, ни какою бы то ни было возвышенною религиозною или философскою этикой, могут попадать под покровительство ходячей неофициальной морали и этим путем плодить множество сознательных или бессознательных копий датского принца. Однако копии проистекают не исключительно из этого источника. В известном критическом этюде «Гамлет и Дон-Кихот» г. Тургенев говорит,…

Ошибка в фальшь не ставится. Но фальшь уже непременно в счет идет. А и для этого у нас, русских читателей, есть не то, что определенные, объективные данные, хотя есть и они, а, так сказать, данные субъективные, внутри нас лежащие. Политические процессы следуют один за другим. Правительство, естественно, озабочивается приисканием мер против этого рода преступлений. Интересуются ими газеты, интересуется общество. Все хотят знать, в чем же дело? где причины этих революционных попыток? почему они направлены…

Философские и исторические работы никогда не были для Шиллера той смесью дела с бездельем, которая называется дилетантством. Каковы бы ни были достигнутые им результаты, но он работал упорно, целыми годами, со страстью. Для человека, одаренного такою громадною творческою силою, было бы очень соблазнительно отдаться ей одной и творить образ за образом, песню за песней, драму за драмой, наскоро приготовляя свой материал. Шиллер избежал этого искушения. Он никогда не отделял своей поэтической способности…

В картине г. Мясоедова «Вдали от мира» мы опять наталкиваемся на совпадение пейзажа с идеей одиночества, хотя картина эта уж, конечно, не пейзаж. Молодой, изможденный, но благообразный и даже слишком благообразный человек в монашеском одеянии стоит один в лесу, опершись на слишком длинный заступ. Если заступ не страдал этим излишеством длины, то, опираясь на него, отшельник должен был бы согнуться, и молодость его фигуры была бы не столько подчеркнута. А художник хотел именно молодого, благообразного…

– Однако довольно стыдно не узнавать знакомых. Неужели вы не узнаете меня?.. Ведь я Гога!.. Гога!.. Да, несомненно, это Гога Веселов. Это его лицо, фигура и осанка, все вместе – нечто промежуточное между Сирано де Бержераком и Оскаром Уайльдом. Бритое по-английски лицо и огромный устремленный вперед нос; преувеличенно холодная, отраженная во всех движениях невозмутимость и живые, разнообразные, актерские звуки голоса. Я его давно знал. Встречался я с ним, правда, очень редко, еще в то время, когда…

– Собственно, сказать гад – это такое дурацкое слово… Моя профессия, то есть, вернее сказать, я этого… того… прорицатель… предсказатель, то есть гадальщик на картах и на другом, а здесь народ все серый, необразованный… Гадалку так и зовут гадалкой, а если мужчина – то гад. Вовсе не думайте, что это легкая профессия. Еще раньше было туда-сюда. Приезжаешь в какой-нибудь город Проскуров или Крыжополь. Сейчас же первым делом визит. К кому? К исправнику, к становому приставу. Ну, конечно, ясно, барашка…