Проза

Три парламентских партии подписали соглашение о выдвижении единого кандидата на выборах императора, этим кандидатом стал поэт. Выборы пролетели как один день… Поездки по стране, встречи с людьми Александрии, обсуждение первоочередных мер говорили о том, что результат будет хорошим, но, то, что он окажется ошеломляющим предвидеть никто не мог. Последней каплей, которая переполнила чашу весов в сторону поэта – раскол в партии императора. Правящая партия в Александрии на протяжении длительного времени…

– Кокаин. – ?! – А что ещё в этом районе делать? Идёт. Быстро же он обернулся. – Хотите пива, сеньоры? – черномазый мальчишка пытается по-английски продать нам товар. – Нет, спасибо,– Глория ржёт под стать своему лошадиному лицу.– У нас физиономии американские. Достал? – ? – Да не бойся, она всё знает. Дай попробовать. Улица залита утренним солнцем, когда ты выбегаешь из кафе, выкрикивая моё имя. У тебя тёмное лицо, мой город, руки врача, взгляд художника и речь журналиста. …

– Да уж, престижно. Был престиж да вышел весь! – заключила тетя Таня, мамина подруга, считавшаяся практически членом семьи, чистившая и жевавшая зерна граната. – Копейки им платят сейчас. – Вон половина класса давно ходят на подготовительные курсы для поступления в российский университет, занимаются, – сказала мама. (Как потом выяснится, очередное разводилово). – Надо людям помогать, считай, свой врач в доме будет! К тому же у вас вроде родственник, как его, Павел Дмитриевич кажется, в прошлом…

Надо сказать, что нормально мы никогда не общались. Было время, когда мы здоровались, когда мы не здоровались, когда он дразнил меня со своими школьными друзьями, когда он поднимал меня со ступенек в нашем подъезде, которые я и по сей день люблю протирать собой (особенно зимой), когда мы перекидывались парой фраз, пока ехали в одном лифте, когда делали вид, что вообще не знаем друг друга, когда он составлял мне компанию, пока я шла в ближайший магазин и когда, видя, что я расстроена чем-то, пытался…

После первой удачной попытки при звуке приближающейся лодки или катера бежал к засолке и укладывался в вырытую им в песке яму, положа голову на вытянутые лапы, лежал без движения в ожидании. Как-то в очередной раз, обнаружив съестное, он безуспешно пытался просунуть голову в рюкзак, чтобы достать деликатес, но не мог этого сделать. Большой туристический мешок был плотно завязан и весил больше, чем щенок. Чтобы не терять время, он начал рывками вытягивать мешок из лодки и перевалившись через борт,…

Самым страшным оказалось не то, что дед жил в деревне, в глуши и даже дальше, чем Сибирь, а то, что дата в обратных билетах приходилась на август. Мы попали по-полной. Деревня носила красивое русское название Боголюбово. Да и дед оказался ещё вполне ничего себе, мы сразу его вспомнили и поскольку у нас он, кроме щенячей радости, никаких ассоциаций не вызывал, полюбили его безусловно и навсегда. Когда наши вещи в придачу с нами благополучно перекочевали в дом деда, и мы позволили себе…

Из двух платьев, что были в моем чемодане, я выбрала серое, из рибаны, до лодыжек. Мне всегда казалось, что это платье приглушает мою рыжеволосость, эту мою ненамеренную, данную мне природой экзистенциальную провокационность. Быть может, воины здешних подворотен не тронут кроткую в сером, даже если она рыжая. Я в принципе не собиралась слезать с тюфяка в течение всей грядущей зимы отчасти потому, что так и не смогла завести пальто, а отчасти потому, что… хотя черта с два я тут перед вами буду объясняться.…

Про жильцов сквота в Чистом переулке. Все они были, а некоторые и есть, великие герои вселенной, последние берсерки потаённой опушки! Наш подъезд полностью подпадал под питерское определение – парадная. До революции здесь стояли лакеи в ливреях, висели хрустальные люстры, пылились персидские ковры, помеченные бриллиантами. Кого попало, я думаю, сюда не пускали – ходили дамы в мехах и холёные господа. В наше время всё переменилось: кручёные перила были покрашены мерзкой коричневой краской, а стены…

Вырваться назад – к достоинству стрима – удавалось лишь немногим щетинкам. Но, – удавалось. И, вырвавшись, осознав, что это возможно, они устремлялись в самый центр тугого потока. Вверх, вперёд, сквозь прохладные струи стрима, – именно в этом суть течения времени к пока ещё не ясной цели и лишь с осознанием какого-то вдохновения от самого движения. Вот и справа к потоку примкнул ручеёк, бойко пробивавшийся среди огромных камней. А выше этого ручейка стрим резко усиливался и толкотня кучерявых стаек,…

В ближайшую субботу сажусь в электричку, с интересом смотрю в окно, пытаясь восстановить в памяти прежние пейзажи. И не могу узнать местность. А вот и Шушары. Та же канавка вдоль насыпи, мосток через неё. Даже здание станции кажется прежним, а вот дальше… Сколько же лет я здесь не был? Почему не радует глаз вид этих красивых многоэтажных зданий, чистых асфальтовых дорожек, магазинных витрин. Почему так цепляемся мы за прошлое, почему нам кажется, что только в нём всё было для нас прекрасно и счастливо,…

Земцов докурил свою сигарету, но остался стоять, прислонившись к машине и подставив свое лицо яркому, но совсем негреющему петербургскому осеннему солнцу. Улица была пустынна: ни машин, ни людей, и лишь сгорбленная старушка в длинном, висевшем на ней как мешок черном пальто, опираясь на палку, брела по тротуару навстречу его машине. На плече у нее висела большая полосатая сумка (с такими раньше ездили челноки за товарами в Турцию). Сумка висела свободно, и лишь на дне угадывалась какая-то тяжесть:…

Первыми в Кашку пришли белые. В отряде было человек двадцать, все конные, пеших двое. Расположились по избам, в основном на Нижней и Средней улицах. Утром собрали всех мужиков на поляне у реки, и офицер с красивыми усиками объявил, что двое из деревни должны пойти с ними добровольно, а четырёх лошадей они забирают до полной победы над большевиками. С лошадьми решили быстро: у кого было по две на дворе, взяли одну вместе со сбруей, вывели молча, не слушая никого и ни с кем не споря. С добровольцами…

Анатомичка Для всех докторов начало их пути в медицине связано с анатомичкой. Когда я впервые вошел в ее двери, мне еще не было и семнадцати. Это случилось в Смоленске – там, на окраине студенческого городка, высилось трехэтажное здание, чьи окна как-то особенно едко и воспаленно светились то в утренних сумерках, то в вечерней густеющей мгле. Почему-то именно сумерки – и одиночество – окружали меня в те начальные годы, когда я только знакомился с медициной. Вот и учиться туда вечерами…

– В мелком и глупом тщеславии родители не способны присмотреться к физиономии сына и прочитать на ней первые буквы будущих своих семейных неприятностей. У Володи очень сложное выражение глаз. Он старается сделать их невинными, детскими глазами – это по специальному заказу, для родителей, но в этих же глазах поблескивают искорки наглости и привычной фальши – это для себя. Какой из него может выйти гражданин? После этого обычно возникала длинная пауза, когда глава семьи, Михаил Андреевич, многозначительно…

За день дети нарезвились на лужайке, потискали кота, половили сачком бабочек, покушали заботливо приготовленный папой шашлык. Поздним вечером взрослые уложили детей спать на втором этаже и улеглись сами в соседней комнате… Он всегда спал чутко. Проснулся от скрежета на первом этаже: кто-то отжимал дверь. Ковбои в вестернах имели привычку держать под подушкой револьвер. Под матрацем он всегда держал большой кухонный нож. Так, на всякий случай. Этот случай настал. Он сунул руку под матрац, извлёк…

Очечи Формально – да, На практике – возможно, В душе легко, Но внутренностям тошно, Очки надела, Бирки на них нету. Я обнаглела – Это во славу лета! Главное выйти, Как будто так и надо. Улыбку вынуть – Скрываем радостью. Вон там вот выход, Сейчас налево, Ну вот, я вышла, Я – королева. Меломан На левой руке золото, На правой бижутерия. Запястья – детский крем, А шея – парфюмерия. Сверху пальто пушистое, Под ним банный халат. В руках вино игристое…

Из широко распахнутой двери бара вышла с маленькой чашечкой кофе толстая старуха, с неожиданной для ее бегемотьего тела грацией проплыла в тесноте террасы, нависла круизным лайнером: «Не побеспокою?», уселась за мой столик. Долго помешивала ложечкой свой кофе. Свет фонаря падал на ее руки, ухоженные, с гладкой белой кожей, без всяких старческих веснушек и выступающих вен, такие руки бывают у аристократок, не поднимавших в жизни ничего тяжелее веера. Старуха пялилась на меня, разглядывала без всякого…

– Жаклин, – произнес Мага, – мы все еще не женаты, мы все еще порознь, нас все еще нет. И она вошла, села к нему и улыбнулась улыбкой квитанции или чека, вообще – страницей из Бабеля, воюющего в гробу со всеми питейными заведениями Москвы. – Бабель, – сказала Жаклин, – рифмуется со словом «штабель», потому что его рассказы – штабели дров. – Они горят? – Они мокнут. Они заказали по пиву, так как Жаклин не захотела есть, и заскучали в разные стороны, разбросали скуку вокруг. А та скукожилась…

Пока не исчезнет вовсе. Она не поворачивается. – Где искать тебя? – я сбиваюсь окончательно, не могу и этой малости, но цепляюсь за нее крепче, пока мы не проваливаемся в огромное, в соленое, пока мы не падаем в море. Позволяем ему слизать нас с берега. Море ни у кого не спрашивает разрешения, на самом деле. Я просыпаюсь, пытаюсь перевести дыхание, путаюсь в простынях и в мыслях, мне часто снится сон. Один и тот же. Мне снится моя бабушка, моя Альба. И я скучаю, я скучаю по ней невыносимо,…

ВЫДЕЛИТЬ ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ УДАЛИТЬ ДВОРЕЦ? УДАЛИТЬ – Ну, вы же понимаете, что вас наняли делать снимки и поправлять их качество, а не додумывать что-то там? – Ну, понимаете… иногда так хочется… – Да, вам бы художественным фото каким-нибудь заниматься, а не этим… – Верно говорите, мне бы что-нибудь такое… чтобы красиво было… а то поставили сюда, и редактируй, ни шагу влево, ни шагу вправо… Ну вот, опять… – Ну что… что вы тут опять натворили, я вас спрашиваю? Это как понимать такое…