Проза

Откровенно говоря, в его родном городе тоже есть врачи, их не много, но они есть, которые всегда готовы оказать ему помощь. И вообще, государство держится на трёх китах, это армия, здравоохранение и просвещение. Хочу с полной ответственностью обратиться к читателю с назиданием. При появлении подобных признаков немедленно вызывайте неотложку. Это единственное, что может спасти вашу жизнь. «Ангел вновь закрыл меня своим крылом, сказал: “Вставай и не играй с огнём, иди, твой путь ещё далёк,…

Пейзаж, представший Её глазам, очаровывал своей изящностью и привольностью. Небольшой прибрежный итальянский город, древние постройки, бескрайнее море. В руках Она держала букет из ярких осенних листьев, недавно собранных в парке. Подумать только, всего через пару часов они совсем утратят свою красоту и станут никому не нужными… Но Она-то этого не допустит, потому что знает: тот человек, которому предназначался букет, точно не останется равнодушным к подарку. Последние пару часов одиночества в…

– Ну, ты, Митяй, как лось, ломишься, – проворчал Овдоким. – Видал?! – радостно воскликнул парень, снимая с кукана рыбу и показывая крупную сорожку. – Фунт потянет! Я уж забоялся, лесу б не оборвала. Я тамочки, – захлёбываясь от удачи, продолжал он, – на заутине место надыбал. Овдоким взял рыбину, взвесил на ладони. – Не, не будет фунта, на полфунта с лишком, пожалуй, потянет. Митяй шмыгнул носом, возразил обидчиво: – Ну да, не потянет! Никак не меньше фунта. Парень ещё переживал восторг…

– Спасибо, обнимите, – ответил физик, после чего я решил, что теперь можно переключиться на осмысление собственного снобизма в рамках антропоцентризма – нооцентризма. Диалог случился уже под закат моего активного пребывания в интернетном клубе под названием «Сноб». А пришёл я туда в возрасте, когда умные люди книги читают, а не пишут. Пик славы этой лучшей интернетной площадки уже был позади. Под давлением Кремля «Сноб» потерял инвестора-олигарха и был продан за символическую сумму. Тем не менее,…

У него ко мне был Нью-Йорк У меня к нему была Москва, модная, упругая, зазнайская, колючая и не лыком шитая. У него ко мне был Нью-Йорк, огромный и сказочный, полный незнакомого тёплого воздуха, стоящий на океане. Я говорила: «Моё сердце тысячу раз разбилось до встречи с тобой, но почему-то я смотрю тебе в глаза, и кажется, ничего плохого не случилось, и я снова та четырнадцатилетняя в самом начале начал, и дороге моей только предстоит сложиться». Он мне говорил: «За двадцать лет, что мы…

– Слушай, пошел ты на хер! Иди, если идёшь… Надоел! – отмахнулся от него Вовка и вновь пристал к Михал Михалычу: – Ну так что? Давай, говори, что надо сделать? Тут, Михал Михалыч, поддавшись своему благодушному настроению, подумал: «А что? Может и вправду, ускорить процесс, и нанять их на тяжелую работу?», не желая сознавать, какую ношу и заботу взваливает себе на загривок. – Сколько возьмёшь за штукатурку? – поинтересовался он. – Триста рублей за метр! – поняв, что захомутал очередную шабашку,…

* * * Глава 1 Всего этого не было и не могло быть на свете, всё это мне приснилось – не за одну ночь, не за две, а за всю жизнь. Я решила поделиться с вами: может, кто и разгадает мои сны, не простые, а фиолетовые. Сама я не участвовала в тех снах, а просто видела, наблюдая со стороны. Назовём главного героя Эл. Я хотела написать просто о человеке ищущем, испытывающем трудности, но получилось вот так. Выношу на ваш суд свои сны и мысли. Случилось это где-то там, очень далеко, а может,…

Это и огромный, около пяти километров в длину, Красный пруд – запруда реки, где мы купаемся днём и ночью с конца мая до середины сентября. Наш пруд и многоступенчатый рукотворный верхний водопад парка и теперь вполне неплохи, интересны. Жаль только: территория заросла немного, да пришли в негодность коммуникации некогда потрясающего архитектурным исполнением «сердца» – водопада. А ещё зачем-то спилили старые екатерининские липы, клёны да послевоенные великаны-тополя. Это, конечно же, и расползающийся…

Рита с двух лет звала бабушку Лену Бабуленой, и так это детское слово-кентавр и прижилось в их общении. В нём внучке чудилось что-то нежное и величественное, как раз под стать образу любимой бабули. Стоя на эскалаторе, Рита достала пудреницу проверить экстерьер. Из зеркальца взглянули светло-карие с золотой искрой глаза, аккуратно обрамлённые тонкими ухоженными бровями. Припудрила кожу скул светлым тоном – лицо, политое мартовским солнцем, приобрело излишнюю россыпь неярких конопушек на носу и в…

Тесс с наслаждением вдохнула запах свежевыстиранного белья. Как же она любила этот аромат! И в любое время года старалась сушить бельё только на улице. Зимой и осенью она развешивала его под крышей старого дровяника на заднем дворе. В холода бельё становилось хрустким, затвердевало. Тесс несла его досушивать в дом, и тогда все комнаты наполнялись неповторимым запахом мороза. А летом ещё издалека были видны караваны её простыней, натянутых среди деревьев, которые, подобно флагам какого-то неведомого…

Вдова продолжала работать технологом на сахарном производстве, но уже в режиме военного времени. За братом смотрела бабушка. Так продолжалось, пока однажды утром молодая вдова, заглянув в дом своей сестры, не увидела ладненького, рыженького, невысокого военного, который ловко выделывал на самодельном турнике в саду чёрте что! Воен ного лётчика-аса определили сюда на постой. Я прекрасно помню этот большой, прохладный, аккуратный дом с огромным садом уже после войны… И помню тот турникет, где познакомились…

Остальное приходило по-разному: пробки выигрывались, находились, тырились, выпрашивались у знакомых… Одним словом, совместными усилиями банк пополнялся и рос. 2. Песочница Андрей был, да и есть, мой лучший друг, которого я помню столько, сколько себя! В доказательство существует даже фотография, на которой мы запечатлены с Андреем Николаевичем, нашими родителями и стоящими рядом колясками! На этой фотке нам не больше 1,5 лет. Мы почти всегда тусовались вместе. Когда были совсем маленькие…

– Я тебе сказала то, что знаю, – проворчала бабушка и кряхтя встала с дивана. – Делай с этим что хочешь. – Нет, так легко ты от меня не избавишься. Ты ведь сама сказала, что зеркало с необычное. Тут есть какая-то тайна. – Сказала. И что? Вижу, ты уже начала разгадывать. Вот сама и занимайся этим, только меня не вмешивай. Я свои загадки уже разгадала. Хватит с меня. Элла подошла к зеркалу, внимательно осмотрела все завитушки на нём, но ничего не нашла. Вдруг её отражение показалось ей каким-то…

– Владимирович, – сказал бородач. Репортер повертел книжку в руках, тихо процедил оператору: – Ну почему, почему мы должны мчаться в Шереметьево, снимать никому не нужный сюжет про этого старика, вместо того чтобы сделать конфетку об открытии циркового сезона на Цветном бульваре? Вечно мы с тобой в какое-нибудь дерьмо вляпаемся… Оператор опасливо оглянулся на толстого бородача и тихонько сказал на ухо репортеру: – В редакции говорили, что этот старик – жуткий поддавальщик! Беспошлинный…

Одна лопатка у Риты так выпирала, как будто третья рука хотела вырваться из спины. Этой ночью мы старались любить друг друга потише, из уважения к спавшему ровно под нами старому инвалиду. Но он все равно стучал по батарее клюкой. Я сидел и раздумывал, стоит ли сказать прямо сейчас о своем решении. Это решение я принял давно. Оно ударило меня, как разряд тока, именно в тот момент, когда я был внутри нее – Рита не женщина, а трансформатор. Но сейчас решимости не хватало: я понял, что лучше сперва…

До сегодняшнего дня я почти не обращала на нее внимания. Надо же, мы ведь вместе проучились до пятого класса, я ее почти не замечала. Но сегодня, когда мальчишки стали обзывать Таню, мне стало ее так жалко. Может, подружиться с ней? И тут, будто услышав мои мысли, Таня сказала: – А пошли ко мне? Вместе математику сделаем. А то, я ее не понимаю… Я подумала, что мне попадет от бабушки, если я вовремя не приду домой, но отказаться все же постеснялась. Я ведь решила с ней дружить! Она предупредила,…

– Ты понимаешь, друг Горацио, кто-то как будто двигал моими руками, кто-то как будто заставил меня выхватить клинок и пронзить ковер. И ты знаешь, друг Горацио… это не я воскликнул – что, крыса? Ставлю золотой – мертва! Кто-то надо мной крикнул эти слова… кто-то… Киваю. Так все убийцы говорят. На всех судах. Дескать, кто-то водил моей рукой, кто-то гнал меня на преступление. Ей-богу, не хотел хозяйку убивать, только золотишко взять хотел, а потом как замкнуло в голове что-то, иди, убей хозяйку,…

– В эфире самая прогрессивная радиостанция страны, с вами диджей Почкин. Мне всё ещё 43 года, у меня седые виски и пивной живот, я веду свадьбы, юбилеи и дискотеки в школах. Нам будет весело. Не спать! Стало теплее, но мысли почему-то разбегались. Почкин явно говорил в микрофон не то, что полагалось. Что за таблетку оставил на прогрессивной радиостанции прогрессивный талантливый диджей? – Не спим, твари! Я знаю, кто в этот час не спит: проститутки и авиадиспетчеры. Обе эти профессии очень важны,…

– У вас на лбу написано, – без улыбки ответила кассирша и уставилась на экран компьютера. Ответ настолько выбил меня из колеи, что машинально я потрогал лоб, будто желая убедиться в правильности услышанного. Радостное настроение окончательно пропало. На его место пришли раздумья. – Не ломайте голову, пассажир! Лучше внимательно послушайте ещё раз, что я скажу, – кассирша опять сняла очки. Её взгляд был серьёзным, не строгим, а каким-то сочувствующим. Всем своим видом она хотела донести желание…

– Алик? Что ты здесь делаешь? – удивился он, – ты ведь должен быть в Америке. – А ты, – хотелось ответить мне ему вопросом на вопрос, – вот уже как пять лет лежать на кладбище. – но я воздержался от шутки. Не из приличия, из суеверия. «Что если я не вернулся в Ессентуки, а оказался в царстве мертвых?» – подумал я. Эта встреча и впрямь перевернула мое сознание. Я решил, что раз в этой жизни все возможно, то почему бы и мне не обрести здесь новую жизнь. Алик – мое имя, которое мне дали родители.…