Рассказ

Положим, будто бы средь чиста поля, с трех сторон окаймленного перелесками, а с четвертой – темной рекой, почти не показывающей движения своих вод, накрыт длинный-предлинный стол, какие у нас еще накрывают по деревням на свадьбы и прочие торжества. За столом сидят званые и призванные, которым, кажется, не видно конца, как строю солдат на большом параде; иные исключительно пьют и закусывают, иные пьют и закусывают под занимательный разговор, иные шумят, иные о чем-то думают, уткнувши вилку в намеченный…

Недавно дедушка пришел под вечер домой необычно веселый, лицо его было ясно, и глаза хитро искрились. Но брат с отцом заперлись в кабинете и работали код очередным каким-то проектом, а я заканчивал свой этюд, был очень увлечен работой и не обратил внимания ка него, когда он вошел в мою комнату— мастерскую. Он посидел некоторое время на принесенном из кухни табурете, потом, видя, что я не обращаю на него внимания, стал ерзать и скрипеть табуретом, и чуть не свалился. — Ты мне мешаешь, — сухо отчеканил…

Пьяный. Помилуйте, за что-с? Квартальный офицер. За пьянство и буянство и ночное шатание. Пьяный. Ни в чем не причинен-с: маковой росинки во рту не было. Квартальный офицер. Видишь, какая малиновка! Росою питается… Пьяный. Извольте спросить-с хоть у кума Василья Мат-ве-и-ча-с: был у всенощной… у-у… Квартальный офицер. Набожный человек, набожный человек! То-то, видно, ты помолиться орлу ломился в кабачные двери? Пьяный. Вот из-воли-те видеть: кум Василий Мат-веич-с и говорит:…

Я был в самом отдаленном краю кладбища и, видя, что предмет моего любопытства приближается к воротам, сел на могилу в ожидании развязки; наконец оный показался, повернул ко мне, и я увидел, что это были похоронные дроги со стоящим на них черным гробом. Лошадь была покрыта черною попоною; лошадью правил человек в черной же епанче, в большой шляпе с распущенными полями. За гробом не было никого, но когда дроги приближились, я увидел большую черную собаку, которая шла с опущенной головою и повисшими…

И вот, приходит муж с другом домой и спрашивает: — Приготовила гуся? — Да, — отвечает жена. — Он в печи. — Молодец! — выдохнул муж. — Ты всегда была хорошей женой. Сначала мы с другом пропустим по стаканчику-другому, а потом возьмемся за гуся. И вот, муж с другом пропустили стаканчиков по четыре, этак, пять, муж и говорит: — Хорошо. Теперь неси гуся! А жена отвечает: — В доме нет хлеба. Сходи к своему кузену за хлебом. Нехорошо есть гуся без хлеба. — Ладно, — согласился муж. …

– Если бы ты только знал, Джонка, как страшен твой Бог, когда злится, когда ненавидит, и как он злопамятен, когда одалживает тебе последние шансы, силы и время. Пусть будет не дано тебе познать его мрака, и не дано тебе стать частью этого страшного чувства, схожего с необузданной стихией, что уравнивает сильных мира сего и его безоружных. – Хотелось бы, чтобы все происходило по расчету. Неужели он не способен выражать по отношению ко мне свое дружелюбие и любовь? Попроси его быть лучше. И скажи,…

— Так ты берешь? — затеребил его вседостающий сослуживец. Заплатив сверху пять рублей — «за доставку», Михаил решился также и на покупку белых роз —любимых Асиных цветов. Так уж совпало, что с тех пор, как время объявили судьбоносным, он стал себе больше позволять во всех смыслах, и в материальном в особенности. А ведь еще год назад покупка даже государственных гвоздик крепко била его по карману. Он не вылезал из долгов, и они с Асей ухитрялись проедать на двоих в месяц не больше восьмидесяти рублей.…

Но как-то поутру, после очередного, смертельного для любого другого вливания чего-то среднего между вином, мочой и денатуратом, чувствую: что-то печень начала потихоньку сердиться, а после пятой за день пачки каких-то папуасско-мозамбикских сигарет и зубы стали темнеть. Ничего, думаю, обойдется. Похлопал по печени ладонью – молчи, мол, старая б…ь, – и опять в пивную. Зубы, правда, прополоскал свежей водкой. Посмотрел на их отражение в пивной кружке, клацнул и погрозил им пальцем – глядите, мол,…

Слыша твой прелестный вздор… – О, Олег, а вы случайно не профессиональный литератор? – Да нет. На этот стих меня в общем-то вдохновили вы, Лора. – И, конечно, мой прелестный вздор… Я думаю, что чуть позже мы продолжим с Олегом интересное объяснение. А в чем суть прелестного вздора, об этом и я, и вы, наши радиослушатели, подумаем, пока будет идти репортаж с автовыставки в нашем городе. Лора переключила тумблер. И сняла наушники. Взяла сигарету и вышла. Ее подружка все еще держала трубку…

От неожиданности она подпрыгнула и отскочила на безопасное расстояние. Поправила трусики, одернула юбочку и погрозила мне пальчиком. Я, облизав языком пересохшие губы, наконец решился проверить, укомплектован ли ее веселый характер африканским темпераментом. Откинул одеяло, спустил ноги на пол, протянул руки – и тут задребезжал телефон. И ее как ветром сдуло. Это исчезновение было таким стремительным, что я еще несколько секунд сидел на кровати с протянутыми в пустоту руками. Наконец до…

Жартачкі — гэткага ўдалага сына маюць! Першы раз як ён на Каляды прыехаў з гораду да пана, дык яго бацькі зараз жа прыляцелі на панскі двор і доўга адстойвалі ў кухні, пакуль сынок з'явіўся к ім. Шчасцю іх канца не было, як угледзелі яго ў чорных суконных вопратках з бліскучымі гузікамі, — якраз асэсар! Праўда, калі маці кінулася да яго абыймаць і цалаваць, дык ён засаромеўся крыху і адсунуўся ўбок… — Апанеў! — казала потым маці, — і далікатным зрабіўся і гаворыць па-панску!.. «Эт! — гаварыў…

«Благодарствуем, благодарствуем», — казалось, кричали они, приветствуя хриплым карканьем странного монашка. — Это будет святой вроде святого Франциска, — говорил о нем настоятель монастыря падре Кирку, который днем пил горькую, а по ночам, плача, истязал себя за греховную слабость. Но однажды падре Топес впал в смертный грех. А случилось это вот как. Раз, в начале апреля, когда монашек стоял у своего окна, любуясь голубым небом, по которому плыли легкие облачка, похожие на розовые лепестки,…

— Не клапаціцеся вы, татуля! Не прыйдзе да вас герман. Мы яго так турнём, — супакойваў яго бойкі, курносы, папсованы воспаю кастраміч. — Ты не ведаеш, братка: прусы — народ кітры (хітры), — трывожыўся стары. Увечары салдаты гасцявалі ў хутарку. Нягледзячы на тое, што дзяўчаты гаварылі з «москолюсамі» ўбогай мяшанкай руска-польскіх слоў, салдаты, дзякуючы магнэчнай сіле прыгажосці, пачувалі ў сабе паўнату шчасця ад знаёмства з імі. Праўдзівая прыгажосць сярод літовак страчаецца нячаста, але…

Когда к профессору обращались, он слегка наклонял вбок голову, изображая вежливое внимание. Но взгляд его серых, спрятанных за толстыми стеклами очков глаз был рассеян. Профессор о чем-то своем думал и никого туда, к себе, не пускал. Так уж сложилось: профессор жил один и привык, давно привык к своему одиночеству. Когда-то у него была семья, жена и дети, но он об этом ни с кем не говорил — не мог говорить. Профессор шел по булыжной мостовой, скользкой от недавнего дождя, и старательно глядел под…

Ясное дело, на небесных телах нет людей, которые могли бы построить радиостанции. Просто многие небесные тела испускают самые разные излучения, и часть из них можно поймать на радиочастотах. Оборудование Фреда обладает одной очень важной особенностью — оно способно обнаруживать звезды, скрытые от телескопов гигантскими облаками космической пыли. Радиосигналы от этих звезд проходят сквозь эти облака прямиком на антенну Фреда. Но это еще не все, на что способна эта штука, и в своем интервью с Фредом…

— Мама написала. Из Питсбурга, значит, приехал? — Да. Он бы тебе понравился. — Может быть. — Ты… ты придешь на свадьбу, Ньют? — Вряд ли. — Такая короткая побывка? — Побывка? — переспросил Ньют, любуясь разворотом с рекламой столового серебра. — Я не на побывке. — Как? — удивилась Кэтрин. — Это называется «самоволка», — пояснил Ньют. — Ой, Ньют, что ты такое говоришь? Я тебе не верю! — воскликнула Кэтрин. — Я сбежал из армии, — сказал он, все еще листая журнал. — Зачем, Ньют?…

— Отдала бы мне должное: я хотя бы пытался научиться. Целый год только этим и занимался. Ну, еще душевую кабинку заказал. — Ах, значит, в этом я тоже виновата? — вопросила Глория. — В чем? — В том, что со дня нашей свадьбы ты не написал ни строчки! Ну да, конечно, это все из-за меня. — Надеюсь, я не настолько глуп, — ответил Мурра, — чтобы не заметить банального совпадения. По ночам ругань, днем налеты фотографов и так называемых «друзей»… Все это не имеет никакого отношения к моему творческому…

Когда впервые было решено проводить парад в День первопроходцев, мы попросили Кенигсвассера вернуться в свое тело и возглавить шествие, но он наотрез отказался, и теперь каждый раз приходится убалтывать какого-нибудь олуха. Кенигсвассер в параде тоже участвует, но только в теле двухметрового ковбоя, которому ничего не стоит двумя пальцами смять пустую банку из-под пива. Кенигсвассер с этим телом просто как ребенок — ему никак не надоест без конца мять пивные банки, а мы после парада должны смотреть…

— Я возьму чемодан, — сказал он. Матрос, потеряв к ней всякий интерес, углубился в журнал. Элен с беспокойством наблюдала за отцом. Что это с ним? Он наклонился за чемоданом, но разогнулся чуть медленней, чем можно было бы ожидать. Самую чуточку. С чего бы это? Элен взяла бумажную салфетку, уже перепачканную губной помадой, и провела ею по лбу. По дороге домой он вел машину как-то странно, будто ему было больно держать нагретый солнцем руль. — Что, не барахлит больше машина? — спросила Элен.…

Наташка ходит за братом по пятам и строго оберегает от всяких опасностей. Васька всегда стремится к запретному. Ему хочется брать ножи, открывать газ, забираться на подоконник, печатать на папиной машинке. Наташке тоже хочется все это делать, но ответственность обязывает быть строгой и разумной. Ни у кого Василек не ведет себя так хорошо, как у Наташки. Может, знает он, что от нее пощады не будет, а может, считает, что оставаться вдвоем с сестрою — это интересная игра. Даже на горшочек…