Рассказ

Родился я и провёл первое детство в деревне Ясной Поляне. Матери своей я совершенно не помню. Мне было полтора года, когда она скончалась. По странной случайности, не осталось ни одного её портрета… в представлении моём о ней есть только её духовный облик, и всё, что я знаю о ней, всё прекрасно, и я…

Короче, в тот вечер я покинул Тортуса, изменив своему девизу оставаться в любом заведении до тех пор, пока не вышвырнут. И вот теперь, после тяжелого рабочего дня я пришел из офиса и что я вижу? Поганую шляпу. Тортус, наверно, спрятался в кладовке. Он всегда так делает, когда натворит чего-нибудь.…

Мы сели на веранде напротив друг друга. Между нами был большой фамильный дубовый стол. — Ну, читаем саму первую сказку? — спросил я Нюшу. — Да. — «Сказка про снежинку», — прочитал я заглавие, и мне сразу стало капельку тошно. Сейчас наверняка какая-нибудь девочка будет сидеть у окна, а бабушка…

У них прекрасный, здоровый цвет лиц. И на этих лицах нет тревоги за судьбу эфиопских детей. И дело не только в хорошем питании и отсутствии комплексов. Девушки-XXI очень хорошо высыпаются. Девушки-XXI спят не только ночью, но и днём — по двенадцать часов в сутки. Проснувшись — съедают полезный йогурт.…

В сентябре на Средиземном море очень хорошо. Что за радость толкаться мокрыми попами в немецко-китайской толпе в Анталии летом — не понимаю. Народу — Вавилон. Жара адская. Ходишь всё время потный, как Валерий Леонтьев, и с вываленным на обожжённое плечо языком, как собака Павлова после опыта. Дыхание…

Моим репетитором по русскому языку была тоже бесфамильная Анна Васильевна, необыкновенно красивая женщина в очень сильных очках и с совершенно безумным голубым взглядом. Звала она меня то Васей, то Ваней, то Федей. Один раз даже назвала Робертом. Всё это были имена её мужей. Спорить с ней было бесполезно.…

— Варварство какое! — сказала мама Тася. — У него были зайцы, а не кролики, — сказал папа Вася. — Забей три раза, — зевнула Леночка, макая в кетчуп сразу две куриные ноги. — Зайцы, кролики… Кстати, вы мне обещали кролика купить. Вислоухого. А сами… — Щас! — возмутился папа Вася. — Попугая с тебя…

Нет, не люблю я породистых собак. Не люблю и всё тут. Хоть убейте. Не сложились у меня с ними отношения. Я люблю дворняжек. Загляните дворняге в глаза. Заглядывали? Никуда вы не заглядывали, кроме финансовой ведомости. У дворняжки в глазах — все диссертации мира. И астрология, и психоанализ, и геополитика.…

Вечером Аркашка читал свои произведения ближним. Сначала ближние (мама с папой) Аркашку слушали, но потом терпение ближних иссякло. — Господи, какой ужас! — говорила мама. — Аркаша! Да что же у тебя там за кошмары такие! Ты же ведь добрый мальчик!.. — И плоть его содрыгнулася от боли, — продолжал…

Василий Михалыч стряхнул пепел в каску и произнёс: — Два дождя в маю — агроному по х…ю. — Я тебе не про дождь в маю, я про пятки тебе твои говорю, — напустилась на Василия Михалыча тётя Нинель. — Как скот бездомный, ей-Богу. В коровнике — по дерьму коровьему босиком, в свинарнике — по свиному обратно…

Есть, кстати, и свиньи в Чёрных Дырах, грязные, как мартовские московские бомжи. И такие же опухшие. И воняют так же. Только не разговаривают. В пруду, покрытом какой-то странной, аквамариновой, а местами алой ряской, круглосуточно дребезжат лягушки. Комары зудят, как еврейская скрипка. Будто денег…

Мы с грустью вытащили черепки из мешка. И Стёпка ударил меня по затылку, сказал, что таким, как я, надо сидеть дома, а не пускаться в кругосветное путешествие. Потом Стёпка свистнул собаку и хотел её приспособить для ношения тяжестей. Но из этого ничего не вышло, потому что Тузик не понимал, что мы…

Самсонов выздоравливал тихо и незаметно, почти не участвуя в общественной жизни многоместной палаты. У противоположной от него стены лежали вытащенные с того света врачами оба солдата, пострадавшие от ночного наезда. Однажды их приехал проведать ротный. Войдя в палату, бегло посмотрел на всех раненых,…

– Нашелся один дурак. Да и тот крестьянин, – хмыкнул он, но «комиссар» уловил в его голосе нотку сожаления. Этот единственный сдающийся человек рушил стройную систему балакинских обвинений в адрес агитаторов. На крыше дома все насторожились: перспективный командир Балакин, взвинтившийся Постников, хитрец…

Сергей Тютюнник «Ехали цыгане…» С тонкой талией и пышной грудью противотанковая граната прошелестела по горячему воздуху стабилизаторами, как юбкой… – Е-е-хали-и-и цыга-а-ане!.. – пел дурным голосом Колька Константинов. Он раскачивался на жестком пластиковом сиденье пулеметчика и старался перекричать…

– Та-а-ак! – сказал старший и закурил. – Э-э-эх! Цапала-царапала-корежила-рвала! – выпалил замполит, стиснул рукой налитую, вздрагивающую ступню, задержал дыхание, как перед выстрелом, и лезвие плавно легло на зеленую вершину нарыва. Я силился, но не выдержал – зажмурил глаза. Старший бросил окурок,…

– Эй, шурави! Че есть, че нада?! Калсон есть? Ручка нада? Махмуд – все есть! И, прячась от командира за кузовом машины, сержант, задыхаясь и дрожа от чувства измены Родине, шептал Махмуду: – Есть кальсоны, носки, куртка. – Контрол! – командовал Махмуд, и сержант нервными руками доставал из вещмешка…

Сергей Тютюнник Гречка На двадцать четвертом месяце солдатской службы Колька Константинов твердо постановил себе, что если через три недели не уедет в Союз, то умрет с голоду, но гречку есть больше не станет. Через три недели Кольку Константинова вместе с другими увольняемыми в запас должны были отправить…

Сергей Тютюнник Дорога Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная. Дорогу прилепили на сухую и горбатую землю Афганистана русские в 1962 году. Премьер Дауд щупал бетонную спину дороги холеной рукой, оттопыривал нижнюю губу и утвердительно…

После сцены с минированием Говард вставил в камеру новый аккумулятор. Пора было занимать позицию за дувалом кишлака. Справа от Говарда сидел гранатометчик «благородной бедности», слева – «рожа» с английским карабином. Ждали недолго. Колонны ходили до наступления темноты. Близился вечер, и они должны…