Современная проза

Затопить старик торопился. С грохотом свалив у печки дрова, не раздеваясь, он укладывал в печь мёрзлые поленья. Привычное это дело доставляло ему видимое удовольствие. Открыв трясущимися руками трубу, тяжело и с присвистом дыша, он опустился на колено, отёр рукавом лицо и чиркнул спичкой. Скомканная газета сразу занялась, наполняя воздух запахом дыма. Затрещала загоревшаяся кора. А старик, страдальчески сморщив лицо, наблюдал, как разгорался огонь, как язычки пламени сновали меж тяжёлых тёмных поленьев.…

«Но я для этой звёздочки красивой уже всё изменил,– ответил сын, и двух других поспешно подхватил, и в море погрузил спасённых живо. Отец ещё немного подождал, затем и сам неспешно обувь снял и к сыну молча присоединился. И две девчонки тотчас вслед за ним на помощь поспешили к ним двоим. Им, четверым, никто не удивился. И в скором времени уже полсотни спасателей по пляжу разбрелось. А к полудню до тысячи сошлось. Бросают в воду гибнувших животных. На пляже к вечеру…

А можно просто существовать, не ожидая от будущего ничего – дожить свои сорок-пятьдесят лет в комфортном одиночестве, попивая кофе по утрам и коньяк по вечерам. Еще подростком я мечтал только об одном – поскорее иметь возможность просто быть одному, когда захочу. Я искренне недоумевал, почему заключение в одиночную камеру в тюрьме считается наказанием – для меня было бы гораздо труднее постоянно находиться с кем-то другим. Теперь у меня была своя одиночная камера, с микроволновкой и ноутбуком, и…

– В смысле? – спавшая уверенность начала возвращаться к хабалке, округлость глаз уменьшилась. – В самом прямом. Законы в нашей стране ещё работают, особенно направленные против ребят в пижамах и белых халатах. – Что? Вы вообще о чём? – молодой мужчина с уставшими глазами изо всех сил путал женщину с горевшими глазами. Паша избрал способ, который показался ему лучшей альтернативой двустороннему собачьему лаю. Старая-добрая болтовня. С каждым словом, особенно сложным и незнакомым малообразованному…

Мне хватало маленькой коробки пазлов на год, но остальные от чего-то испытывали разочарование. Особенно мама, которая всё равно набирала те игрушки, которые считала нужными. По итогу я даже не играла ими, отчего чувствовала вину. Уже тогда, не понятно откуда, у меня была денежная значимость. Вина росла от того, что на меня потратили деньги, а я воротила нос. От чего в конце концов мне приходилось делать вид, что мне всё нравится, что мне комфортно. Так же и со вкусностями из магазина, которые я не…

– Эй, тебе чего? Ответа не последовало. Сделав ещё несколько шагов вперед, Сеня мешком повалился на лестницу. – Эй, парень, ты чего, что с тобой? - мужчина в испуге кинулся к несчастному. В следующую секунду он звал по рации дежурного врача. *** - Напомните ещё раз, из какого вы издания? - упитанный главврач быстро шел по коридору, пытаясь вникнуть в то, что от него хочет журналист и параллельно разбираясь с кипой медицинских бумаг. – Я из «Севастопольского вестника», - суетясь,…

– Представляешь, меня сейчас Владик сравнил с пингвином. Ничего себе, да? – Ммм? Что? Ты как пингвин? Ну, да, – рассеянно проговорил Олег, пальцы его плясали по клавиатуре, и похоже я его отвлекала. – Что значит «ну, да»? Олег, ты вообще меня понял? Олег же! – чтобы отвлечь мужа от экрана монитора, я поставила между ним и монитором ладонь, помахивая ей. Олег схватил меня за кисть и посмотрел на меня с удивлением: – Анют! Ну ты же знаешь, я занят, у меня сдача отчета в понедельник, я не успеваю.…

Шел 1970 год. Поженившись на четвертом курсе, мы оканчивали институт уже супругами. В те годы выпускников вузов распределяли – иными словами – направляли на работу. То есть четыре года Родина вкладывала в тебя, оболтуса, немалые средства – многим даже стипендию платила – нехилую такую стипендию, скажу я вам, – так теперь, будь добр, отдай долг! Тут уж кому как повезет – одни, при определенных обстоятельствах, останутся в городе, другие вернутся в родное село, а кого-то загонят в дыру, «куда Макар…

– Хреново. – Не развелись ещё? – К этому идёт. – Сколько сынам? – Коле восемь, Петьке скоро шесть. – Счастливый папаша. – Не очень. – Мамино воспитание? – Недовоспитание. – Понятно… Баха, притормози, куплю сигарет … Антон, куришь? – Трубку. – Ну ты силён! Может и мне трубочку прикупить… – А есть где? – Надо поискать. "Народные промыслы" знаешь? – Кстати про "Народные промыслы". Я шурину обещал пчак 1 привезти. 1 Пчак – узбекский нож. – Организуем……

Вот этому белому голубю отрубили голову и выбросили его. Алиса в ужасе посмотрела на мужиков. Они продолжали разговаривать, не обращая внимания ни на неё, ни на птицу. Алиса поравнялась с ними и, опустив взгляд, быстро прошла мимо. Теперь не нужно было спешить к ветеринарному врачу, не нужно было уплотнять график и сокращать общение с родителями. Но это не принесло облегчения. Наоборот, Алиса расстроилась. Она уже сроднилась с птицей. Почувствовала себя нужной. Она уже в мыслях начала заботиться…

– Этот вояж мне напоминает древний, когда везли рабов на Крит. – Сандра говорит с Настей: кроме неё, никому не понять. – Они работать ехали? – она оценивает эрудицию Сандры, но немного шутит. – Нет, – на растерзание Минотавру, огромному быку. Их кинут в колодец, на дне которого этот бык. Знатные люди Крита будут наблюдать, как они крутятся, уворачиваясь, но бык убьёт одного, другого… Тому, который не погибнет, кинут канат и поднимут наверх. Если он привлекателен, то самая богатая дама сделает…

– Неместный, кажись. Наши сюда не суются, метра три глубиной яма. – Поставил меня на берег. – Мальчик, а если бы меня не было поблизости? Где твои родители? Почему одного на реку отпускают? Беги домой, пока не простыл, ишь как холодно. Вода холоднющая. – Спасибо, дяденька. – Я стоял, приходя в себя от случившегося, и смотрел на своего спасителя. – Марш, кому сказано. До конца не поняв, чего сейчас избежал, я поплёлся домой без уплывшей удочки и убежавшей рыбы. Жили мы недалеко от реки в маленьком,…

Первый попутчик на обочине стоит с протянутой рукой. Чёрный автомобиль плавно затормозил. Местный деревенский мужик открыл дверцу, дыхнул в салон перегаром: – Братан, до Колосухи докинешь? Убийца жестом показал на сиденье. Мужик сел, машина тронулась в путь. – Братан, в натуре выручил. От всего… это… ну ты понял. Да ты чё смурной-то такой?! На такой тачке ездишь, радоваться надо. Ты чё молчишь-то?! Немой, што ль?! – деревня забрехал хриплым смехом. Убийца гневно взглянул на него. – Ну ладно,…

Девушка громко вскрикнула, когда поняла – от девственности более не осталось и следа. Кровь брызнула, пачкая его орудие и капельками попадая на ее, уже порядком помятое, платье. Как же хорошо ей было в этот миг! Пусть кровь и сочилась небольшими струйками, но внутри она чувствовала лишь любовь партнера, который не причинит вреда. Душераздирающие крики лились с ее бледных уст, перемешивая атмосферу романтики с животной страстью. Пот ручьем струился по слившимся телам, лишь усиливая наслаждение. Они…

На ладони, похожей на большое коричневое насекомое, лежит начинающийся человечек, разорванный посередине в области животика. Никто ему уже не поможет, и с медицинских перчаток доктора он отправится прямиком в утиль. Раз – и его выкинут, словно раздавленного сверчка. Вера старалась не смотреть в глаза нарисованным малышам. А они на нее смотрели. Все. Маленький отряд голеньких младенцев. Хватит! Прошлого не изменить. Никто не знает, что случилось двадцать лет назад. Просто надо отвернуться от стены.…

Не рассказал и о том, почему он, имея бронь как нужный оборонному предприятию специалист, едет в теплушке. Едет, зная в отличие от других, что война – не медали и ордена, а пули, смертельные раны, трупы, наспех присыпанные землей, мокрые траншеи и вши. Многие никельщики уже успели навоеваться и вернулись назад кто безруким, кто безногим, кто слепым и контуженным. Илья выпивал в низкой, темной мазанке с Кузовенковым, бывшим кузнецом пироотделения, и тот, мучительно заикаясь, тряс головой и вспоминал:…

В самом деле, чего ему было опасаться? К кому ревновать?.. В результате Устав был нарушен, Адам и Ева полюбили сами себя и друг друга. Так начиналось познание нашего большого мира. В любом случае это был просчёт Бога-создателя, его личная ошибка. И он не мог не понимать этого. Иначе – какой же он Бог? За шалости детей должны отвечать их родители. Не так ли? Да, получается в каком-то смысле мы, смертные земные люди – это ошибка Бога. Бога-создателя. И Адам, и Ева были навсегда…

– Шикарный кролик, Петрович, – сказала бухгалтер, – развернув и снова заворачивая тушку в пакеты, – откуда в этот раз? Доктора прописали ей кушать больше кроликов, поэтому «Dubl Regy» по договоренности регулярно привозил их с провинциальных рынков. – Есть такой городок, назовем его «Л», всего 250 км. отсюда, а недалеко от него деревушка, назовем ее «Н». Еще немного проехать, и вот там проживает фермер, назовем его «А», так вот у него такие отличные кролики. И много еще чего интересного для вас,…

– Привет, вот моя деревня, вот мой дом родной. «Я живу в этом доме», —сказал Саша, выходя из машины, и с улыбкой, возведя руки к многоэтажке, предложил подняться. – А, погоди пять минут, тут я кое-что привёз, – заговорщически продолжил поэт. Он открыл машину и достал кипу книг, переплетённых бечёвкой, которые еще пахли типографской краской. Тут же из бардачка, достав ножницы и, перерезав бечёвку, он протянул мне свою книгу «Я Шаганов по Москве». Я взяла томик бережно в руки, открыла его, посмотрела…

– Я скажу вам, девушка, только по секрету. Меня заводит дым здешних кальянов, полуобнаженные танцовщицы гоу-гоу и ловкость рук бармена, сбивающего куриный белок с кусочками льда в металлическом шейкере, – доверительно сказал он, наклонив к ней голову. Девушка расплылась в широкой улыбке. – Похоже, мужчина, что мы одной с тобой крови. Так сказать, – одна команда. Поэтому не возражаешь, если перейдем на «ты?». – Не возражаю… Мы уже перешли. – Тогда первым вскрываем тебя… Ты кто будешь по жизни?…