Современная проза

Возможно, мой роман мог быть интереснее. Но он таков, каков его автор, пожилой мужчина, переживший внутри себя роды этого романа. То есть вторичные роды самого себя. Теперь у меня есть все «за» и нет ни одного довода «против» того, чтобы считать себя счастливым человеком. Понимаете? Вот он, этот роман. В нём нет красивостей, ложных сюжетных поворотов и нет ни одного слова неправды. Я также не придумывал героев, просто дал им другие имена, как и некоторым местам действия. Но они узнаваемы,…

Помни, Ромуальда, просто помни – убегая от врага, ты догонишь саму себя. Всему своё время и свой срок. Ты всё упустила и пошла по ложному пути. А смерть близка, и она отнимет у тебя последнее, что согревало твоё сердце». – Сучище-сучонка, где я могу найти тебя, моя сладкая девчонка? Голос Саймона звучал по обыкновению мерзко. Околоэротические высказывания из его уст оповещали не о его желании заняться сексом, а всего лишь пошло сигнализировали о намерении поскандалить, и, если ему будет угодно,…

Проснувшись утром, папа потягивался, а затем, сбежав с крыльца, зачастую стихийно прокатывался по садовой дорожке «колесом» или делал стойку на руках, упершись ногами в какую-нибудь крепкую яблоню. Мама в это время варила сладкую манную кашу приятной гущины или готовила из бродильных молочных продуктов мороженое, которое подавала в серебряных вазочках мне и папуле. После завтрака папа любил поработать под солнечными лучами, в тени ветвей. Он устанавливал мольберт, воткнув его в мягкий дёрн тремя…

– Расскажите о своем детстве. Кто ваши родители? – Отец был профессором химии политехнического института. В начале девяностых уехал в Израиль на историческую родину. Мама – простая русская женщина. Домохозяйка. Сам я человек больше русской, чем еврейской культуры. Еще в начале девяностых совершенно сознательно крестился в православие. Помогаю, чем могу нашей епархии. В прошлом году на мои деньги было построено три православных храма. В этом уже четыре, а в следующем планирую пять. При этом,…

Обычная прогулка затянулась из-за снега и льда, сковавшего дороги. Лена стала замерзать и снова посмотрела на телефон. Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Сейчас будет мама звонить. И только она вспомнила маму, как прозвучал звонок. Лена вставила в ухо наушник и ответила. – Мама, всё в порядке. Не далеко от дома. Минут через десять буду. Не переживай. Баллончик со мной. Лена полезла в карман куртки и проверила наличие газового баллончика. Тот действительно лежал в кармане и Лена с…

– «За что?» – рыдая, спрашивает стоящая на стуле своего брата, который осматривает рану, слегка касаясь. – «Не плачь, успокойся… успокойся, а то он вернётся» Вам знакомо это детское непонимание, когда вроде знаешь, за что родитель так с тобой обошёлся, но не понимаешь, неужели это цена за какой-то математический просчёт? Не принимаешь, что это сделал он и самое забавное, что 7 лет твоей жизни он с тобой так не поступал, и тебе казалось, что это был он настоящий. Они называют его папой, очень…

На кого? Ну, это мой секрет. На кого мне велели, на того и упаду. Ну что значит, жалко, работа есть работа. Начальству виднее в конце-то концов. Мало ли, может, человек плохой. Да не может, а плохой, если на него упасть велели. Все, кончилась моя смена, можно домой. А что, не век же висеть, вот и пересменка подоспела, теперь другая сосулька повисит. Не бойтесь, она тоже на вас не упадет. А я к Димке пойду. Мы с ним сегодня в кино. А я сосулька. Есть писатели, поэты, президенты –…

Главное, во время сопротивления не расползтись по швам. Впрочем, во избежание оного недоразумения самый обтягивающий наряд и выбран, хоть и неудобно в нем до жути. Зато тело держит великолепно! а вместе с телом и дух. Полагаю, что держит. По крайней мере раньше держал. Хороша, однако, подготовка к ответственному дню! Подготовка, может, и не безупречна, зато защитные средства подобраны изумительно. Наряд пришелся впору. Чем не действие средств? Самое что ни на есть действие самого что…

Этот удивительный камень, с первого взгляда, невзрачный, очаровывает глубокой игрой света, и складывается впечатление, что всполохи золота и лазури живут собственной жизнью, пытаясь открыть нам какую-то ведомую лишь им тайну – тайну рождения красоты, которую мы, несмотря на всю свою просвещенность, так и не сумели разгадать. Говорят, что мудр тот, кто признается в своем незнании. Сегодня мы недалеко ушли от наших предков, которые искали на звездном небе летопись своей судьбы, и часто оказывались…

Темпераментная бабушка увлекла и внучку прекрасной и богатой историей Италии. И то, что Олеся была апатична и замкнута пожилая женщина относила за счёт генов мамы Олеси, при этом свято верила, что как только Олеся полюбит, итальянский темперамент пробьется из её глубин искромётным фонтаном. А. И. Куприн был одним из любимых писателей Софьи Прокофьевны. Когда родилась долгожданная внучка, не было сомнений, как назвать её. Конечно, Олесей, в честь главной героини повести Куприна. Олеся отлично…

– Ты же у меня мужичок? – Мужичок, – ответил я, уже осознавая свою пока еще маленькую мужикастость. – Раз мужичок, значит, сильный. Поэтому, давай потерпи немного, вставай и пошли. Я встал и пошел за отцом. Ведь мужикам, даже еще таким маленьким, иногда приходится терпеть и бороться с обстоятельствами. А с грыжей я поквитался гораздо позже, почти в сорок лет. Детские защемления у меня со временем прошли, и она меня практически не беспокоила. Только иногда яичко слишком высоко поднималось…

Случалось отец брал меня с собой на прогулки по иркутским ресторанам, и там заказывал для меня мою любимую манную кашу, хотя она в меню и не значилась. Целью его, конечно, была не каша, а официантки, которым он лапшу на уши вешал, мол, он вдовец, мать трагически погибла, вот и приходится из положения выходить. Дамы умилялись, роняли слезу и шли варить манку ребенку. Однажды мама зашла в ресторан с отцом и вскоре стала замечать, что официантки ведут себя как-то необычно: смотрят со значением, шушукаются…

Ощущаешь себя так, словно магазин открыт только для тебя одной. Это у меня от мамы. Она так любит людей и этот мир, что общается с людьми так, как будто все они у неё самые близкие и родные. Не зря её назвали Марией. Сколько себя помню, мама с папой помогали абсолютно всем, кто в них нуждался, – чем могли, конечно. Вот и я стараюсь брать с них пример, правда, получается не всегда. Мне много приходится общаться с людьми. Такая работа. Иногда с первой фразы проникаешься человеком, хотя видишь его…

При слове «прорвать» Македонов живо представил себе рваные клочья влажного воздуха, тучи были только бахромой, а сами прорехи уходили высоко в космос, в звездные бездны. Кафе осталось позади, голоса удалялись, смешиваясь с шумом улицы, с десятками тысяч разнообразных звуков, превратившихся в единый городской гул, как разные цвета, смешавшись, превращаются в белый. Когда-то давно ему рассказал об этом отец, когда они плыли на каком-то катере и стояли на корме, завороженные пенным следом, который…

Душа Николая пела! Вот где его место назначения, вот где он создаст нечто нетленное, на которое будут возить экскурсии, которое станет главным притягательным местом города, как Кельнский собор в невзрачном в целом городе Кельне! И можно уходить на покой! Ведь главное дело своей жизни он совершил! Хотя, зачем же на покой?! Он еще молод, к нему потянуться заказы из разных городов, а то и стран! … Мысли его прервал голос начальника отдела: – Савушкин! О чем мечтаешь? Где проработка фасада девятиэтажки…

И без него живите теперь сами. Глава I. Прозрение Серые рваные облака сами по себе или гонимые ветром медленно ползут к горизонту. По ходу своего движения поглощают меньшие, растворяя их в себе, не оставляя следа. А затем сами синей дымкой пропадают за горизонтом, обнажив синее, синее небо. Вот и наступил 2021 Новый год. Каким он окажется для Александрии? Годом перемен или очередным годом стагнации и топтания на одном месте? Как писал когда-то классик советской России: «Шаг вперед и два…

Майкл Адам ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Самолет, протаранив густые перистые облака, стал быстро сближаться с землей. Колесами шасси он коснулся посадочной полосы, затем, словно не полностью доверяя ей, слегка подпрыгнул, как бы проверяя ее на прочность, а затем уже приземлился основательно и окончательно и быстро покатил по пятнистому, словно шкура леопарда, бетону. Подали трап, и через несколько минут стайка пассажиров уже сгрудилась на летном поле в ожидании автобуса. «Ну, вот я и на Родине», – мысленно…

Вот рядом развалился в кресле Сашка, большой и толстый, но очень добрый. Лицо у него, будто морда сенбернара, всегда с грустными глазами и щеками, вечно подметающими пол, только что слюни не текут. Когда трезвый – он очень принципиальный и нетерпимый по отношению к алкашам, бомжам и прочей нечисти, но стоит ему положить себе в желудок полкило спиртного, как становится он добрым, «белым и пушистым». Каждый встречный для него – брат родной до гробовой доски, а ещё полкилишка доложит, а то и килограммчик…

МИОКО. Я и не думала осуждать эту госпожу, но, когда она однажды спросила у меня, нельзя ли ей оставить сына в больнице на постоянно, я сначала опешила, промолчала, не найдя даже, что и сказать, а затем посоветовала ей обратиться по этому поводу к доктору НУМАНО. Разумеется, я заранее знала, что ответит ей доктор НУМАНО, но мне хотелось, чтобы он при этом как следует съязвил ей, чего не стеснялся делать, если докучали ему глупостями, и чтобы он сам убедился, каковы подлинные домашние обстоятельства…

В повести выведены типы палача, прокурора и тюремного врача, чьи зачатки человечности глушатся водкой, а соблюдением бюрократических правил подменяется представление о законности. Исторический фон повести… основан на достоверных фактах.» Людмила Оболенская-Флам, журналист, председатель Комитета «Книги для России», Вашингтон. «Это замечательная повесть… – о страшном периоде времени в советской истории – месяцы до и после смерти Сталина. Автору удалось воссоздать тот страшный мир, пропитанный…