Современная проза

Затерянный в лесу. Странный лагерь. Чупакабра. Памятник железному Феликсу Вековой лес стоял стеной непроходимой чащи. Раньше в нем скрывалась от любопытных глаз воинская часть: батальон спутниковой связи. В девяностые часть расформировали, но судя по поведению местных жителей деревушки, стоящей в нескольких километрах, в лагере кто – то жил. Об этом свидетельствовало несколько фактов. Первый: раз в сутки над лесом делал круг бесшумный беспилотник. Второй, и об этом местные вообще избегали говорить:…

Не мог я отказать. Отлил из канистры себе в культиватор литра полтора. Прикинул, хватит мне сотки три картошки окучить. Взял канистру с оставшимися тремя литрами бензина и пошли к моей машине, стоявшей из-за повсеместной непролазной грязи в самом начале улицы, у дома Гришки, местного рыбака. Он интересный мужик, маленький такой, черненький. Гришка называет себя жидом. Я и слова – то такого в городе не слыхал, а он, всю жизнь проживший в этой деревне, с этакой какой-то даже гордостью себя жидом…

Был он не то чтобы слишком многозначительным, но заслуживал уважения хотя бы потому, что Георгий его отчётливо запомнил. Лет двадцать уже никаких снов не случалось вообще. То есть, может быть, и случалось, но забывались они быстрее, чем успеваешь поутру разлепить ресницы. А этот запомнился в деталях, от первой до последней секунды, и был он до того нелепым и живым, словно бы прошедшие десятилетия улетучились, и вместо вдумчивого солидного человека возник едва сознательный подросток с температурой.…

Переезд я перенёс весьма воодушевлённо. Мне хотелось верить, что новый город примет меня с распростёртыми объятиями, а в новой школе я найду друзей так же быстро, как и Алек. В доме бабушки жила ещё одна семья: кузина моей мамы с двумя дочерями: Эйприл была старше меня на год, а Сьюзи едва исполнилось шесть. Старшая была более разговорчивой, но мне не очень понравился тот прищур, которым она одарила меня в первую встречу. Впрочем, когда дело дошло до знакомства, Эйприл мило улыбнулась мне. Сьюзи…

Сейчас я попытаюсь коротко описать основные моменты из того, что сумел разобрать, а потом вернусь к этому и попытаюсь разложить более подробно и детально. Конечно, у меня не получилось зарисовать сферу такой, какой я ее увидел. Мне не удалось передать ее объем, и я нарисовал ее так, как сумел. У сферы есть основной центр. Ее суть. То, за счет чего она существует. То, что сплетает остальную конструкцию и держит прочие центры на своих местах. Не будет этой основы – не будет и всего остального:…

Минутное счастье останется шедевром по крайней мере до встречи со шваброй, да и люди через пару десятков лет будут стерты с лица земли, как что-то несущественное. С каких пор бутылка виски начала определять человеческую суть? Почему в головах людей, утыкающихся в чью-то мокрую от дождя куртку, больше не найти вечных вопросов? От этого ты не можешь почистить зубы, и всякий раз бросаешь щетку в раковину в надежде больше никогда ее там не обнаружить. А вообще, почему эти треклятые зубы и зубные щетки…

Я чешу затылок, вспоминая, чем меня еще доставал этот хрен. И ведь продолжал доставать до сих пор. Лежал в своем уютном гробике, лыбился на окружающих: мол, вот ведь дебилы, кружите тут, суетитесь, а я вон – король мира! А чувство такое, что он вот-вот оттуда выскочит, схватит мой микрофон и заорет в толпу привычное: «Мы – «Pu hing Dai ie »! Как настрой, народ?» Он любил говорить. Это получалось куда лучше, чем петь. – Кори любил примчаться в самый неподходящий момент… Мол, какие мы великие, оторвите…

Не знаю точно, требует ли стилистика того, чтобы после имени героя автор непременно описывал черты его характера и внешности, я, собственно, не отношусь к стилистике как к науке. Жанр, форма, план и тому подобное, все это не мое, а пишется, как пишется – что на душе, да и ладно. Не нравится – не читай, никто ведь не заставляет. Надеюсь, что характер героя нарисуется постепенно, так сказать из его действий дальнейших. Ну а что касается внешности, то обычная у него, хочу сказать внешность. Не красавец,…

– Ну в России это не погода… – Странная вы, девушка. – Чего на Руси только не увидишь! 17.01.2019 Концерт. Ну и куда заносит эту бродягу на сей раз? Да к таким-же бродягам, только в несколько степеней бОльших, как 5 корень из 25. Хм, он миленький. Забавно вышло ведь. Прихожу. Куча всяких педантов и крашеных интеллигенток так и толпились в коридоре. Каждый из них – прям индивид. Такие платья, туфли, рубашки, пиджаки, перстни на пальцах, бульдожьи цепи на шеях… Но потом эта интеллигентная…

Пощёчиной горячей страсти, И прыткой звёздочкой во тьме Он на губах повис балластом. Я словно больше не живу, Под солнцем ярким замерзая. Я одинока здесь в миру Себя собой не замечаю. Я словно розовый бутон, Чьи лепестки огнём пылают. Я будто музыка без нот, Чьи струны больше не играют. И кантиленность голосов, Манящая меня так ране, Вдруг превратилась в ад творцом, Мечты которых рай изранил. Жизнь стала пахнуть табаком, Раскуренным до серой крошки. И…

Минута вдруг растянулась в вечность, а вся жизнь, всё то, что происходило когда-то там, за обшивкой космического корабля, за пределами этого скафандра, стало чем-то мимолётным, мелочным, неважным. Словно все тридцать лет, оставленные там, позади, были лёгким послеобеденным сном, взмахом крыла бабочки, лопнувшим мыльным пузырём. Вот, где вся его жизнь, – здесь, в нескончаемых шестидесяти секундах. Трепет в сердце – совсем как в детстве, когда впервые взбирался на заброшенное здание, когда увидел…

Представьте состояние. Чужбина, первый день, толпа в десятки голых надвигается на тебя, машет руками, орет, а ты сидишь в длинных полосатых шортах, один, за спиной в комнате чемодан с тряпками и бумажник со скромным количеством местной валюты. А ты не знаешь, чего они хотят, кто они? Что им нужно? Одежду? Денег на одежду? Все вместе? Все вместе и меня самого в придачу? Тревога! Обступают! Надо же что-то делать, действовать, предпринимать. Остановить этот дурдом на марше. Вообще-то я человек тертый,…

Ира взяла бумагу и быстро стала писать: «Я не буду тебя называть дедом, ты вроде бы ещё нестарый, так, просто в мудром возрасте. Твоя добрая улыбка прикоснулась к моей душе, и мне так захотелось с тобой поговорить. Я тоже верю в чудо, хотя знаю, что все чудеса мы совершаем сами, но можно я просто немного похнычу, как ребёнок в детстве, когда он устаёт. Вот и я устала от всей этой надоедливой суеты. На радость времени не хватает, одни только обязанности и постоянные хлопоты. Здоровье начинает напоминать…

– Это реально не круто, – подумал он. Небо бирюзовое сияло. Игрались тонкие лучи дневного светила. Веял лёгкий ветерок. Дорога грунтовая, широкая тянулась далеко. И где-то там круто обрывалась. По краям виднелись отлогие скаты. Вдоль дороги стояли деревянные избы и сараи. И те огораживали захудалые заборчики. На тех кое-где висела всякая утварь. Воздух гулко сотряс крик местного, горластого петуха. И тот вновь подал своё боевой клич. И взял паузу. По дороге живо пронёсся УАЗ. За ним промелькнул…

До последнего дня они надеялись на свободную прессу. Свои разоблачительные документы передали корреспонденту «Гардиан», копию – в московский офис «Би-Би-Си». Приходилось считаться с тем, что эти их шаги станут известны Чудовскому. Но дело того стоило – документы, так им казалось, говорили сами за себя. Прошла неделя, десять дней, никакой реакции в СМИ не наблюдалось. Неужто, в отчаянии думал Сергей, все, чего они добились – причинили противнику мелкие неприятности, с которыми Чудовский, как и предсказывал,…

художественном изложении призывает человека открыть заданное свыше божественное предназначение и подать руку помощи меньшим собратьям». Наталье Варлей в книге открылся «ранее скрытый смысл давней и нежной дружбы с мурлыкающими существами». «Повесть о сибирском коте» надолго вошла в умы иркутян. Газета «Иркутская неделя» целиком перепечатала ее на своих страницах тиражом пятнадцать тысяч экземпляров. Преподаватель Иркутского медицинского госуниверситета к. м. н. Л. Б. Куклина отозвалась о повести…

Но уже на пятом пролёте, между вторым и третьим этажом он, обессилев и не удержав равновесия, рухнул на ступени. Листы рукописи вырвались на свободу и, подхваченные сквозняком, разлетелись по подъезду. А, может, причиной падения стала вовсе не усталость, а неожиданность от увиденного. Среди затёртых надписей, обличающих жителей подъезда в разных грехах, истинных и предполагаемых, выделялся свежий, криво и наспех поклеенный плакат. Плакат с портретом и подписью «Разыскивается». Сложно было бы удивиться…

Россия – мать, какая ты красива. Ты необъятная страна, Ты величава и горда. Богата ты, душа моя, Россия – мать, земля моя. Ты – сказка, ты – душа, Ты детворою весела. Ты мудростью богата, Подарков ты щедра. Дух русский не сломить, Дух русского не сломишь. В России – сила наша, наша гордость, Россия – мать моя. Судья и закон Судья третейский рассудил, Себя он не отделил. Бандита оправдал, А правду попал. И где же правда, где закон? Поправки в конституцию, –…

Рука Вороны во мне. Отключился. Открываю глаза. Я где-то не знаю где. Услышал мужской голос: – Малыш я твой папа! Быстрее выходи на свет. Но, здесь классно всё есть. Еда. Вода. Любовь мамы и отца. Кто знает, что ждёт во внешнем мире. Кажется я мальчик. Всё так знакомо. Может это мое третье или четвертое начала жизни? – Сыночек мама тебя ждёт! И тебя сильно любит! – это был женский голос, наполненный любовью. – Мама! 15 часов Сидел он как обычно после последней пятнадцать часов…

– Захар что ошалел что ли…Куда он нас ведёт? Едем в какую – то глушь…Вот же Сусанин блин…Ты бы ему не сказал пару ласковых Вася…А то он нас сейчас реально заведёт куда-нибудь…, – сказала Валерия. – Валерия не кипешуй…Я Захара знаю…Он парень толковый…Сказал, что будет супер местечко…Значит, будет…Надо немного потерпеть…, – ответил качок Вася. – Ладно, будем терпеть…Бог терпел и нам велел…Хиихихихииии…Жара сегодня блин нереальная…, – сказала Валерия. – И не говори детка…Мне тоже жарко…Но ты,…