Современная проза

Конечно всегда есть шанс не вернуться домой, корабли иногда тонут, но ты знаешь об этом, волков бояться – в лес не ходить. Иначе не возможно, нет другого способа увидеть океан, почувствовать его мощь и красоту, просторы и разнообразие… Зима, корабль стоит у стенки в Авачинской бухте, кругом снега, метёт пурга. Вахта у трапа, на тебе овечий тулуп, ушанка и замёрзший автомат. Северный ветер проникает сквозь овчину. В редкие увольнения напяливаешь шинель, чистишь якорь на бляхе, ботинки скрипят на…

Причина проявления ипохондрического поведения лежала на столе, забросанная газетами «Литературовед». Книга, которой он посвятил четыре года своей жизни, была буквально уничтожена критикой пресловутых издательств. Так отвечает люд на старания, любовь к делу окружающих. Позабыв о прошлых работах Смянцева, публика сочла новейшее произведение проявлением бесталанности автора. «Так ли я плох?» – думал Юрий Павлович. Действительно, столь неожиданный удар негатива в свою сторону способен выбить из колеи…

Покачивающийся в свете мерцающей свечи мужик в грязном рваном свитере отложил грязную закопченную со дня до самого края алюминиевую кружку, посмотрел на шевельнувшегося было Виктора, снова забывшегося с так и не с двинувшейся на правой рукой. Подошел. Поправил руку, положив ее снова на грудь Виктора, потрогал лоб и крякнул: – Эк тебя развезло как. Здорово разукрасили. И, размешав такой же грязной и закопченной как кружка мятой алюминиевой ложкой чай, уселся на старое водительское кресло, найденное…

Взгляд упал на левую руку. Ниже локтя, почти до кисти кожа была заметно светлее. Этот след от детской ссадины был заметен долго. Только в старости исчез под многолетним слоем загара. И перед глазами (вернее не перед глазами, а вокруг) лето. Старая дорога на пляж. Он перешел в восьмой. Гордо сидит на новом, взрослом велосипеде ХВЗ – Харьковский велозавод (передние ручные тормоза, фара, и – чудо в те времена – три скорости с переключателем на руле!) Каникулы. Он едет на пляж. На Дунай. Вот уже проехал…

Берёза подумала и почти сразу оживилась: – Вот только сейчас я видела сон, в котором была девочка, про которую я часто вспоминаю. – А кто она? – с интересом спросила Птица. – Около тридцати лет назад на этой поляне было весело. Собирались детишки, играли, бегали вокруг меня. Кто постарше – приглядывал за младшими, учили их всему. Среди них были ребята из одной большой дружной семьи, двоюродные. Нравились они мне – добрые все и дружные очень. Как только наступал май месяц, они все приезжали…

Дошутилась Легкомыслие! – Милый грех… М. Цветаева Дошутилась. Сама затянула петлю. Зажурчали слова речкой-ленточкой: – А была б молода, то сказала б "люблю"… – Так чего же молчишь еще, Девочка?! Подарок Я подарю тебе себя… И банты развяжу подарка. И развяжу твои уста, Чтоб слуху снова стало жарко. Я подарю тебе… себя, Как дарят марочные вина, И стану на твоих губах Я вновь, созревшая, невинна. Я подарю тебя – себя! А тело сальсой и боччатой Пусть отзывается,…

Пришло очарование певучим ультрамарином. Электрическая доска зажглась сама по себе. Это есть Телевизор. Тело в уникуме растянулось в подобии буквы С и прошлепало в таком положении за баночкой пива. Комната, напоминающая кухню, грузно оседала в подпол, отдавая старые обои на съедение плесени. Холодильник у замызганного окна был покрыт некоторым сырым отложением, по вкусу напоминавшем прошлогоднее бдение молочного сыра. Банка с пивом стояла на первой полке, больше там не было ничего. «Все-таки нужно…

– Ты ж с понедельника в отпуск, да? – в который раз спросила Лена. – Даааа, – протянула я. – И не передумала со своим путешествием? – Нет, – я улыбнулась. – Лара, ты только подумай, какую сумму ты собираешься угрохать за каких-то две недели! Оно тебе надо? За эти деньги ты могла бы хоть прилично одеться – она кинула взгляд на мои туфли. Заняться причёской и пойти к диетологу. – Надо, Лена, надо. Билеты купены, ты меня не переубедишь. – Кроме того, за эту сумму ты могла бы себе купить…

– За удачное начало! – За согласье мировое! Выпьем, миленький, с тобою. – Нам не надо новой грусти Мы ее к себе не пустим – Есть бутылки на столе – Встретим год навеселе! В новом месте новый ящик Полон писем он входящих, Устарела пропись, но: Но письмо – всегда письмо. … Отшумели выхлопы праздничных шутих, Улицы замкнулись и народ притих. С фонарей свисает синь январских дней, Молодежь болтает о любви своей. – Сядь поближе, милый друг; Все по-старому вокруг. …

Я спокойно сидел пил чай, закусывая любимым пирожком, сидел в абсолютной тишине, иногда прерываемой восклицаниями тети «Да, да, я тоже так думаю», «А еще…» и тому подобное , как прозвенел долгий-долгий звонок с первого урока, я бы добавил к этому еще и долгожданный, как вдруг за несколько мгновений столовая наполнилась целой ратью народа от мала до велика; народа кричащего, орущего, в каком-то смысле даже угнетенного, обиженного, но при этом до страшного веселого, смешного и милого. Я не знаю, правильно…

К Петькиному горю, далеко не все учителя относились к его свободному посещению с таким же энтузиазмом, как Столяров. Большие неприятности у Петьки начались в старших классах и, особенно с учителем химии. «Химичка» пошла на принцип и за все Петькины прогулы нещадно ставила единицы. – Пусть переходит и учится в спортивной школе, там химия не нужна, – говорила она, когда кто-нибудь из учителей пытался заступиться за Петьку. Петька и сам не раз думал перейти в спортивный интернат, где училась и жила…

Сурмать-1 тянется к нему: целует и обхватывает шею руками. Другая женщина целует его, он видит МАРИНУ (35). Он закрывает глаза, открывает и снова видит перед собой Сурмать-1, выдыхает, но уворачивается от поцелуя. СУРМАТЬ-1: Все хорошо? Я могу не целовать. ОЛЕГ: Да… Лучше не надо. СУРМАТЬ-1: Как скажете. Давайте вы – на спину, а я – сверху… все сама сделаю. ОЛЕГ: Давайте. СУРМАТЬ-1: Не волнуйтесь… Все будет хорошо. Олег нелепо укладывается на спину, СУРМАТЬ-1, еще в белье, садится сверху.…

– О чем с ним поговоришь? Ему всего три годика. Не забыла? – сказал он, внимательно и настороженно глядя на неё. Она сняла пальто, и осталась в одном домашнем халате, который не хотела снимать, переодеваясь в больнице, чтобы не мешкать, поскорее выйти оттуда, покинуть эти опротивевшие, проклятые стены, больничные палаты, этих новых знакомых, с которыми вынуждена была делить свое одиночество, вынуждена была находить общий язык. Увидев её в халате, он на миг отвел глаза, сердце облилось горячей волной,…

– Вы знаете, я думаю, у вас не совсем благополучно с прозой… И вот ваши друзья тоже того же мнения… Может вам лучше перейти на стихи? Как вы сами считаете?.. Тут уж мы, хорошо помня прошлый совет мастера, не могли сдержать смех. Он-то забыл. Пожилой человек, и эти несколько недель у него были полны забот и хлопот, в отличие от нас, не обремененных ничем, кроме своих молодых лет и жаждой жизни, жаждой, как можно скорее прославиться, стать известными, востребованными. Если только всем этим можно…

На кладбище никого не было, кроме двух служителей, дворников, непонятно, что здесь убирающих и охранявших – все могилы заросли сорной травой, кое-где валялись прозрачные, грязные пакеты, пожелтевшие газетные листы и прочий мусор, и никому дела не было до всего этого. Завидев его у могилы отца, торопливой рысцой по главной аллее кладбища стал приближаться молла. Он стоял и смотрел на надгробный камень, очень простой из обычного камня с надписью на кириллице, на которой уже никто не читает здесь. Скупая…

– Вера? Что случилось? Ты откуда? Вера перешагнула через порог, оглушительно хлопнула дверью, прислонилась к стене и долго молчала, угрюмо глядя в пол. Потом, тряхнув волосами, тяжело посмотрела на сестру. – Ты знала?.. Соня прищурилась, пытаясь сообразить, о чем речь, переступила с ноги на ногу, поежилась и сердито пожала плечами. – Что? Что знала? – Не дождавшись ответа, негодующе вздохнула. – Вера, ну… Что такое? Ты знаешь, сколько сейчас времени, а? Между прочим, два часа ночи! Нормальные…

– Ну! – возмутился я. – Ты бы, прадедуля, еще с неандертальцев начал, я же засну! Но Константин Иванович крепким подзатыльником тут же меня переубедил. – И проезжала Екатерина мимо одного населенного пункта, в котором жили крещеные чуваши. Ну и, как водится, высунулась в окошко кареты и спросила у одного из крещеных: «Что за поселение такое?» А чуваш, хоть и крещеный, но ведь не полиглот же, поэтому отвечает: «Мин по-русски белмей». Тогда Екатерина и говорит Потемкину: «Запиши, Григорий Александрович,…

Каждый из упомянутых в начале этого текста персонажей по-своему находит выход из плена жизненных страданий. Иов находит его в смирении, Экклезиаст – в философском подходе к жизни, Будда – в отказе от привязанностей. Шопенгауэр, стоя у них на плечах, анализирует и сопоставляет… Находит свой выход и героиня книги Ольги Сивей «Облачный путь». Первая, прозаическая, часть заканчивается словами: У каждого, получившего неожиданный удар судьбы, например, неизлечимую болезнь, перемалывается, как жвачка,…

И пусть вас не беспокоят рассуждения о том, чего мы толком не понимаем, – для людей, которые делают все не вовремя, повторяя одни и те же ошибки, такое явление весьма свойственно, – пусть вас беспокоит тот факт, что вы не делали этого раньше. Давайте попробуем вспомнить все сначала? С самого детства вам постоянно не везло. Сколько себя помните, вы все время болели и лежали в больнице, при этом один раз заболели так, что вас огородили ширмой, чтобы не пугать других детей. Когда вы еще…

В гостях у подруги Придя к подруге, девушка поднялась на второй этаж и позвонила в дверь квартиры. Через пару минут дверь открыла Ирина. – Привет, Настюш, – произнесла Ирина, открывая дверь пошире. И продолжила: – Проходи, я очень рада тебя видеть. Девушка прошла в квартиру – трёхкомнатную, с обычной обстановкой, которая мало чем не отличалась от подобных квартир. Различие было только в цвете мебели и местах, где она стояла. Анастасия прошла в комнату Ирины. Войдя в комнату, девушка подошла…