Современная проза

– Ты что собрался предков знатных найти? – Да что ты! Ивановых в России пруд пруди. А вот у тебя фамилия звучная – Вильегорский. Так и просится на язык титул какой-нибудь. Да хотя бы графский. Ты о своих предках хоть что-то знаешь? Сергей глубокомысленно замолчал, погрузившись в долгое раздумье. В сознании словно искорка промелькнула мысль, за кончик которой он никак не мог ухватиться. И вдруг в памяти возникла чёткая картина из детства… Предложение партнера по бизнесу покопаться в тайнах своей…

По улице бегали дети, играя в примитивные игры, кричали и резвились, словно отсталые – их необходимо было уже давно направить к врачам на обследования и не выпускать до тех пор, пока не будет выявлена причина их странного поведения. Но они до сих пор были на свободе, как животные в постиндустриальную эпоху. Детей было мало, намного меньше, чем на крупных площадках современных, только-только застроенных пространств. Открывая стеклянную матовую дверь, я пропустил выходившую из дома женщину. На мгновение…

– Колдуны перестанут читать молитвы. – И что тогда будет? – Никто не знает. Такого же еще никогда не было! – А что у них за молитвы-то такие странные? – спросил Полуянов. – Когда хоронили Брежнева, случайно уронили гроб с его телом, – начал рассказывать Мутерперель. – Чтобы скрыть сию досадную оплошность пришлось дать пушечный залп из всех орудий. Тело при падении выпало из гроба. Когда его стали укладывать обратно, кто-то из членов Политбюро обратил внимание, что у покойного исчезла левая…

Сдаться. *** Вспоров сырые облака, на землю слёз упали стрелы Вспоров сырые облака, на землю слёз упали стрелы. Сливово-перечные запахи в воде мерцающей… Забился вечер хрупкой тенью. И бусинки дождя проникли в город… Вишнёвые пятна на коже домов: В молчаньи фонари огнём вспорхнули пряным… Казалось, бабочки из коконов… Ты слышишь, мальчик, Как небеса поют…? 23.08.2012 *** Воспоминания из тетради Софья Стрижко. Из личных архивов. *** …

Ушкуйники решили, что тут будет их форпост, плацдарм – место, куда они поставят ногу для того, чтобы начать путь к покорению уютного своей дикостью края. В этом дремучем медвежьем углу можно и нужно жить тем, кто дышит свободой – ушкуйники это знали от тех, кому резал глаза свет от поднятого Киевом и Новгородом креста. Тем более, что отступать ушкуйникам было некуда – запасы съестного подошли к концу: бочонок солонины протух, пшеница безнадёжно заплесневела. Не разбивая лагерь, помолясь и дав обет…

Хочу также напомнить о пункте 37 вышеупомянутого Доклада: «Следует подчеркнуть, что якобы добрые цели сами по себе не могут служить оправданием принудительных или дискриминационных мер». Нет оправдания всей чудовищной массированной атаке, направленной на Россию, ее граждан, соотечественников и все русскоязычное население планеты. Нахожу ключевой информацию из Доклада ниже: «Возможно, самым примитивным методом психологической пытки является преднамеренное и целенаправленное формирование чувства…

Тем не менее, меня не одолевало чувство постебаться. Мне просто очень интересно было его слушать. Он улыбнулся и посмотрел на часы. – Нет, так они не пугаются. Они думают, что сверху на них летит птица. – Хм.. А почему ты подкармливаешь рыбу? С какой целью? – Это чистый корм. Это озеро загрязнено отходами. Если тут понемногу добавлять экологически чистую еду, то озеро будет понемногу очищаться. Это как витамины. Понимаешь? Он продолжал закидывать кормушку. Я больше не задавала вопросов, и…

–Доченька… Машенька…Ты моя доченька – с нежностью в голосе произнес Федор. Глаза мужчины наполнились слезами. Дрожащей рукой он обнял свою единственную дочь, которую не видел столько много лет и от этого прикосновения Маша ощутила родное тепло, любовь своего отца, которое ей так не хватало с раннего детства.

Итак… Каждый день на самом деле отличается от предыдущего, потому что непременно является новой историей! Если вам кажется (!), что ваша жизнь – это череда однообразных и бессмысленных дней, то вы ошибаетесь! Несомненно, похожие моменты встречаются и своей повторностью они надоедают, но если закрыть на них глаза, принять как некий факт, то возможно увидеть и другое – те самые несовпадения, достойные внимания. Вспомните любой день – самый обыденный! – и вы найдёте в нём много нового, интересного…

– Чо хотел? – обернулась она. – Серафима, у скоро кончится хлеб и суп, поэтому… – Деньги нужны? – Д-да. Пойду позавтракаю и куплю все, что нужно. – Ну, ты как обычно. Дергаешься только когда петух в жопу клюет. Клим отвернулся и скрестил руки. Пальцы сами по себе начали подергиваться. Фима продолжила рисовать. – А… как… там… дела с твоим рисованием? – выдавил Клим из себя. – Нормально. – А как там…. Домициан? – А что с ним может быть? – ну…. ты уже дорисовала его дизайн?…

В это время дверь распахнулась и в комнату вошел крупный, немного полноватый мужчина в длинной вязаной кофте, напоминающей сюртук. Воздух сразу наполнился хорошим, дорогим парфюмом. Это был дядя Равиль. У него была курчавая, длинная до плеч шевелюра, переходящая в густую, уже начавшую сидеть небольшую бороду. Своим внешним видом он больше напоминал скульптора монументалиста, чем профессора психиатрии. Дядя Равиль был давним другом семьи. Известный в городе врач-психотерапевт. Он с отцом Сидора…

Тётя Галя, напарница, без задних ног отдыхала после суматошной смены. В шесть утра Надюша должна её разбудить. Вроде все угомонились, можно посидеть в дежурном купе, немножко подремать, до конца смены ещё три часа. Надя до последнего не селила в это купе народ, потому что чувствовала, как нарастала зубная боль, от которой она мучается уже которую ночь. Днём ещё можно терпеть, а ночью даже анальгин не помогает. Положила таблетку на зуб, вроде легче. Через час девочка в голос выла под стук колёс…

– Ну, что ж, вроде неплохие ребята. Двое даже на красный диплом идут, – поделился он своими впечатлениями от будущих молодых специалистов.– Трое местные, один приезжий. В том городе, где он живет, оказывается, есть филиал нашего института информацион-ных технологий. Виктор Петрович, а можно мне вовлечь их в наш общий проект по усовершенствованию робота ? – Попробуй, – без энтузиазма отозвался тот. Практиканты на их предприятии – привычное дело. Каждый год студенты колледжей и вузов проходили…

Потом незнакомец снова увидел Алю. Он и с самого начала посматривал на неё с высоты своего роста, а теперь, наглядевшись на бабушку, присел на корточки и спросил: – А это кто тут у нас? – А это Александра, – прошептала Аля и стала смотреть на волшебную куртку, в которую был одет гость. На его лицо она смотреть не стала, хотя теперь оно было совсем близко. В конце концов, лица были у всех. Что там могло быть такого уж необычного? Ну, пара глаз, нос торчит, рот раскрывается, а в нём зубы – у кого…

А были ли у него успехи в жизни? В делах? В любви? Или так он и проживет свою жизнь всегда вместе по улочке и всегда вдвоём только с ней со своей мамой? И что это такое? Верность матери или рабская покорность властным и жёстким ласковым материнским цепям? Может ли получиться рассказ из этой идиллически – идиотской картинки! Талон. Перестройка, вторая половина восьмидесятых. Городской Совет народных депутатов. Приближается 70 годовщина, как тогда называли Великой октябрьской социалистической…

Обо всём этом Егор забыл едва из уст Ванюши вылетело крылатое выражение. Ну разве не красиво сказано: Земле больно, когда на неё сорят? Да что там красиво?! Актуально и поучительно в стране, где люди поддерживают чистоту в лучшем случае в собственном жилище. И пусть это не его собственные слова, одно то, что он поддерживает их делом позволило Егору увидеть в племяннике родственную душу. В его школьные годы, проведённые в Магадане, учителя, лишь тупо отбывавшие на рабочем месте свою повинность, занимались…

Тогда глубоко вздохнул тот, кто в белых одеждах сидел выше всего, и не гнев, а жалость зазвучали в голосе его: «Бедный Адам, мое печальное творенье, я дал тебе дыхание жизни от души своей, но не нарек пути твоего и деяний твоих. Ты был свободен по уму твоему и чувству твоему, и не сотворил бы греха, слушая из себя самого. И ты останешься жить, но пребудет источник глупости, сотворенной тобой, во всем роде твоем, и во всех человеках будущих. Чужими языками, своими ушами и взорами, на себе подобных…