Современная проза

– Польский Казимир, который с Отрепьевым-самозванцем в смутное время в Москве заправлял? – уточнила Шура. – Он самый, двоюродный брат Марины Мнишек, в которую Гришка Отрепьев был влюблен без памяти, а она его использовала… – Тот Казимир, – перебила Шура, – мучался жесточайшими головными болями. А его лечили тем, что к макушке лошадиный навоз прикладывали. Если бы мне на голову дерьмо положили, я бы тоже на людей бросалась. – У тебя пока еще нет головы, – напомнила Женя. – И выражайся без грубостей!…

Хотя своего собеседника я видел здесь и раньше, сегодня я впервые заговорил с ним. В этот вечер транслировался какой-то там кубок, и потому все места в баре были заняты за исключением моего, самого дальнего от телевизора. Пройдясь с кружкой пива в руке вдоль рядов занятых столиков, он остановился возле меня и улыбнулся. Я кивнул. Он присел рядом. Так мы и познакомились. Во время матча мы перебросились не более чем десятком слов. Однако теперь, спустя почти три часа и нескольких кружек пива, я вдруг…

Как бы не так! Не на того напали! Да и откуда им было знать, этим производителям литературы, что для меня, неповторимого, все остальные по-прежнему продолжали бег на месте. С каким-то необъяснимым творческим ожесточением я приступил к написанию очередного неповторимого шедевра, денно и нощно, буква за буквой, кропая и царапая шариковой ручкой по бумаге. Страница за страницей творилось мною нечто потрясающе-талантливое, но, как потом оказалось, одному лишь мне и понятное. Одним мной по достоинству…

Из Ростова явился в землю молодеев отряд княжеских воинов в доспехах и шлемах, с саблями и пиками. Двинулся по деревням и посадам, разрушая капища, сгоняя народ в реку, где служители в золотых облачениях лили на людей воду, заставляли целовать крест, поднимали над головами доску с нарисованным добрым богом. Волхвы сговорили народ, напали на всадников, кололи их медвежьими рогатинами, валили дубинами. Схватки шли по Шексне и Молоде, до самого Белого озера, где волхвов загнали в овраг. Одних посекли…

Я выбросил часть моего состояния в четырнадцать тысяч долларов на проживание в «Яхт-клубе», пока не выбрал дом, который снимал все время, когда находился в Дезер-д'Ор. Я мог бы описать мой дом во всех подробностях, но какой в том смысл? Он был, как и большинство домов на этом курорте, конечно, современным, похожим на ферму, с легкой мебелью и коврами, напоминающими на ощупь шерсть пуделя; стоял он в саду, окруженном стеной – стандартной особенностью местной архитектуры; стены дома, выходившие на…

— Уже проснулся? — спросила она, потрепав его по густым волосам. Мальчик радостно кивнул. — Гарри, сколько раз тебе повторять: не бегай в зоне раскопок. Вдруг ты оступишься, и тогда многие недели наших трудов пойдут прахом. Вот разобьешь ты какой-нибудь предмет, а он такой один на белом свете. Посмотри, мы ведь не просто так натянули веревки, огородив проходы. Давай представим, что перед тобой — магазин тонкого фарфора под открытым небом. Понимаю, это не лучшая игровая площадка для мальчика твоего…

Глава 1 Я американец, родился в Чикаго - мрачноватый город этот Чикаго, - держусь независимо - так себя приучил и имею собственное мнение: кто первым постучит, того и впустят; иногда стук в дверь бывает вполне невинный, иногда не очень. Но, как говорил Гераклит, судьба человека - его характер, и, в конце концов, характер стука ничем не скроешь - ни обивкой двери, ни толщиной перчатки. Каждый знает - все тайное становится явным; если скрываешь одно, то потянется и другое. Мои родители…

Гостиница у площади была старая, с осыпающейся со стен штукатуркой и изуродованным ржавчиной козырьком над давно не ремонтировавшимся крыльцом. Но блестящая свежей краской табличка, прибитая к подгнившим доскам двери, горделиво гласила: «Палас — отель». На темной деревянной скамеечке у входа сидел толстый взъерошенный бродяга в старом, растянутом свитере, драных армейских штанах и сандалиях на босу ногу. В стоящей у его ног картонной коробке было пусто, но судя по всему, это его не особенно огорчало.…

Родители, стремясь дать ему образование, послали его учиться в гимназию, но крестьянский сын не прижился среди детей горожан и шестнадцати лет вернулся в деревню, изучил отцовское ремесло, стал подручным пекаря, затем ушел «в люди» — работал официантом, шофером, батраком, конюхом, служил в цирке и на звероводческой ферме, рабочим на фабрике и т. д. Бродяжничество его было вынужденным, но стало и образом жизни. В стране, политическая жизнь которой быстро смещалась вправо, в сторону фашизма, он не…

— А еще что? — Многое могу, — сказал Жмакин. У него пропало желание смешить очередь. «Обормоты, — вдруг с презрением подумал он, — паразиты». Начальник молчал. Теперь дело было за ним — сейчас он мог уничтожить Жмакина, но ему не хотелось. Да и незачем было. Зеленые глаза Жмакина выражали мертвую скуку. — Болен? — Нет, — сказал Жмакин, — здоровее вас. — В лес пойдешь? — Это зачем? — На лесозаготовки. — В лес я не пойду, — сказал Жмакин, — пусть медведь в лес идет. — Так. Ну,…

Мой джинн – пилюля хлорала, темная спутница моего сна, некогда ласковая, а ныне жестокая супруга. Однако мы слишком многое пережили вместе, мой джинн и я, чтобы сейчас расстаться. Мы вместе будем писать эту повесть, но как мало осталось у меня времени! Солнце опускается за горизонт, и, кажется мне, я уже слышу, как хлопают крылья черного ангела в самом темном углу комнаты. Она терпелива, но терпение ее не бесконечно. Бог, самый изощренный мучитель, соблаговолит дать мне чуточку времени, чтобы я…

— Тогда смотри на это дело так, ты одной сделкой заработал почти три годовые зарплаты. И это только начало. ФРТ ведь не просто купил пилотный выпуск, он собирается снимать его. — Тебе так сказали? — Да, сказали. — И ты поверила? — Лапочка, мы с тобой живем в самом лживом городе Вселенной. И все же тебе может повезти. — Моя голова шла кругом. Хорошие новости, в самом деле, отличные новости! — Прямо не знаю, что и сказать, — заметил я. — Можешь…

А вот и он. — Алё. — И снова здрасьте. Может, все-таки вы объясните, кто вы? и куда звоните? и кому? может, вам дали ошибочный номер? — Домой я звоню, понятно? Супруге. А попадаю к тебе. У меня сейчас карточка кончится. А киоски все позакрывались до утра. А симка, прикинь, не контачит. Такая тут страна. — И что же, из отеля слишком дорого? Подпустил иронии, не удержался. Неизвестный голос помягчел, стал высокомерно-снисходительным. — Ты не понял, брат. Мы тут на джипах, через всю страну,…

Женщина охнула и, едва ступая на скрюченные ступни, поковыляла в ванную. Присела на краешек ванной, спустила ноги. Включила горячую воду, дождалась, пока спрячется в клубах пара острая боль, пока сменится она сильным, но уже вполне терпимым подергиванием и покалыванием, растерла конечности жестким полотенцем и вернулась в постель. Натянув на голову одеяло и создав под ним уютное подобие теплой, закрытой со всех сторон норки, попыталась расслабиться и уснуть. Или хотя бы задремать. В пуховой темноте…

— Был у нас один Коровко, — сообщил жрец любви сыщику. — Я его не видел… — После отборочного тура он куда-то запропал. — Похож на мэра? — Один к одному. — Как его найти? Тетя Мотя отыскал в своих записях фамилию двойника Коровко и даже его адрес. Довольный Коробочкин из вежливости спросил напоследок у бизнесмена: — Новых двойников нет? — Моника Левински. Дорогая женщина! Но для вас можно со скидкой… — Моника не в моем вкусе.…

— Повеселимся! Развеемся! М-да. Куда тяжелей и сложней работы все те развлечения, которые нам подсовывают, оттого мы и отдыхая устаем еще больше. Наблюдаю за женщинами на улице — как одеты, какая походка, что за шляпки; за мужчинами — как выглядят либо хотят выглядеть; прислушиваюсь к их разговорам, узнаю о намерениях, устремлениях, и порой кажется, что все это дурной сон, до того трудно поверить в реальность того, что я вижу и слышу, ибо, не будучи в силах поверить, что все это говорится…

Конечно, это не совсем те сказки, которые я когда-то рассказывал моему первому в жизни внуку. Но и не скажешь, что совсем не те. Короче, — «по мотивам». 1. ГРУЗДИ ПО-ОЛИГАРШЬИ Жили-были на белом светике мальчик Иванушка и его дед. Из недвижимости они имели ветхую избушку на два окошка да сарайку с погребом, из движимости — мотоцикл «Иж-Юпитер-4», по прозвищу «Ёшкин конь», советской еще выделки, резиновую лодку «Уфимку» чуть поновей да живность кое-какую: кроликов, куриц, кошку,…

ВРЕМЯ: КОГДА НАЧАЛЬСТВО УШЛО, оставив интеллигентное население в нищете, свободе и разрухе, это дало отдельным представителям такого населения уникальную возможность лепить из подручного материала самые фантасмагорические фигуры. «Свободная вещь» — так, по воспоминаниям современников, реагировал великий Андрей Платонов, услышав какую-нибудь нелепую, малодостоверную историю из окружающей его жизни. Все сюжетные коллизии романа, включая в себя кажущиеся вязким кафкианским сном сцены японских приключений…

Какой там Эйнштейн… 2 Впрочем, все это совершенно не относится к делу. А дело состоит в том, что я намеревался объяснить, почему и зачем принялся за эту книгу… Опять немного споткнулся на последнем слове. Может, совсем не в книге вы это будете читать, а в толстом журнале, которые выжили, несмотря на объявления об их смерти, и, думаю, еще долго проживут. Скорее всего, один из них, который я уже, понятное дело, имею в виду, это и опубликует. Значит, будет не книга, а несколько номеров… Ну, неважно.…

– Сейчас, ребятки! – сказал я и вприпрыжку помчал домой. Я кинулся к холодильнику, открыл его, молитвенно встав пред ним на колени. Рукой я теребил и поглаживал Марысины белые трусики, которые подхватил с пола в прихожей, конечно же, нисколько не удивившись, отчего они там лежат. Трусики были мягкими; холодильник – пустым. Мы с Марысей не были прожорливы, нет – просто мы никогда не готовили толком ничего, у нас было множество других забот. Мы не желали быть основательными, как борщ, мы жарили крепкие…