Современная проза

Дверная петля шестнадцатого столетия — там, где оно стыкуется с семнадцатым — такая же скрипучая и открывается так же неохотно, как дверь в доме с привидениями. Через эту дверь, с расстояния, мы можем мельком взглянуть на отдаленный свет Века Разума, но драгоценная малая часть его готова пасть на Прагу, столицу паранойи, где предсказатели будущего живут на Золотой Улочке в домиках настолько маленьких, что большая кукла почувствовала бы себя в тесноте, а на улице Алхимиков есть один дом, который единственный…

 А вот теперь мне нужна была тачка, и – о, чудо! – не успел я встать на край тротуара и поднять руку, как тормознула видавшая виды «Волга». Машина была явно ветераном таксомоторного парка, ей под стать был и водитель. Поговорив с заскорузлым шефом о цели поездки и цене вопроса, и придя с ним к концесусу, я брякнулся в продавленное кресло жёлтой колымаги, водила дал по газам и мы понеслись. Прощай мир, я ухожу в нирвану!  Люблю ездить с профессиональными таксистами – чёткие, выверенные движения,…

Ответом ей был похожий на козлиное блеяние смех старика. Но старуха начала биться, с жалобными стонами просила прогнать с перины зайцев. Старик надел теплую одежду. Он хотел немного потрафить старухе, ведь та заболела; что ж, пусть сама убедится. Сквозь сугробы старик карабкался к соседскому дому, и на фоне горы казался таким же крохотным и ничтожным, как черный, величиной с булавочную головку жучок, пытающийся одолеть мучную гору. Прошло немало времени, пока триста метров подъема остались позади,…

Собеседование проводил директор компании — раньше он владел маленьким кабаре в Эбису. В тот день он уже провел два собеседования, и это было последним. Первые два кандидата не слишком подходили по возрасту, и на третьего возлагались большие надежды. «Смотрите-ка, а ведь сегодня ваш день рождения!» — сказал директор, просмотрев резюме молодого человека. Соискатель казался ему слишком напряженным, и директор сказал это, чтобы немного успокоить его. Но услышал только: «Да? Извините. Тогда в графе…

— Если умру, обиднее всего будет, что я не смогу есть твою стряпню. — И все?.. — Что — «и все»? — Тебе не будет грустно, что ты больше не увидишь меня?.. — Так это ведь то же самое, — сказал мужчина, протянул руку и погладил ее по бедру. Шесть лет назад от болезни скончался ее отец. Мать умерла, когда она только заканчивала школу. У женщины был брат — старше ее почти на десять лет. Отец владел какой-то недвижимостью в Токио, поэтому в наследство осталась приличная, хотя и не такая уж…

—.. ру-у га-а су-у ми-и…а-на-а би-и ки-и ни-и ке-э ри-и…и-и са-а ка-а та-а но-о о [4] . Но если бы мог прозвучать ее настоящий голос, я бы услышала: —.. всё-о-не-могу-у-больше-е-за-му-у-чи-ли-и-де-бии-лы-и… А дальше — громкое пыхтенье и сопенье. Писанные тушью иероглифы в учебнике вдруг обернулись засохшими слизняками и принялись елозить по странице, дергаясь из стороны в сторону. Я подумала, что это реальность наконец-то начала понемногу просачиваться в электричку. Наверное, теперь я бы…

Ему захотелось тут же свернуть в боковую аллейку, избавиться от маячившего впереди силуэта в синем строгом жакете, но – только сейчас он, кажется, осознал. И осознал в полной мере – что означают слова «помимо воли»... Ноги сами, помимо его воли, вели Лазаря за фигуркой, показавшейся ему вдруг такой хрупкой на фоне могильных оград, голых, словно судорожно вскинувших ветки деревьев, быстро темнеющего, начинающего чуть-чуть моросить неба... Незаметно для себя он прибавил шагу, широко, не по-кладбищенски…

Её первый исступленный крик расколол сказочную тишину. Затем он повторился еще раз и был подхвачен воем волков где-то вдали. Он, не помня себя, пробормотал приглушенным голосом: «Кричи… Кричи… Кричи…», — и начал кричать вместе с ней, повторяя её стоны. Это были крики боли, изумления, девственности и наслаждения жаждущей мужчины женственности, которым вторил хрип мужского начала, стремящегося к женщине, лишь однажды запечатленной в книге его судьбы — в день его появления на свет на этой многострадальной…

У тоненькой Кати папа в заключении, уже двадцатый год. Выйдет человек после очередного срока, месяц-два подышит на воле, обберет или изобьет кого – и снова, как говорят, на отсидку. Братьев и сестер у Кати восемь, все – по интернатам и детским домам, потому что мама психически ненормальная: муж зашиб молотком и испинал. Катя родилась хроменькой. Отца посадили. Так и живут в законном браке: муж и жена вроде бы, и дети рождаются совместные, а – жутко становится, когда вдумаешься, что у них за жизнь.…

– Да уж так весь мир лет сто одевается, сердешный ты мой Критикунчик, – ласково отбивался старший, обнимая брата. Критикунчиком Неборакова-младшего с детства величали в родне. Потом Александр Ильич спросил, с важностью повертывая в руке блестящей карточкой: – Не вижу, где тут у вас банкоматы? – Маты? У нас? – притворился тугим на ухо младший. – Завсегда, родной ты мой, пожалсте! Подойди к любому нашенскому мужику, вон хоть к тому бугаю, да поддень его. Э-э-х! он тебе такой выдаст мат, что до…

– Важна, – сказал он товарищу, указывая взглядом на Любу. – Недавно была пацанкой, и вот те на. – А глаза-то у тебя загорелись – как у кота на сметану, – посмеялся товарищ. – Глаза-то – ладно. Голова кругом пошла. Товарищ серьезно посмотрел на Петра: – Неужто – с первого взгляда? – Сполвзгляда. Поутру Петр подкараулил Любу в саду, – она пришла поливать смородину. Парень любовался девушкой из кустов малины. Люба мало походила на деревенскую, про себя Петр назвал ее дамочкой: низкая, худенькая,…

Однажды мы с Чарли так здорово посмеялись! Помню, я ему тогда сказал прийти ко мне смотреть финал Кубка кубков. А он заявился со своей новой собакой! Она была просто великолепна, коричневая от кончика хвоста до кончика носа, с карими глазами. — Видишь, в конечном счёте, он даже ласковее, чем предыдущий, и он мне повинуется беспрекословно. И не надо было делать драму из истории с чёрным лабрадором. Но едва он произнёс эту фразу, как его собака рванула под диван, тявкая как чокнутая. Словно хотела…

Потом он долго думал о черной доминанте. На душе у него было неспокойно, спина болела все сильнее. * * * Этот заказ он получил в ноябре. Он пришел к жене и сказал: — Стелла, мне дали интересную работу. Он был рад, почти взволнован. Стелла отложила перо и посмотрела на него, она никогда не раздражалась, если ее отвлекали во время работы. — Это антология страха, — объяснил он. — Пятнадцать черно-белых рисунков с виньетками. Я знаю, что справлюсь, мне это подходит. Это в моем стиле, не правда…

Унтер–офицер Хаук быстрым шагом направился к своей казарме. Дойдя до дверей, выкрашенных светлой краской, он вдруг остановился, услышав громкие голоса. Вскоре зычный голос гауптвахмистра заглушил их. Хаук сообразил, что ему следовало бы прийти несколько раньше: дежурный звенел ключами, отпирая пирамиды с оружием. Солдаты разбирали свое оружие и шли его чистить. Хаук вошел в комнату и взял из пирамиды свой автомат. Переговариваясь, с шутками и смехом солдаты чистили оружие. Осмотрев свой автомат,…

Следует добавить, что рассказы Марка Гиршина переведены на английский язык и печатались в западных журналах, в том числе и таких влиятельных, как «Мидстрим». Название романа Гиршина «Дневник простака» точно, мне кажется, выражает содержание книги. Перед нами дневниковые записи недавнего эмигранта, перенесенного волею судьбы из тоталитарной зоны в капиталистические джунгли Нью-Йорка. Герой романа продолжает собою галерею так называемых «маленьких людей», начатую Башмачкиным из гоголевской «Шинели»…

Мартук в пору его юности отличался нравами суровыми, окраины враждовали между собой по поводу и без повода, но особенно зло не любили чужих: практикантов, молодых людей, приезжавших в гости, солдат, прибывших на уборку: вероятно, парни инстинктивно видели в новичках потенциальных соперников. Против чужих, забыв свои распри, всегда выступали сообща, особенно дурной славой по этой части пользовалась Татарка, где жил Маринюк. Верховодили на Татарке соседи Руслана Рашид Тунбаев и Славик Рудченко.…

В это время мы встречались дома по вечерам, измотанные и возбужденные: мы рассказывали о наших дневных подвигах, планировали следующие атаки. Мы не слишком вдумывались в то, что именно происходит, нам хватало уже того, что все это носило печать дружбы. Мне показалось, что я начал понимать, почему влюбленные дарят друг другу подарки, почему муж хочет дать жене благополучие, а она старательно готовит ему пищу, почему мать слишком оберегает ребенка. То есть, это было в то время, когда я, приложив некоторые…

(Но должна же быть свобода без предварительного разрешения безумия. Мы еще не можем: мы лишь постепенные шаги того грядущего человека). Легкая критика — В книге Пеле события происходят, и происходят, и происходят. Она не такая, как твоя, потому что ты все придумываешь. Твою книгу написать труднее, но его книга лучше. Тяжелая критика — Сейчас я придумаю рассказ в твоем стиле. И тоже на пишущей машинке: Девочка-нищенка. Она была нечто. Нечто спокойное, красивое, одинокое.…

Если честно, то меня туда совсем не тянуло. Дома ухода за престарелыми напоминают мне, больницы. От одного лишь понятия «больница» мне становится отвратительно: меня начинает тошнить от запаха эфира, а при виде крови подкашиваются ноги. И когда я уже приблизился к дому престарелых «Лонрист», то он мне скорее напомнил кладбище, чем больницу, и я пожалел, что не избежал этой поездки. И тут же почувствовал вину за собственные сожаления. Комплекс вины меня преследовал повсюду, например, сегодня, еще…