Современная проза

Поезд, тяжело отталкиваясь, тронулся, и стало ясно, что разгрузка закончена. Карабинеры окружили беженцев и, указывая направление карабинами, погнали к выходу со станции. Минут через сорок загрузка в автобусы закончилась, и две машины жертв двинулись к Риму. Омытый дождем город блестел хулиганской улыбкой, отражающейся в освещенных витринах, в зеркальцах-лужах асфальта. Город вступал в вечернюю жизнь. Магазины еще были открыты, что-то еще успевали продать итальянцам, снующим между божьими коровками-машинами,…

Он работал, потому что был одинок, может, никогда в жизни он не был таким одиноким. И еще потому, что воспоминания одолевали его. Перед ним оживало все, что он выстрадал. Теперь он уже успокоился, и ему было даже приятно вспоминать прошлое. – Папа, а по-моему, умереть вовсе не плохо, – сказала она. Произнося эти слова, она смотрела не на него, а на дверь, будто говорила с кем-то стоявшим там, хотя и обращалась к нему. Когда он услыхал это, ему стало жутко, но он постарался сказать как можно…

На него не обращали внимания. Лёйги достал гвоздь, приставил его к доске и пустил молоток гулять по шляпке, пока не утопил ее совсем. Того, что придерживал доску, звали Йоун, а пилил Кетитль. Никто из них с Бьодном не заговаривал. Ведь они знали его. Самое милое дело – как можно дольше избегать этого драчливого пса, который вечно затевает ссоры да драки. Они не хотели давать ему повода. Казалось, он сам набивается, выискивает причину, хоть самую маленькую. Чтобы просто так, ни за что ни про что,…

Марьяна сухо поздоровалась, протягивая руку. — Папа не приедет, он неважно себя чувствует. — Что-то серьезное? — Нет, просто давление. Он просил, чтобы ты извинился за него и сказал пару слов. Потом нужно будет разрезать ленту. Впрочем, что я тебе объясняю? Ты всё это знаешь лучше нас. Глядя в её неприветливое лицо с резкими заостренными чертами, Георгий подумал, что они с Сирожем не слишком-то похожи на пару влюбленных. — А почему ты сама не хочешь? — Я не хочу категорически. Сирож…

Ничего не подозревая о баскетбольной драме, хорошенькая, словно кукла Барби, восьмиклассница Мира, обладавшая походкой балерины, приобретенной на занятиях художественной гимнастикой в ДЮСШ — спортивном районном оазисе, свернув на облетевшую березовую аллею у главного корпуса, привычно отметила ошибку в надписи под самым козырьком крыши «Здали вахту! 11а». Рапорт об учебных достижениях красовался с июня, с выпускного бала. Придерживая рукой полу расстегнутого нарядного плащика, Мира быстро взбежала…

— Хайсам, почему ты выбрал мединститут? В «политехе» есть аэрокосмический факультет: выучился бы и вышел в открытый космос. — Без скафандра, — ворчливо добавил пожилой фотограф, повернувшись к Николаю, и «врезал» своему напарнику открытым текстом. — Ты, практикант, аккуратней… не зарывайся. Чувство юмора, что и говорить, вещь в хозяйстве нужная, да и главный редактор тебе симпатизирует, но у других тоже есть чувства. И не всегда они — юмора! — Почему я выбрал мединститут? Врач у нас — самая высокооплачиваемая…

ПРАЗДНИК ВО ДВОРЦЕ КОРОЛЯ ФЛОРЕСТАНА. НА КРЕСТИНЫ ЕГО ДОЧЕРИ АВРОРЫ СОБРАЛИСЬ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ГОСТИ. КОРМИЛИЦЫ ТОРЖЕСТВЕННО ВЫНОСЯТ МАЛЕНЬКУЮ ПРИНЦЕССУ. ВСЕ ВОСХИЩЕНЫ ЕЕ ПРЕЛЕСТЬЮ. ПРИХОДЯТ ДОБРЫЕ ВОЛШЕБНИЦЫ ВО ГЛАВЕ С ФЕЕЙ СИРЕНИ. ОНИ ПРЕПОДНОСЯТ АВРОРЕ СКАЗОЧНЫЕ ДАРЫ: КРАСОТУ, НЕЖНОСТЬ, СМЕЛОСТЬ, РЕЗВОСТЬ И Т.Д. КОРОЛЬ И КОРОЛЕВА СЧАСТЛИВЫ. НЕОЖИДАННО ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ, ЗЛАЯ КОЛДУНЬЯ КАРАБОС. — Диана, — приоткрыв дверь балетного класса, спрашивает меня Лариса Марковна, — ты успокоилась?…

— «Галя, которой задавливали капусту в доме Героя Советского Союза Кривенко», — поддразнил Галку худой и некрасивый Володя Кабаров, тряхнув своими длинными волосами, собранными в хвост простой аптекарской резинкой по давно ушедшей моде. Он слыл йогом, чудаком и фанатиком, хотя на историческом факультете университета, где училась вся троица, такие своеобразные натуры не были редкостью. «Аукцион», как всегда, выиграла степенная Галина, которая, как понял Денис, державшийся со студентами на равных,…

— У нее первый «блин» комом. И гриф улетел за ближайшей падалью. — Пусть возвращается, потому что ее и здесь навалом, прямо передо мной. Хватит болтовни! — Мой грустный товарищ, махая «блином», кровавую шишку набил, а потом сказал он: «Братаны, пора нам, пора!», но поздно — уже померла детвора! — Это вы-то, лошади, «детвора»? Каждая — выше меня на голову. Работать, работать! В борозду! За полтора часа Аркадий Иванович вынул из своих бегунов практически все силы: осталось ровно столько, чтобы…

И вот уже мы в доме – в домике, таком крохотном, каких мне еще не доводилось видеть. Однако внутри царят чистота порядок и уют, и мне тут сразу очень нравится. В колыбели спит младенец, на кровати свернулся котенок. Лаппи укладывается под колыбелью, позевывает и притворяется спящим. Женщина не обращает на него никакого внимания. В углу, у дверей, стоит другая кровать. Там, говорит мне хозяйка, буду спать я. Не зная, что делать, я снимаю котомку и сажусь на кровать. Но женщина ведет меня на кухню…

Соотечественница А. Дворкин Сьюзен Сулейман, процитировав это «резюме» (общей длиной в семь страниц!), меланхолически замечает: «Уделяя столь большое внимание „сценам и персонажам“, Дворкин успешно превращает повесть Батая в образчик вокзального чтива или даже, точнее, в товар из секс-шопа» [3] . Стремясь сама продемонстрировать более разумный и просвещенный (реминизм, Сулейман несколько брезгливо отстраняется от своей предшественницы и во французском тексте своей статьи цитирует ее (как и мы…

Пересказывая историю их первой встречи, мама обычно делает паузу и уточняет, что в то утро на ней была надета кофточка из самого настоящего парашютного шелка и только что сшитая юбка из ярко-синего не нашего габардина – привет от Вани Магара. Этот добрый Ваня был ее первым мужчиной. Объявившись в Старом Крыму вместе с авиационным полком и стремительно начавшейся войной, он за две недели успел без памяти влюбиться в маму, сделать ей предложение, а главное – переправить в Грозный к своим родителям,…

Осень. 1982 года — это же двадцать лет назад! Попытки прокрутить ленту воспоминаний в обратном направлении, до конца, так и не удаются. Фигурки не двигаются задом наперед, как в кино, если пустить ленту воспоминаний не с того конца. Прошлое, в лучшем случае, оказывается разорванным на куски, смонтированные в произвольном порядке. Но внутри каждого отрезка еще можно сохранить нормальную последовательность событий. Время в этих «фильмах о прошлом» всегда идет вперед, и никогда в обратном направлении,…

— Нашел перед домом на тропинке. А как же ты без ключа в квартиру попала? Наташа замялась, слегка покраснев. Наступило неловкое молчанье. — Позвонила Толику, — запинаясь, ответила она, — у Толика был мой ключ. И только тогда Бурцев увидел, что в комнате на диване, освещенный тусклым светом торшера, сидел Толик. Ему было лет сорок. Большой живот его свисал через резинку, наизнанку, наспех надетых трусов. Вся грудь его была покрыта густыми волосами, зато на голове просматривалась изрядная плешина.…

— Зачем вам столько трусов? — спросят на таможне. — Геморрой, лейтенант. Пепел развеивали по ночам с балкона. Еще мы ели деруны с колбасой. О, колбаса, русское мерило эмиграции: в 70-х нас увещевали: Куда едете? Одной колбасы вокруг шесть сортов! Уезжавших через двадцать лет, при пустых прилавках, попрекали: «За колбасой поехали!» Мы ели, выпивали, говорили о том, что Бойко получил разрешение, а Серверы — опять музыкальный отказ: «Не видим мотивов», пока кто-нибудь не заявлял: «Ну, давайте…

Причем, днем мы как бы с удовольствием ели их сосиски, стряхивали пепел в их пепельницу и смеялись приколам, которые Боря зачитывал из интернета. …Короче, через две недели после приземления въезжаем в свою первую собственную, т. е. муниципальную квартиру. Ставим сумки. Оглядываемся. Все, как в московской песне: «У Веры в квартире был старый патефон, железная кровать и телефон», только железной кровати и патефона нет. И инструментов, чтобы поставить замок на незапирающуюся дверь, я из Израиля не…

24 февраля в три часа утра эскадренный миноносец «Кальдас» вышел из Мобила и взял курс на Картахену. Всех охватила радость в предвидении скорого возвращения. Старшина Мигель Ортега был особенно весел. Едва ли можно было сыскать на свете моряка благоразумней, чем старшина Мигель Ортега. За все восемь месяцев пребывания в Мобиле он не прокутил ни единого доллара. Все деньги он потратил на подарки жене, ожидавшей его в Картахене. В то утро, когда мы готовились к отплытию, старшина Мигель Ортега стоял…

Как прежде на Западе, так теперь у нас, в России ведется упорная борьба за свободу, об этом вы, конечно, слышали. Много сил на нее тратится, немало и крови проливается; все это не пропадет даром: все больше народу вступает в борьбу; недалеко уже время, рухнут остатки старого рабства, станет всем свободнее и легче. В этом уж теперь мало кто сомневается. Но чтобы вернее добиться свободы, а добившись лучше ею воспользоваться, надо заглянуть подальше вперед: в ней ли одной вся суть и на ней ли все…

Магда дожила до своих первых шагов. Она прожила так долго, только ходила плоховато, потому что ей было всего год и три месяца, а еще потому, что ножки-жердочки не выдерживали ее вздутого живота. Он вздулся от воздуха, стал большим и круглым. Роза почти всю свою еду отдавала Магде, Стелла не отдавала ничего; Стеллу раздирал голод, она сама росла, только не очень-то и росла. У Стеллы не было месячных. У Розы не было месячных. Розу тоже раздирал голод, но она его усмиряла: научилась у Магды высасывать…

— Отец не вернулся? — спустя недолгую минуту, тихим, но таящим в себе надежду голосом спрашивала мать. — Нет, не вернулся, — не смел скрывать от нее правду дед Витя. — И дядя Петро, и дядя Андрей, и дед Степан тоже не вернулись. Сто четыре человека не вернулись. Мать умолкала, и с каждым разом все тяжелей и печальней. Но вскоре опять окликалась и наказывала деду Вите: — Ты сходи, тетку Соню, тетку Валю и детей проведай. — Сейчас схожу, — послушно отвечал дед Витя и, захватив четвертинку со…