Современная проза

— Що вдієш, — казав мій старий. — Хоча в цьому є навіть свої плюси. — Які плюси? — перепитували інші. — Це ім'я має присмак античності. Полоній! — додавав він. — Ага, — сміялися інші, - номер вісімдесят чотири періодичної системи. — Ну… ну… — щось перебирав в умі старий. — Овідій! — переможно скрикував він, і мені ставало соромно, я зазвичай відвертався, закривав долонями очі й боявся подивитись на інших, на їхню реакцію, однак…

Одетая в бледно-голубое, мерцающее синей искрой, платье, Норма выступила на сцену, и ее муж тревожно спросил: — Что случилось с моим маленьким жаворонком? Уилл коснулся моей левой руки, украшенной обручальным кольцом с маленьким рубином, который мы когда-то выбирали вместе. Он был совсем маленьким, потому что захваченная своей любовью и перспективами общего счастья и гармонии, я не хотела, чтобы он тратил на меня слишком много денег. Умение оглянуться на свое прошлое — это замечательное…

В первом ряду, возле миссис Вайс стоял мужчина лет тридцати пяти и внимательно вслушивался в ее слова, но, дослушав речь экскурсовода до конца, все же не сдержался и с досадой произнес: – В итоге Германия проиграла. – Гюнтер, нельзя сказать, что мы проиграли в битве на Сомме. Германские войска были истощены намного сильнее англо-французских, и это истощение обеих сторон и положило конец битве. Формально в битве победа осталась за Англией и Францией, а Германия была вынуждена смириться. …

Там, где немеет в муках человек, Мне дал господь поведать, как я стражду. Погруженный в невеселые думы старец едет в дорожной коляске и с волнением ищет ответа на осаждающие его вопросы. Еще сегодня утром во время «шумного прощания» Ульрика вместе с сестрой подбежала к нему, юные, любимые уста поцеловали его, но был ли то нежный поцелуй, или только дочерний? Полюбит ли она его, не забудет ли? А сын, невестка, с нетерпением ожидающие богатого наследства, допустят ли они этот брак? Не станет…

Самая легкая зимняя добыча Рыси — косачи [3] . В предвечернее время они собираются стаями на березах, растущих по краям полян и опушек, и, шумно хлопая крыльями, ссорясь друг с другом, набивают зобы отвердевшими от мороза почками. Полузарывшись в снегу, Рысь смотрит на их игры и драки из леса, глаза ее умиленно жмурятся в предвкушении скорого ужина. Когда настают сумерки, косачи затихают, некоторое время сидят нахохленные, а потом один за другим срываются с берез в рыхлый глубокий снег. В снегу…

Славик обеими ладонями похлопал себя по груди, стряхивая пыль с домашней курточки. – Ну и где же ты? Как большинство тихих, неконфликтных людей, сердиться он умел по пустякам. Пришла Сонечка, посмотрела на взъерошенного мужа, оценила масштабы беспорядка, ничего не сказала. – Вот, Соня. – Последние годы Славик редко называл жену уменьшительным домашним именем. – Посмотри, что это. – А? Славик запустил пальцы в пегий венчик на голове, качнулся и промолчал. Бессмысленные…

Красній Армії вже не буде кудою йти. І тоді можна буде жити спокійно. Тато вмикає радіоприймач на всю потужність, бо йому здається, що так він більше почує. Більше чути тільки ревіння і свист глушильників. Тато нервово бігає по кухні, в одній руці в нього хліб із маслом, у другій — горня з розчинною кавою. Бабуні не подобається, що тато такий нервовий, вона каже йому: «Сядь, поїж спокійно, чого туди-сюди носишся?». Тато відмахується від Бабуні, лівим вухом він майже притулився до радіоприймача,…

- Вот эта трещина, - говорила Нинка, указывая на глубокую вмятину в метре от плинтуса, - оставлена Вовкой Кирзаевым. Его поэтическая голова не выдержала недельного запоя и с разбегу направила себя в самый центр будущего отпечатка. - Она поковырялась в трещине и извлекла нечто, похожее на комок волос, склеенный то ли олифой, то ли мозговой жидкостью поэта Кирзаева. Кроме того, Нинка знала, где поблекшему во всех отношениях организму выгоднее сдавать бутылки и к какому преподавателю лучше напроситься…

Я вперся у ворота воєнкомату та останній раз глянув на світ за своїми плечима. Боже, який же він красивий! Ти починаєш розуміти багато елементарних речей тільки в армії. І хоча б для того треба туди потрапити — аби навчитись цінувати те, на що ми не звертаємо увагу на гражданці. Наприклад, повагу. З першого дня армії ти дорівнюєш нулю, і саме від нього починаєш піднімати свою ціну в очах оточуючих тебе персонажів. — Прізивнік, бля-на. Ка мнє бєггом марш! — таким голосом могла кричати людина, що…

Московська ніч. Привиди студентів блукають жовтими коридорами. Тут було багато наших. Був покійний Гриць Чубай, ми пили з ним вино та співали українські пісні. Тепер я співаю з Тарасом, його сином. 11 жовтня 1980 року ми сиділи в одній із кімнат цього гуртожитку, пили, співали і читали свої вірші. Нас було багато тоді, але я запам'ятав чотирьох: Володимира Кашку, Миколу Туза, Анатолія Сазанського і Грицька Чубая. Розмахуючи довжелезними патлами, я читав тоді вірші про реальну любов до небезпечної…

Свидетельство тому — приводимая ниже в отрывках речь крупнейшего испанского поэта своего поколения Хосе Анхеля Валенте (а среди его сотоварищей, надо заметить, такие видные лирики, как Хосе Агустин Гойтисоло и Хайме Хиль де Бьедма, Хосе Йерро и Антонио Гамонеда). Более молодой изгнанник «второй волны» — он уехал из страны в 1958 году, жил в Италии, Швейцарии и лишь спустя несколько лет после смерти Франко начал время от времени приезжать на родину — Валенте стал в эмиграции младшим другом и помощником…

Хилари Мантел. Этажом выше Летом, между школой и университетом (учиться мне предстояло в Лондоне), я впервые пошла работать. Мне было уже восемнадцать, я могла бы куда-нибудь устроиться и на прошлые летние каникулы, но пришлось сидеть дома с младшими, пока мама делала свою блистательную карьеру. До моего шестнадцатилетия мама самоотверженно ухаживала за больным ребенком. Сперва им была я. Сразу после перехода в старшие классы я выздоровела — так сказать, в результате маминого волевого усилия.…

Передо мной едет какая-то парочка, которая перед каждым светофором целуется и не сразу трогается на зеленый свет. Мы тащимся еле-еле. Прямо перед моим капотом дорогу переходит девушка в белом топике, с голыми плечами, руками и шеей, в то время как другие прохожие идут с поднятыми воротниками и кутаются в пальто. Все в ней какое-то крепкое, сочное — цвет кожи в лучах моих фар, ее раскинутые в стороны руки, не говоря уже о размашистой походке; и тут она вдруг, прямо посреди дороги, берет небольшой…

Не спать... Не спать... «Мой дорогой Франц, Ещё один танец...» Эта французская песенка звучит в моей голове и помогает оставаться бодрствующей. 7.01 Он прижал локтём мои волосы, а я только что сделала укладку. Я потратила на это целых сорок минут, отчего мне пришлось встать не в шесть, а в пять утра. Теперь всё насмарку. Лучше бы я подольше поспала. Мне так хочется спать, и той девчонке напротив меня, похоже, тоже. Боже, как же я ненавижу метро! Эта бесконечная давка…

И трогательные, почти детские общие тетрадки в черепах и цветочках, жирно подписанные маркером «David Abramovich» именно там, по тому самому краю «встречи» всех страниц, где и она в детстве тщательно наводила шариковой ручкой «Софья Черкасова». «Давид Абрамович? Какой такой Давид Абрамович? Давиды Абрамовичи не ведут общих тетрадок в цветочек и черепа!.. Дура ты, Сонечка! Конечно же это тетради никакого не Давида Абрамовича, а Дэвида Абрам'oвича! Валериного сына. В Америке ты. Все еще в Америке!»…

Ночами я с трудом засыпал. Меня преследовали кошмары. Прежде чем лечь в постель, я проверял, чтобы дверь и окна моей комнаты были наглухо закрыты. У меня пересыхало во рту, и спасала только вода. Я то и дело вставал, шел в ванную и набирал стакан воды. А раз уж я все равно вставал, то пользовался случаем, чтобы лишний раз проверить, хорошо ли заперты дверь и окна. Порой я забывал о своих страхах и останавливался перед окном, глядя на пустыню ночи. Потом снова ложился в постель и закрывал глаза, но…

Мучился ночами, мечтая о женщинах всего света, а днем не находил слов, чтобы пригласить девушку на танцы или в кино. Нина была первой, кто увидел и услышал меня. И стала моей женой. — Нет, это не сказки, это просто журналы... — Федор почувствовал, что говорит не теми словами. С малышом надо говорить на его языке. Он попробовал подобрать слова: — Сказок здесь нет. — А почему? — Да так, Максим, нет, и все. А где твоя мама? — Мама дома. . — А папа где? — Там. — Максим махнул ручкой…

2 Тьфу. Это было тупо. Надо, чтобы получалось лучше, а то ты уже наверняка недоумеваешь, что за глупая девица могла написать такое. Ну, я могла. Нао могла. Нао — это я, Наоко Ясутани. Это мое полное имя, но ты можешь звать меня Нао, как и все остальные. И мне надо бы рассказать о себе побольше, если мы собираемся и дальше общаться!.. Правда, тут мало что изменилось. Я все еще сижу в кафе французских горничных на Акибахаре, в Городе Электроники, и Эдит Пиаф начала очередной грустный…

На третий день голодовки, я принял и осознал ту мысль, что мы умрём. В тот момент я пообещал себе, что больше никогда не допущу такого случая и буду делать всё возможное для того, чтобы моя любимая мама питалась нормально. Я пообещал, однако ничего не мог сделать именно тогда - силы меня покинули и ноги не держали моё тело. Нас спасла крёстная - вечером она принесла довольно-таки много еды, мы питались ею целую неделю. После того, как крёстная ушла, я кормил маму теплым супом. Сначала…

Звичайно ж, назавтра це вбивство сколихнуло все містечко. Вівторок. День перший Колеса потяга відбивали свій, характерний тільки їм ритм. Адже у кожного тепловоза, у кожного вагона є свій ритм і свій голос, думав він у дитинстві, й для того, щоб потяг злагоджено й швидко їхав, потрібно, щоб тепловоз і всі вагони з самого початку домовилися між собою. Коли батьки брали його на море або в іншу далеку поїздку, найважливішою пригодою для нього ставала саме залізниця. Він завжди дуже довго…