Триллеры

Тем не менее Донна и Фрэнк Снайдер обожали имение Эйр-Крик. Они, будучи учителями истории на пенсии, получали удовольствие от задания присматривать за домом и садами и охотно позволили Жаннин и ее дочери Софи жить без арендной платы в «домике для гостей» — эвфемизм, придуманный для того, чтобы скрыть настоящую историю маленького строения: когда-то оно было домом для рабов Эйр-Крик. В оконном стекле была маленькая трещинка, и, когда Жаннин закрывала один глаз и приближалась к стеклу, она могла отчетливо…

— Не спеши, время есть. — В общем, худо, — заключила Клара. — Послушай, ты мучаешься с этим зубом уже много лет; на моей памяти он тебя беспокоил раз шесть-семь. Давно пора им заняться. У тебя и в медовый месяц болел зуб, — сказал он укоризненно. — Да? Знаешь, а я и не собралась толком, — она усмехнулась. — Чулки старые, да в выходную сумку запихнула, что под руку подвернулось. — Деньги взяла? — спросил он. — Долларов двадцать пять. На один день хватит. — Не хватит — дай телеграмму, —…

Оделл покачал головой: — Навсегда. Чтобы усвоить смысл сказанного, Пенни потребовалась целая секунда. Он знал, что услышит нечто подобное, и тем не менее эти слова поразили его словно гром среди ясного неба. — А почему? — спросил он. Оделл пожал плечами. Судя по его виду, происходившее ему большой радости не доставляло. Но с другой стороны, особо сильно оно его и не расстраивало. — Сокращение штатов, — сказал он. — У нас нет выбора. Это единственный вариант. — А почему? — снова спросил…

История Брентов была во многом схожей, хотя упадок их рода, происходил скорее в аристократической, нежели плебейской форме. Они также посылали своих отпрысков на войну, однако их положение там было иным, и они нередко удостаивались чести, ибо знали, как проявлять свой героизм и мужество, но потомственное пристрастие к безудержной расточительности подточило и их знатное состояние. Нынешним главой семьи — если вообще можно было назвать семьей одного-единственного человека — стал Джеффри Брент. Он…

Я привожу здесь полный текст письма. «Удар обрушился в августе 1899 года, тотчас после моего возвращения из летнего отпуска. Тогда мы еще не могли знать, чем это грозит, нам и в голову не приходило, что могут существовать подобные ужасы. МистерХэйл вскрыл письмо, прочел его и, смеясь, бросил мнена стол. Проглядев письмо, я тоже рассмеялся и сказал: — Довольно нелепая шутка, мистер Хэйл, и к томуже весьма плоская. Дорогой Джон, здесь ты найдешь точную копиюэтого письма. КАНЦЕЛЯРИЯ…

— Нет, — говорит Сандерсон, — в него врезался паренек. А сам отделался всего парой царапин. Этому пареньку уже за пятьдесят, и виски его, вероятно, начинают седеть. Сандерсон надеется, что у этой его взрослой версии рак простаты, и что он терзает его; он надеется, что у этого парня был ребенок, который умер от внезапного синдрома смерти; надеется, что он болеет свинкой, и что он ослеп и стал импотентом; но, скорее всего, он в порядке. А почему бы и нет? Ему было шестнадцать лет. С тех пор много…

После чего мальчишка, стоявший рядом с мистером Джаспером, двадцать три раза просвистел припев «Дикси» [1] . Мистер Джаспер торговал шейными платками. Работа, связанная с нескончаемыми придирками клиентов, работа, гарантированно выводящая из себя любого, кроме самых уж непробиваемых личностей. Он же относился к числу самых впечатлительных. Ежедневно его одолевали раздражительность, беспокойство и женщины. Женщины, которые неторопливо прохаживались, примеряя шарфы из шерсти, хлопка или шелка,…

Последнюю фразу она произнесла без нажима и чуть устало, но адвокат сразу уловил заключенный в ней жесткий смысл и воспринял ее как написанную на стене огненными буквами. Спрятаться негде и сбежать невозможно… Воистину устами младенцев… Как же он сам не подумал… Вообще говоря, Александр Петрович в этом путешествии и не рассчитывал на интересное общество, однако знал, что среди пассажиров будет несколько человек, с которыми есть смысл завести знакомство ради будущей пользы. И еще важнее была надежда…

Молодой мистер Авель явно пребывал в нерешительности. Он снова нахмурился, словно гадая, что выбрать: то ли спросить экземпляр «Голого завтрака» [4] и услышать стандартный ответ вроде «Посмотрите сами на полке», то ли попросту повернуться и выйти вон. Однако за мрачностью его вида крылось нечто большее, нежели растерянность и удивление, так что, преодолев минутное замешательство, он набрался смелости и твердым голосом проговорил: 4 Роман Уильяма Берроуза. …

— Проблема в том, — вслух сказал он, — что я не уверен, почему они пригласили именно меня. Я едва их знаю. В то же время, я не хотел бы делать чего-нибудь, что могло бы толковаться, э-э, как, э-э… — Неповиновение? — предложил Бьянки. — Наверное. Или назовем это ненужной дерзостью. Нельзя игнорировать их влияние. — Ну, давайте, вначале я взгляну на него, — сказал Бьянки, докончив свой вермут. — Оно у вас с собой? — Конечно. — Ну, давайте, посмотрим. Бедный Бьянки! Было очевидно, что он…

— Доктор? — Я хочу, чтобы вы рассказали мне сон, который вас мучает. Сейчас вы его помните, не так ли? — Сон? Ах! да, я помню его. — Не нервничайте. Оставайтесь совершенно спокойным и рассказывайте. — Хорошо, я не нервничаю. Я останусь спокойным, совсем спокойным. — Замечательно. Скажите, когда вы увидели его в первый раз? — В первый раз… ага, это было в ночь после нашей с Анной женитьбы… Нет, нет, я ошибаюсь, это было в предшествующую ночь… — Вы в этом уверены? — Да. Я провел…

Время от времени маисовые поля опустошают слоны, но наибольший урон плантациям наносят гориллы. Разорение обнаруживается не сразу, ибо они настолько пронырливы и хитры, что воруют малыми количествами, а если не пересчитывать початки, то ущерб замечается не раньше сбора урожая. Мы отправились втроем, так как незадолго до нашего отъезда Ле Гран женился. Ее звали Елена Магродвата. Это была молодая девушка русско-греческого происхождения с волосами настолько светлыми, что они казались белыми. Она умела…

— Дело в том, — сказал он, — что я не знаю в точности, почему они меня пригласили. Я едва знаком с ними. В то же время мне не хотелось бы совершить то, что можно истолковать… м-м-м… как… — Недоверие? — предположил Бьянши. — Возможно. Если только ты не предпочтешь назвать это неучтивостью. Не следует недооценивать их влияния. — Итак, глянем сначала на само приглашение, — сказал Бьянши, допивая вермут. — Оно при тебе? — Разумеется. — Тогда дай посмотреть. Бедняга Бьянши! Он, конечно…

При этом она вовсе не была лишена художественного чувства, могла безукоризненно выстроить интерьер и составляла замечательно красивые букеты. Ей не раз предлагали участвовать в конкурсах цветоводов, в телевизионных цветочных шоу, она неизменно отказывалась. Лишь раз позволила сфотографировать для «Вога» свои букеты, но сама наотрез отказалась сняться. Она почти не читала, ей было скучно, но однажды он навязал ей Пруста, с тех пор она каждый год пропускала через себя всю эпопею. О своих впечатлениях…

— Ну вот, мы и добрались до причины, — заметил Эд. — Торговые представители должны выглядеть безупречно. Поэтому он и меняет рубашки так часто. — В самом деле? — Эвелина изучала свитер. Серая шерсть не имела ничего бодрящего. И она решила чем-нибудь оживить ее, маленьким орнаментом — красным, вероятно. — Ты его видел? — Нет, — Эд снял и протер очки. — А ты? — Каждое утро вижу. Он отправляется на работу чуть позже тебя. Он оставляет машину в аллее, перед окном нашей кухни. Появляется, когда…

— Неплохо, — сказал он, перелистывая страницы. — Послушай, старик, хотел бы я встретиться с этой длинноволосой малышкой. Он добавил несколько недвусмысленных замечаний по поводу других прелестей модели, и Вальдес напрягся. В нем не было ничего от ханжи, он ценил красоту тела и как художник знал все изгибы и выпуклости, формирующие женскую фигуру. Но насмешливое восхищение Стэна отдавало скабрезностью. Стэн сунул альбом под мышку, прикуривая очередную сигарету. Интересно, спросил себя Вальдес, на…

Она уставилась своими близорукими глазками на Конрадина, готовая противопоставить бурным протестам и жалобам педагогически-безупречные мотивировки своего поступка, но Конрадин не произнёс ни слова. Однако что-то в его побелевшем напряжённом лице, заставило её на мгновение содрогнуться, и поэтому за чаем на столе появился ароматный гренок, — деликатес, в котором мальчику обычно отказывали на том основании, что он ему вреден; а также потому, что его приготовление «чересчур хлопотно» — страшный грех,…

Я с трудом отвел взгляд от бумажного пакета, взял пачку сигарет, лежащую на столе, и спросил: — Не знаете, где сейчас Хелен? — Зачем вам Хелен? Хотите попрощаться? Или надеетесь, что она уговорит меня пощадить вас? Извините, но я не могу устроить вам эту встречу, мистер Дэвис. Вчера утром Хелен уехала на выходные к сестре. Я закурил и глубоко затянулся. — Я не боюсь смерти. Мне не жалко моей жизни. Я успел рассчитаться с этим жестоким миром и живущими в нем людьми. Генри Чандлер слегка…

— Нет, — ответил Энди под гогот матросов. — Вот что я тебе скажу, — не унимался Карл. — Есть у меня одна идея. — Энди уставился на него, смех стих. — Кажется, я знаю, как выйти из этого тупика. — Он помолчал, улыбнулся. — Тебе придется податься в контрабандисты. Протащить коньяк через таможню, никому ничего не говоря. И не заплатив ни цента пошлины. Энди, разумеется, думал об этом. И медленно покачал большой головой. — Это будет нечестно. Если есть такой закон… — дружный смех заглушил конец…

— Скоро вместо нудного дождя на Рождество ты увидишь солнышко, — сказала Карен, потуже затягивая пояс стеганой куртки. — Когда у тебя самолет? — Около шести. Я заеду за Кристианом по дороге в аэропорт. Все это я сказала как бы невзначай, но все-таки почувствовала легкое волнение при одном упоминании этого имени. Мы с Кристианом были друзьями восемнадцать лет, любовниками стали всего несколько месяцев назад, а теперь мы с ним и с моими двумя детьми собираемся провести две недели на пляжах Флориды.…