2666

Наша жизнь, сказал тем вечером Эпифанио, какой бы счастливой ни была, всегда оканчивается болью и страданием. Не обязательно, ответил Лало Кура. В смысле, не обязательно, дружище? Ну всякое может быть. Если стреляют в затылок, к примеру, и сраный убийца подходит так тихо, что ты его не слышишь, отправляешься в мир иной без боли и страдания. Сраный малолетка, пробормотал Эпифанио. Тебе что, много раз стреляли в затылок?

Жертву звали Эрика Мендоса. У нее было двое маленьких детей. Двадцать один год. Ее муж, Артуро Оливарес, ревновал и регулярно ее поколачивал. Той ночью, когда он решил ее убить, мужик напился, да еще и кузен был рядом. Они смотрели по телевизору футбольный матч и разговаривали о спорте и женщинах. Эрика Мендоса телевизор не смотрела, потому что готовила ужин. Дети спали. Вскоре Оливарес встал, взял нож и попросил кузена пойти с ним. Они вдвоем повели Эрику через шоссе на Пуэбло Асуль. Оливарес заявил, что поначалу женщина не протестовала. Потом они зашли подальше в пустыню и начали ее насиловать. Первым ее изнасиловал Оливарес. Затем сказал кузену сделать то же самое, но тот поначалу отказался. Но Оливарес был в таком состоянии, что лучше было подчиниться. Когда кузен закончил, Оливарес взялся за нож. Потом они руками вырыли неглубокую по всем меркам яму и бросили туда труп жертвы. Когда возвращались домой, Сеговья боялся, что Оливарес сделает то же самое с ним или с детьми, но у того, похоже, свалился с души груз — он шел расслабленный (ну, естественно, с поправкой на обстоятельства расслабленный). Дальше они продолжили смотреть телевизор, потом поужинали, и где-то через три часа Сеговья пошел домой. Идти ему пришлось долго и муторно — время-то какое уже было. Он минут сорок пять плелся до района Мадеро, где еще полчаса ждал автобуса Авенида-Мадеро — Авенида-Карранса. Вышел в районе Карранса и отправился на север, через район Веракрус и район Сьюдад-Нуэва, пока не пришел к проспекту Сементерьо, откуда уже прямиком зашагал к своему дому в районе Сан-Бартоломе. В общей сложности получилось четыре часа. Когда добрался до дому, уже рассвело, правда, поскольку было воскресенье, народу на улицах оказалось немного. Счастливая развязка дела Эрики Мендосы восстановила доверие к полиции со стороны журналистов.

Правда, не всех журналистов, а только тех, что работали в штате Сонора,— а в Мехико группа феминисток под названием «Женщины в действии» (ЖД) выступила в одной телепрограмме, обличая непрерывный ряд убийств в Санта-Тереса и требуя послать туда столичных полицейских, чтобы разобраться в ситуации, поскольку местная полиция не способна — возможно, находясь в сговоре с убийцами — решить проблему, которая уже по всем параметрам выглядела неприлично. В той же программе речь шла о серийном убийце. Кто стоит за этими смертями? Серийный убийца? Два серийных убийцы? Три? Ведущий программы упомянул Хааса, который сидел в тюрьме, а между тем дата его суда даже еще не была назначена. «Женщины в действии» сказали, что Хаас, скорее всего, козел отпущения, и пригласили ведущего озвучить хоть какую-нибудь серьезную улику, указывающую на то, что убийца — он. Также разговор зашел о ЖСДМ, сонорских феминистках, о подругах, которые трудились и заявляли о своих требованиях в самых что ни на есть недружественных условиях, и заявили, что не верят ни одному слову ясновидящей, что выступала с ними в программе,— мол, старушка ничего толком не знает, а хочет попиариться за их счет.

Временами Эльвире Кампос казалось, что вся Мексика сошла с ума. Смотря по телевизору программу с женщинами ЖД, она узнала в одной из них однокашницу. Как же та изменилась… Сильно постарела, с ужасом осознала она, у нее больше морщин, щеки брылями повисли, но это был тот же человек! Доктор Гонсалес Леон. Интересно, она все еще практикует? И с чего такое презрение в адрес ясновидящей из Эрмосильо? Директрисе психиатрической больницы Санта-Тереса очень захотелось расспросить Хуана де Дьос Мартинеса, но она знала: это значит сблизиться, войти, вместе, в закрытую комнату, от которой только у нее есть ключ. Иногда Эльвира Кампос думала, а не уехать ли ей из Мексики. Или покончить с собой до того, как исполнится пятьдесят пять. Или все-таки пятьдесят шесть?

В июле нашли труп женщины в пятистах метрах от обочины шоссе на Кананеа. Жертва была полностью обнажена и, согласно мнению Хуана де Дьос Мартинеса, который занимался делом до того, как его передали судейскому Лино Ривера, убийство было совершено прямо на этом месте: в сжатой в кулак руке женщины нашли траву сакате, которая росла только в этом районе. Как сказал судмедэксперт, смерть произошла в результате черепно-мозговой травмы и трех ран, нанесенных колюще-режущим предметом в области груди; однако более подробного вердикта он вынести не смог в связи с тем, что далеко зашедшее разложение не позволяло это сделать без дальнейшего патологоанатомического исследования. Данное исследование провели три студента-медика из Университета Санта-Тереса, его результаты были переданы в архив и там утеряны. Жертве исполнилось пятнадцать или шестнадцать лет. Ее так и не опознали.

Некоторое время спустя рядом с границей, в месте, похожем на то, где нашли Люси Энн Сандер, судебные полицейские Франсиско Альварес и Хуан Карлос Рейес, работавшие в отделе наркотиков, нашли тело девушки примерно семнадцати лет. Будучи допрошены судейским Ортисом Ребольедо, нарки сказали, что им позвонили с американской стороны дружбаны из пограничного патруля и сказали, что рядом с границей происходит что-то странное. Альварес и Рейес подумали, может, это пакет кокаина, который потеряли нелегалы, и подъехали к указанному месту. Согласно заключению судмедэксперта, у жертвы была сломана подъязычная кость, то есть ее задушили. А до этого зверски изнасиловали анально и вагинально. Тогда просмотрели все заявления о пропаже без вести, и жертву идентифицировали как Гуадалупе Элену Бланко. Она приехала в Санта-Тереса из Пачука меньше недели назад вместе с отцом, матерью и тремя младшими братьями. В день, когда она пропала, девушка пошла на собеседование на фабрику в индустриальном парке Эль-Прогресо, с тех пор ее никто не видел. Как сказали служащие, на собеседование она не пришла. В тот же день родители написали заявление о том, что дочь пропала. Гуадалупе была худая, рост — метр семьдесят три, волосы длинные и черные. В день собеседования на ней были джинсы и темно-зеленая блузка, которую она только что купила.

Некоторое время спустя в переулке, куда выходила задняя дверь кинотеатра, обнаружили заколотую Линду Васкес шестнадцати лет. Как сказали родители, Линда пошла в кино вместе с подругой, Марией Кларой Сото Вольф, семнадцати лет; девочки ходили в одну и ту же школу. Будучи допрошенной по месту жительства судейскими Хуаном де Дьос Мартинесом и Эфраином Бустело, Мария Клара заявила, что они действительно ходили с подругой в кино на фильм с Томом Крузом. После сеанса Мария Клара предложила подвезти Линду до дома, но та ответила, что у нее свидание с парнем, и Мария Клара ушла, а Линда осталась у входа в кинотеатр, рассматривая афиши фильмов, которые должны были выйти в прокат на следующей неделе. Когда Мария Клара проехала мимо кинотеатра на своей машине, Линда все еще стояла там. Еще было не очень темно. Парня нашли без особого труда — им оказался мальчишка шестнадцати лет по имени Энрике Сарабия, и он сказал, что у него не было никакого свидания с Линдой. Не только родители, но также домработница и двое друзей могли подтвердить, что в тот день Энрике не выходил из дома — сначала играл на компьютере, а потом купался в бассейне. Вечером пришли две семейные пары из числа друзей семьи, и они также могли подтвердить алиби юноши. В окрестностях кинотеатра никто ничего не видел и не слышал, хотя, судя по ранам, нанесенным Линде, та защищалась. Хуан де Дьос Мартинес и Эфраин Бустело решили допросить с пристрастием кассиршу. Та сказала, что видела девушку, которая ждала у входа, а потом к ней подошел парень, который, как ей показалось, принадлежал к другому социальному классу. Еще ей показалось, что они были не просто друзьями. Больше она ничего не могла сказать, потому что когда кассирша не продавала билеты, то читала книжку. Полицейским больше повезло в фотоателье. Его хозяин как раз опускал металлические жалюзи, когда увидел Линду с незнакомцем. Почему-то ему показалось, что молодые люди хотят его ограбить, и он быстро запер все на замок и ушел. Однако сумел достаточно подробно описать незнакомца: рост — метр семьдесят четыре, джинсовая куртка с логотипом на спине, черные джинсы и ковбойские сапоги. Судейские спросили его насчет логотипа на спине. Хозяин фотоателье сказал, что не очень хорошо его по­мнит, вроде как это был череп. Хуан де Дьос Мартинес принес ему книгу группы, которая боролась с молодежными бандами (двух полицейских к этому времени уже перевели в отдел борьбы с наркотиками), и показал ему где-то двадцать логотипов. Мужик без проблем узнал тот, что мальчишка носил на спине. Тем же самым вечером была организована облава, в ходе которой арестовали две дюжины членов банды Касики. И кассирша, и хозяин фотоателье на очной ставке опознали некоего Хесуса Чималя восемнадцати лет; тот подрабатывал в автомастерской в районе Рубен Дарио, и на нем висело уже несколько преступлений небольшой тяжести. Чималя допрашивал сам шеф полиции, с ним также сидели Эпифанио Галиндо и судейский Ортис Ребольедо. Через час Чималь сознался, что убил Линду Васкес. Как он рассказал, они с жертвой встречались уже три недели, а познакомились во время рок-концерта на окраине Эль-Адобе. Чималь влюбился так, как не влюблялся ни разу в жизни. Встречались они втайне от родителей Линды. Дважды Чималь бывал у них дома — родители в это время уезжали в Калифорнию. Как он сказал, каждый год родители Линды по крайней мере один раз ездили в Диснейленд. Там, в пустом доме, они впервые занялись любовью. Вечером, когда была убита Линда, Чималь пригласил ее на другой концерт — его играли в Арене, месте, где также организовывали боксерские поединки. Линда сказала, что не сможет пойти. Они еще погуляли: обошли квартал и зашли в переулок. Там ждали друзья Чималя: четыре мужчины и одна женщина, сидевшие в черном «перегрино», который только что угнали. Линда знала женщину и еще двоих. Поговорили о концерте. Кто-то что-то такое сказал про Линду — типа она что-то не так сделала. Кто-то в чем-то ее обвинил. Линда хотела уйти, но Чималь не отпустил ее. Он попросил сесть в машину и заняться любовью. Линда не захотела. Тогда Чималь с остальными начали ее бить. Потом, чтобы она родителям не пожаловалась, ее зарезали. Тем же самым вечером, благодаря предоставленной Чималем информации, задержали остальных — кроме одного, который, как сказали его родители, сбежал из Санта-Тереса несколько часов спустя после совершения преступления. Все задержанные признали свою вину.

В конце июля дети нашли останки Марисоль Камарены двадцати восьми лет, хозяйки кабаре «Герои Севера». Ее тело бросили в резервуар с двумястами литрами едкой кислоты. Не растворились лишь руки и ноги. Ее опознали по силиконовым имплантатам. За два дня до этого ее похитили семнадцать мужчин, похитили из дома — она жила над кабаре. Служанка, Каролина Арансибиа, восемнадцати лет, сумела избежать подобной судьбы — она спряталась на чердаке вместе с дочкой погибшей, младенцем двух месяцев от роду. Оттуда она прекрасно слышала, как мужчины разговаривают, смеются, орут, выкрикивают оскорбления — и как заводится сразу несколько машин. Делом занимался судейский Лино Ривера — он допросил нескольких завсегдатаев кабаре, но семнадцать похитителей и убийц так и не нашли.

С первого по пятнадцатое августа стояла жара, а также нашли еще двух погибших. Первую звали Марина Ребольедо, и ей было тринадцать лет. Труп обнаружили за средней школой номер 30, что в районе Феликс-Гомес, в нескольких метрах от здания, в котором располагалась судебная полиция штата. Он была смуглой, с длинными волосами, худенькая, рост — метр пятьдесят шесть. Девушку нашли в той же одежде, которую она носила в день похищения: желтые шорты, белая блузка, белые же носки и черные туфли. Девочка вышла из своего дома на улице Мистула, 38, что в районе Веракрус, в шесть утра, чтобы проводить сестру, которая работала на фабрике в индустриальном парке Арсенио Фаррель,— ушла и больше не вернулась. В тот же самый день родственники подали заявление о ее пропаже. Задержали двух ее друзей, пятнадцати и шестнадцати лет, но, после того как те провели в подвале неделю, обоих отпустили. Пятнадцатого августа нашли труп Анхелики Неварес двадцати трех лет, более известной под кличкой Джессика, рядом с каналом со сточной водой на западе индустриального парка Хенераль Сепульведа. Анхелика Неварес жила в районе Плата и танцевала в кабаре «Ми Касита». Также она работала танцовщицей в кабаре «Герои Севера», хозяйку которого, Марисоль Камарену, не так давно нашли внутри емкости с кислотой. Анхелика Неварес была родом из Кулиакана, что в штате Синалоа, но уже пять лет проживала в Санта-Тереса. Шестнадцатого августа жара спала и подул свежий ветер с гор.

Шестнадцатого августа в своей комнате была найдена повесившейся преподаватель Перла Беатрис Очотерена, двадцати восьми лет, родом из деревни Морелос, что стоит практически на границе между штатами Сонора и Чиуауа. Учительница Очотерена работала в средней школе номер 20, и, как говорили ее друзья и знакомые, была человеком любезным и спокойным. Жила в квартире, деля ее с двумя другими учительницами, на улице Ягуар, что в двух кварталах от проспекта Карранса. В ее комнате нашли множество книг, в основном поэзию и эссеистику, которые учительница покупала наложенным платежом в книжных магазинах столицы или Эрмосильо. Как сказали женщины, с которыми она делила квартиру, Перла была женщиной чуткой и умной, начала практически с нуля (Морелос в Соноре — деревенька красивая, но крошечная, там ничего нет, кроме фотогеничных пейзажей) и всего достигла работой и упорством. Также они сказали, что она писала, и один литературный журнал в Эрмосильо опубликовал — под псевдонимом — несколько ее стихотворений. Делом занимался Хуан де Дьос Мартинес, и с первого же взгляда он понял — речь идет о самоубийстве. В письменном столе учительницы нашли письмо без адреса получателя, в котором она пыталась объяснить, что не может больше выносить творящееся в Санта-Тереса. В письме было написано: все эти мертвые девочки… Письмо прочувствованное, но немного пошлое, подумал судейский. Там было сказано: я больше не могу это выносить. Еще написано: я пытаюсь жить, как и все, но как? Хуан искал в бумагах учительницы какие-нибудь ее стихи, но не нашел ничего. Также записал несколько названий книг из домашней библиотеки. Спросил подруг по квартире, был ли у нее парень. Те ответили, что никогда не видели ее в компании мужчины. Учительница Очотерена была скромной до такой степени, что действовала на нервы некоторым своим друзьям. Похоже, интересовалась она исключительно уроками, учениками, книгами. Одежды у нее было совсем немного. Чистенькая, работящая, никогда не протестовала. Хуан поинтересовался, что это значило — никогда не протестовала. Подружки привели пример. Иногда они забывали выполнить свою часть работы по дому, например, вымыть посуду или подмести, что-то вроде этого, и учительница Очотерена делала все вместо них и не говорила ни слова поперек. На самом деле она никогда никого ни в чем не упрекала, ее жизнь, похоже, протекала тихо, без укоров и порицаний.

Двадцатого августа на пустыре рядом с западным кладбищем нашли тело еще одной жертвы. Ей было шестнадцать или восемнадцать лет, никаких документов при ней не обнаружили. Тело лежало совершенно голое, точнее, в одной белой блузке, завернутое в старое желтое одеяло с изображениями черных и красных слонов. Судмедэксперт сообщил, что причиной смерти стали две нанесенные колюще-режущим предметом раны в области шеи и ушной раковины. В первом своем заявлении полиция сообщила, что жертву не насиловали. Четыре дня спустя они поправились, заявив, что да, изнасилование произошло. Патологоанатом, проводивший вскрытие, сообщил прессе, что они, то есть команда патологоанатомов полиции и Университета Санта-Тереса, никогда не сомневались в том, что изнасилование имело место, и доложили об этом в первом (и единственном) официальном рапорте. Пресс-секретарь полиции пояснил, что произошло недоразумение — мол, данный рапорт неправильно интерпретировали. Делом занимался судейский Хосе Маркес, и вскоре его передали в архив. Безымянную жертву захоронили в общей могиле во вторую неделю сентября.

Почему же покончила с собой учительница Очотерена? Эльвира Кампос заметила, что, скорее всего, та страдала депрессией. Возможно, речь шла о постепенном развитии психоза. Совершенно точно, она была одинокой и очень чувствительной женщиной. Хуан де Дьос Мартинес перечислил книги, названия которых выбрал наугад в библиотеке жертвы. Ты что-нибудь из этого читал? — спросила директриса. Хуан честно признался, что не читал. Это хорошие книги, сказала та, некоторые из них трудно достать здесь, в Санта-Тереса. Она их выписывала из столицы, сказал Хуан.