Боговы дни

Валера не ответил. Он встал за спиной продолжавших шпаклевать Макара и Андрея и надолго замолчал. Приехав, он всегда вставал вот так и молча смотрел, «сканировал» обстановку: сколько в его отсутствие положили плитки или залили стяжки, насколько убыла стопка мешков с цементом, много ли осталось листов гипсокартона… Казалось, было слышно, как в голове его бешено щёлкали цифры, что-то отнималось, прибавлялось, множилось. Он ни о чём не спрашивал, на лице было написано: «Какой смысл спрашивать? Мухлюете и воруете, правду всё равно не скажете. Правду мне глаза скажут».

Его маленькие выпученные серые глазки на красном лице ничего не пропускали. В них стояло какого-то загнанное бешенство, со стороны могло показаться, что у человека нестерпимо болит зуб. Он напоминал Андрею раздражённую, готовую броситься крысу: заскакивал в магазин, вечно куда-то спеша, дотошно всё осматривал и проверял, бегал с уровнем от стены к стене, считал пустые мешки и коробки из-под использованных материалов… Когда наконец уезжал, они облегчённо вздыхали, устраивали перекур, чтобы привести в равновесие нервную систему, и Макар, сплюнув, говорил: «Вот, Андрюха, что значит частная собственность, как скрутила человека. Аж рожу ему перекосило!»

…В этот раз Валера закончил осмотр быстро, повернулся к Макару:

— Пошли, шпаклёвку заберёте.

Андрей с Макаром вышли во двор, Валера открыл багажник «тойоты», из которого они вытащили и унесли в магазин два мешка сухой шпаклёвочной смеси.

— Это — для торгового зала, на все сопли доделки, два мешка вам хватит, — подчёркивая значимость сказанного, Валера выпучил глаза на Макара.

— Два — в обрез, — Макар говорил неторопливо, даже лениво. — Не хватит — довезёшь.

— Я сказал должно хватить, это ваши проблемы, — Валерины глаза ещё больше вылезли из орбит.

— Мамма миа! Это будут твои проблемы, Валера! — лицо Макара дёрнулось, но он снова заговорил подчёркнуто ровно. — У тебя через полгода всё отвалится, не у меня. Тогда не жалуйся.

— Я сказал тут за глаза! Всё, вперёд!..

Валера выкатился из магазина, хлопнула дверца машины. «Тойота» растаяла, как дурной сон.

— Достал, упырина! — Макар бросил шпатель, присел боком на козла. — Воруем мы его шпаклёвку, таскаем домой в карманах!.. Говоришь ведь, как лучше, для его же пользы — как будто себе выпрашиваешь!.. Пошли перекурим, не могу работать.

И они опять полезли на крышу, с которой спустились пятнадцать минут назад. Курили, смотрели, как над головой плывут облака, как весело трепещут на солнце листья золотого тополя, и в этих листьях и облаках медленно таял, растворялся ненавистный Валерин образ.

* * *

Андрей с Макаром давно привыкли к обману, мелочности, сумасбродным требованиям, но когда при этом в них видели ещё и воров, становилось вовсе пакостно. Был момент, когда после очередного тяжёлого разговора с Валерой они совсем уже собирались плюнуть, уйти. Но это означало потерять заработанные деньги, потому что Валера выдал скупой аванс, а сделанного было уже намного больше. А семьи надо было кормить… Скрепя сердце, они решили дотерпеть.

Перекуривая на крыше, частенько гадали, кто этот Валера и откуда.

— На меня он через Эдика вышел, помнишь, год назад ему гараж делали? — рассказывал Макар. — Эдик нас порекомендовал, Валера этот мне позвонил — надо сделать магазин. Магазин так магазин, и весь разговор… Чем занимается — хрен его знает, может, ещё какой павильон держит. Но стройку знает, видно. Наверное, или прораб бывший, или мастер.

Где-нибудь хапнул удачно, в бизнес подался. Вражина!

— Вот по себе всех и судит, — заключал Андрей. — Повезло нам нынче.

И не им одним. Старый дом, который стоял на земле, может, уже лет сто, никогда не знал, что такое магазины. И вот теперь копошились в нём какие-то люди, выл перфоратор, подъезжали машины, из которых выгружали мешки с цементом… Жильцы косились, ворчали на шум и беспокойство, а старушка из квартиры над будущим магазином уже несколько раз спускалась к Андрею и Макару, просила вести себя потише, потому что у неё давление. Но что они могли поделать?

Покой старого дома закончился, Андрею самому было жаль. Чем-то нравились ему старые стены в потрескавшейся штукатурке, тихий дворик, где возле облетающей яблони по-домашнему висела бельевая верёвка… Всё это — устоявшееся, доброе, беззащитное — уходило. Наступали новые времена.

* * *

Терпеть оставалось уже недолго, но завершение работы — этап самый хлопотный. В отведённые Валерой лимиты шпаклёвки для торгового зала они с горем пополам уложились, а вот гипсокартона, которым забирали стены в подсобке, не хватило. Совсем немного. Когда сказали Валере, глаза у него сразу полезли из орбит. Он кинулся к стоявшим в углу обрезкам:

— А это что?.. Вот гипс…

Схватил обрезок, бросился к стене, приложил к незакрытому месту — мало! Схватил другой, третий… Переглянувшись за его спиной с Андреем, Макар усмехнулся:

— Говорю — не хватит, всяко примеряли.

Продолжая метаться у стены, прикладывая обрезки и так, и эдак, Валера не отвечал, только сопел. Красная физиономия его пылала. Обрезков не хватало, хоть тресни!

Он остановился, уставился на стену и впал в свой обычный ступор: в голове щёлкали цифры, в глазах стояло крысиное бешенство. Надо было покупать ещё целый лист, думать, куда пристроить излишки!

Андрей с Макаром уже с трудом сдерживали ухмылки, отводили глаза в сторону, когда, наконец, он уехал, совсем расстроенный.

— Откуда эти валеры взялись? — спрашивал Макар у неба и золотого тополя, когда они поднялись на крышу отвести душу. — Только что вместе коммунизм строили, ругали капиталистов, и вон сколько капиталистов оказалось! Как черти из табакерки…

— Да-а… — вздыхал Андрей. — Он ведь где-то с нами ровесник, не больше сорока. Могли учиться в соседних школах… Мама дорогая, как всё перевернулось!

Но окончательно врагами их сделал инцидент, случившийся незадолго до завершения работы: у них пропал перфоратор. Обыскали всё — нету. Как раз накануне в магазине проводили воду в подсобку сантехники. Уходили обиженные, потому что Валера, по обыкновению, поскупился при расчёте.

— Они и прихватили, больше некому, — определил Макар. — Компенсировали материальные и моральные издержки. Ищи-свищи их теперь.

Перфоратор был Валерин. Сказали ему, как есть.

— Сантехники… а я не знаю, сантехники или кто,

— вылупил глаза Валера. — Давал вам — с вас и вычту…

После этого видеть его спокойно уже не могли, радовались, что работы оставалось всего на несколько дней.

* * *

Но всё когда-то кончается — долгожданный день, в который они должны были получить расчёт, распрощаться с Валерой и забыть его, как кошмарный сон, наконец наступил. Они предвкушали, как отдадут ему ключи, хлопнут на прощанье новой, собственными руками поставленной дверью, стряхнут с души тяжесть.