Цейтнот

— Откуда… Откуда ты знаешь? — голос дрожал и ноги предательски подкосились, Бартон почувствовал, как краска сходит с лица.

— Видел вас с Вандой в сарае. Как ты мог?

Клинт открыл было рот, но не смог вымолвить ни слова. Он присел на рядом стоящую тумбочку и тяжело вздохнул, пытаясь понять, как объяснить всё сыну.

— Ты мне омерзителен, — Купер скривил губы. — Не могу смотреть на тебя, не могу говорить с тобой. Не могу находиться в одном помещении. Ты предал маму, изменил ей с… Я думал, Ванда — друг, мы все к ней так хорошо относились, особенно мама, а ты… Фу!

Клинт хотел было подойти к сыну, но тот от него отшатнулся. У него в глазах стояли слёзы.

— Мама так любит тебя. Она так переживает, когда ты уходишь на работу. Думает, что мы с Лилой не видим, но мы не такие уж и маленькие, как вы считаете. Каждый раз, когда раздаётся звонок в доме, она несколько секунд стоит перед ним в ступоре — молится. А ты так грязно с ней обошёлся.

— Я… — Бартон покачал головой. Слова Купера больно хлестали его плетью по лицу.

— Молчишь? Не знаешь, что сказать в своё оправдание?

— Мама знает?

— Ты что, думаешь, что я ей скажу? Это же убьёт её, — возмутился мальчишка. Выглядел он так, словно был на грани истерики. — Но обманывать её — это… Невыносимо. Понимать, что она ничего не знает, видеть, как ты её обманываешь так, словно ничего не было.

— Не говори ей, слышишь, не говори. Мама не должна знать, — в ужасе прошептал Клинт.

Он практически умолял сына держать всё в тайне. От сознания, что он возлагает на плечи Купера столь тяжёлую ношу, стало мерзко до тошноты.

— Ты обещаешь мне? Ты ведь не хочешь разрушить семью?

— Я? Разрушить семью? — сквозь слёзы усмехнулся Купер, вытирая солёные дорожки с щёк рукавом. — Хочешь сказать, что, если я всё расскажу маме, то я разрушу семью? Не ты своим поступкам, а я — тем, что сказал правду?

Клинт вздохнул. Слишком взросло прозвучала эта мысль из уст подростка.

— Я не скажу маме. Но не потому, что ты попросил. А потому, что маму жаль.

— Спасибо.

— Пошёл ты!

Клинт пропустил последнюю фразу мимо ушей, понимая, как сильно теперь его ненавидит сын. В любой другой бы раз он получил бы выговор за это, подкреплённый подзатыльником, но сейчас было простительно.

***

— Нам надо поговорить.

— О, Клинт, мог бы и предупредить о своём визите. Не знаю, например, позвонить, а вдруг у меня свидание?

Бартон критически осмотрел Наташу с ног до головы, прошёлся ироническим взглядом по её розовым шортам с изображениями овечек, и без приглашения прошёл в квартиру.

— Да ты сама вежливость, — пробурчала Нат, захлопывая дверь.

— А ты — гостеприимность.

— Кофе, чай?

— Не до этого, — Клинт стащил с себя вымокшее под дождём пальто и повесил на вешалку.

— Не до этого? — удивилась Нат, внимательно разглядывая лицо друга. — Выглядишь так, словно не спал несколько ночей.

— Почти что правда.

— Не пугай меня. Что-то с Лорой, детьми?

Клинт тяжело вздохнул. Ему необходимо было поделиться своими переживаниями, но жена по понятным причинам для этого не подходила. С Вандой он оборвал все контакты и предпочёл стереть её из памяти. Жаль, что не вышло. Он смотрел на Лору, а потом внезапно вспоминал, что провинился перед ней, а потом тут же перед глазами вспыхивало обиженное лицо Ванды с горящими от любви к нему глазами. Купер относился к нему, как к мусору, и самое ужасное — Клинт прекрасно его понимал.

— Пожалуй, я выпил бы чего-нибудь покрепче, но я за рулём.

— Всё так плохо? — Наташа вмиг стала серьёзной.

Бартон долго катал на дне стакана лужицу виски под орлиным взглядом Нат, всё собираясь с силами.

— Если не знаешь, как начать, выпалили самую шокирующую часть, — посоветовала ему напарница.

— Я изменил Лоре с Вандой, Купер обо всём знает, и мне так паршиво, что я хочу во всём признаться жене, — Клинт залпом осушил стакан, Наташа поперхнулась.

— Что?!

— Ты слышала.

Наташа вскочила со стула и в ужасе замотала головой, чуть не роняя на пол стакан.

— Ты, чёрт возьми, серьёзно?

— Похоже, что я шучу?

— Похоже, что ты сошёл с ума! Какого дьявола ты сотворил? Подожди, ты сказал, что Купер знает? Как? Ты идиот?

— Ругай меня. Мне это необходимо. Мне нужно, чтобы кто-то другой дал мне пинка, я сам не справляюсь.

Нат снова присела, всё ещё продолжая качать головой. Она прикрыла рот рукой, в немом оцепенении глядя на уткнувшегося в свои колени Бартона. В её глазах читалось смятение.

— Я предупреждала тебя о Ванде, а ты пропустил мои слова мимо ушей, — сухо напомнила ему Наташа. — Я слушаю, рассказывай.

— Мы переспали. Несколько раз.

— О чёрт!

— Это был кошмар…

— Она тебя заставила? Соблазнила?

— Что? Нет! — Клинт поморщился. — Это было… Мы оба, оба виноваты в случившемся. Я жутко раскаиваюсь перед Лорой. И Вандой. Я задел чувствах обеих…

— Перед Вандой? Почему ты испытываешь вину перед ней?

— Потому что я воспользовался ею, сыграл на её чувствах. Относился к ней по-скотски. И действительно был дерьмом. Знаю, что мне не стоило спать с ней, и я корю себя за то, что не сдержал свои слова. Я дал ей надежду, и это была моя ошибка. Я искренне раскаиваюсь перед ней, потому что она не желала Лоре зла…

— Не желала, но при этом легла в постель с её мужем.

— Наташа! Ванда и вправду испытывала муки совести. Я был в ужасе, постоянно на нервах, боялся, что Лора узнает, что ей расскажет Ванда, постоянно контролировал обеих. Меня буквально клинило, стоило только увидеть их вместе. Перед глазами стояла пелена. Я сожалею о том, что случилось, мне так стыдно перед женой!

— Где сейчас Ванда?

— Я выгнал её из дома, потому что больше не мог выносить её присутствия. Я не мог думать, когда она рядом, она меня нервировала.

— Ты продолжаешь с ней общаться?

— Нет! Мы даже не созванивались.

Наташа досадно поморщилась:

— Я не знаю, что мне сказать. Что с Купером?

— Ну, он люто меня ненавидит. Я для него пустое место. Но он не расскажет Лоре. Не потому, что я попросил, просто он не хочет причинять боль матери.

— У твоего сына есть мозги. А ты, видимо, свои подрастерял.

— Мне очень тяжело. Моя вина перед Лорой столь огромна, что я не могу дышать. Так трудно хранить такие страшные тайны, не понимаю, как ты справляешься.