Девятая жизнь кошки. Прелюдия
Шрифт:
– Знаешь, я слушал тебя и вспоминал своего дедушку. И кажется его колючая щетина натерла мне щеку. А потом я думал о брате, о том, как здорово нам было вместе. И ведь многие никогда не узнают, какого это, быть близнецами.... Спасибо тебе...
– За что?
– За то, что доверилась мне. После вчерашнего я ждал красиво льющейся речи, но не ожидал, что столько моих собственных картинок появится во время твоего рассказа.
– Вспоминать для меня - это как перебирать четки, нанизанные на нить моего возраста. Каждая бусина для меня особенная, а со стороны это просто кругляши, почти одинаковые и по форме, и по цвету. А я, держа каждую в руках, будто ныряю внутрь. Но я соврала, что они остаются неизменными. Они постоянно меняются. Даже сами четки: новые бусины нанизываются, некоторые
– И кто из нас еще философ?
– смеется Пророк, - не знаю, как ты, а я адски хочу есть. Твоя история напомнила мне, что я жив. А живые люди испытывают голод.
– Я тоже не откажусь от обеда. Или это уже будет ужин?
– Его еще приготовить надо. Точно ужин. Я вчера купил картошки, можем сварить ее и открыть рыбные консервы.
– И на запах рыбы сбегутся местные коты?
– Какие коты? Здесь нет никаких котов, только собаки.
– А вот и есть. Вчера со мной на берегу сидела кошка!
– Пророк смотрит на меня с большим удивлением.
– Кажется, я понимаю, почему в тебе открылся творческий поток?
– Почему же?
– Давай все же утолим голод, а после я расскажу тебе местную байку об этой кошке.
– Заинтриговал!
– Это я умею. Пойдем чистить картошку!
21
На запах консервов действительно стекаются коты, только в человеческом обличье: Рон и Шут.
– А для голодных тварей место у очага найдется, - жалобно заводит Шут?
– Прошу, - делает приглашающий жест Пророк, - но с вас завтра прощальный ужин.
– Из водорослей что ли?
– Неа, из мидий. Герда, ты пробовала мидий?
– обращается он ко мне.
– Конечно, магазинных.
– Ну вот это совсем не то. Если эти товарищи сподобятся мне помочь, то хороший улов свежайших черноморских мидий нам обеспечен. Ими, конечно, не объешься, но суть не в этом.
– Мы согласны, но только банки консервов здесь будет маловато, - торгуется Шут.
– Поройся в рюкзаке, нам то всего один день здесь остался.
– Хотя есть консервированную рыбу, сидя на морском берегу, неимоверный абсурд!
– Если ты к мидиями добавишь улов барабули или хотя бы бычков, то завтра у нас будет не прощальный ужин, а просто пир.
– Поживем увидим, - процеживает Шут, ловко вскрывая абсурдные банки.
Ужин проходит в полной тишине. Посуда вылизана. Я напоминаю Пророку про кошку.
– О, ну если наши товарищи в сборе, то лучше передать им право рассказа, у Рона, например, свои счеты с этой кошкой.
– Вот и не буду я ничего про нее, - буркает он, - в смысле с этой кошкой? Ты встретила кошку?
– Скорее она встретила меня. Но, да, мы встретились, - отвечаю я.
– А у меня нет с ней никаких счетов, и я хотел бы их поиметь. Поэтому, с удовольствием расскажу о ней, - встревает Шут.
– Только не очень витиевато, я и так уже в огромном любопытстве.
– Ну это кааак пойдет. Может сначала раскурим трубку мира? Кошки не любят суеты.
По кругу отправляется приправленная сигарета, и выжатая как лимон, освобождает пространство для долгожданной истории из жизни кошачьих.
– История, которую я сейчас расскажу большинству ее хорошо знающих, основана на допущении, что кошки здесь не живут. А также на неискоренимой потребности сохранять веру в мистическое. Давным-давно, когда нога человека еще не ступала в эти благословенные края, здесь было царство шакалов. Они собирались по вечерам и пели свои пьяные песни. А днем разбредались по одному, и никто не слышал шакальих голосов. Но стоило еще какому-нибудь из лесных животных приблизиться к их кругу, как оно оказывалось разорванным на куски. И вскоре все живое стало избегать этих мест. И тогда шакалы стали поедать
друг друга. Каждый вечер они бросали жребий, и в жертву стае приносился один из соплеменников. И вот однажды в этих краях появились люди. Это были два беглых каторжника, почти замученные до смерти адским трудом. По счастливой случайности им удалось затеряться в лесу при строительстве дороги, и они пробрались через глухой лес, потому что ничего на свете их не пугало сильнее, чем рабство. Если бы они знали о шакалах, их бы и это не остановило. Умереть на свободе казалось им привлекательным занятием.Естественно, в первую же ночь шакалы учуяли людей, и приготовились сытно поужинать. Страх перед человеком был неведом этой стае, победивших всех соседей, и они смыкались адским кольцом, не оставляющим беглецам возможности сбежать вторично. Добыча была уже на ладони. Люди обнаружили себя в окружении десятков глаз, и наполнились ужасом. Они приготовились сражаться, но силы явно были не равны. Огня у них не было, они лишь обзавелись палками, которыми и собирались крушить врагов. И вот оборонительные позы приняты, надежда почти потеряна, как рядом с ними раздается возмущенное мяуканье. Люди с огромным удивлением обнаруживают рядом с собой серую невзрачную кошку. Они ласково пытаются посадить ее на дерево и объяснить, что ей грозит опасность. Но кошка упрямо прыгает вниз и вновь садится посередине. Люди верят, что инстинкты вовремя позволят ей сбежать, как вдруг понимают, что они тоже могут забраться на деревья, и шакалы не достанут их там. Сказано - сделано. Они лезут на деревья, и теперь кошка взбирается за ними. Тем временем шакалы приближаются и кольцом смыкаются вокруг деревьев, на которых сидят беглецы. И тут происходит невероятное. Кошка еще раз возмущенно мяукает, а потом внезапно налетает гроза. Молния бьет в одно из деревьев, которое загорается. Шакалы в ужасе разбегаются, а людям удается сохранить огонь, и выжить здесь с его помощью. Стая шакалов никогда не рискует больше приблизиться к этому месту, а вскоре о них и вовсе остается только пара особей, ушедших глубже в лес на поиски пропитания.
После встречи с кошкой одному из людей начинают сниться странные сны, наполненные предсказаниями, связанными с этими местами. О том, как здесь начнут прятаться несколько дезертиров из армии. А потом одна пара враждующих семей найдет здесь себе приют. Второй же человек в каждую грозовую ночь начинает переживать нечеловеческий ужас, и вскоре сбегает отсюда в город, туда, где можно надежнее спрятаться от грозы. Гроза становится для него страшнее заключения.
Многих из позднее появившихся здесь навещает кошка. Она больше никогда не появляется, если людей больше одного. Эти встречи заканчиваются по-разному: или человек открывает что-то новое в себе. Или начинает переживать панику, прежде ему незнакомую. Последствия этой встречи нельзя предугадать, но если кошка встретилась тебе здесь, то твоя жизнь никогда уже не будет прежней, - заканчивает Шут таинственным, почти шипящим голосом.
– Любопытная история, - удивляюсь я, - уж не знаю, что за кошка встретилась мне, но кажется во мне действительно что-то изменилось. А за что ты обижен на кошку, - спрашиваю я Рона?
– Так я ногу повредил как раз после этой встречи!
– в сердцах отвечает он.
– И ты хотел бы все отмотать назад? Вернуть все, как было?
– Конечно, да! Ты еще спрашиваешь!
– А я ничего не хотела бы вернуть назад, - с грустью обнаруживаю я, - хотя мое прошлое было куда содержательнее настоящего.
– Э-й-ей, мы же можем и на свой счет принять, - оскорбляется Шут.
– Вот этого не стоит делать, с вами мне очень хорошо, но и это кончится.
– Представь, если бы это длилось вечно?
– отвечает он, - или хотя бы как у кошки, в девять жизней.
– Наверное особенность кошек, что они проживают каждую из девяти жизней так, словно она единственная.
– А людей - что они проживают единственную так, словно в запасе еще восемь, - парирует Шут.
Я думаю о том, что у меня это именно так. Я, то излишне осторожно, тяну время, упуская жизнь. То бездумно бросаюсь в ее поток, не замечая кручин и водоворотов. И, наверное, уже никогда мне не найти чего-то среднего. Просто потому, что мне не суждено было родиться кошкой.