Книга чародеяний

– Я не хотел, – повторил Милош.

– Я знаю.

– Но я чуть не убил тебя!

– Да, ты мог бы, – равнодушно согласился Берингар. – А я и не возражал. Полагаю, только суровая выучка помогла мне продержаться до возвращения Пауля. Привычка тела, только и всего. Что касается причин…

Он замолчал, явно не желая продолжать. Милош не очень-то хотел расспрашивать, но у сержанта Лауфера было другое мнение:

– Мне кажется, в этом стоит разобраться. Тебя тоже что-то злило?

– Нет. Мне просто было грустно, – ответил Берингар. Вид у него в этот момент был слегка растерянный, и Милош подумал, что вряд ли этот парень привык сообщать всем желающим о своих чувствах: Адель могла рассчитывать на такую откровенность, но уж никак не соратники. – Разумеется, я не придавал этому особого значения, потому что мы все заняты более важным делом. Но есть вещи, которые обмануть нельзя. Например, книга чародеяний…

– А что случилось? – участливо спросил Пауль. – У вас обоих? Здесь может быть скучновато, согласен, но я как-то не вижу поводов расстраиваться или злиться.

Милош тактично промолчал: ему не хотелось сейчас говорить о своём отношении ко всей германской нации, ну а остальное – так, мелочи. Накопившиеся… Берингар тоже не раскололся, и сержант Лауфер сменил тему:

– Доложить об этом старейшинам?

– Доложи. Всем сразу не надо, разыщи госпожу Моргану, вряд ли она спит. Утром я составлю подробный отчёт.

– Днём, – поправил Пауль, прежде чем уйти.

– Утром.

– Днём.

Берингар поднял на него голову: Пауль широко улыбался и ждал.

– Хорошо, днём… – Пауль кивнул, развернулся и затопал в сторону двери. Через полминуты его квадратная фигура скрылась в замке, а следы замёл новый снег. – Днём я уже закончу, – вполголоса договорил Берингар, глядя ему вслед, и Милош прыснул.

– Ты неисправим. Нет, а если серьёзно… когда ты успел смотаться на юг? Все думают, ты проводишь кучу времени со старейшинами.

– Ошибочно думают. Мне пришлось пожертвовать парой вечеров дома, но не более того, – Берингар выпрямился, огляделся, зачерпнул руками немного снега. Впервые в жизни Милошу показалось, что умыться снегом – не такая уж плохая идея, но уподобляться он не стал. Вместо этого он спросил, оттягивая разговор о главном:

– И чем вы с ними занимаетесь? Изучаете книгу?

– Насколько это возможно. – Берингар внимательно осмотрел внутренний двор и выходящие на него окна, помолчал, прислушиваясь. – Для совета старейшин я весьма полезен, потому что разбираюсь в вопросе книги, делаю то, что они говорят, и грамотно доношу их путаные мысли для всех остальных. Я со своей стороны пытался выяснить что-то новое, что-то, что от нас скрывали.

– Выяснил? – спросил Милош. Его привело в восторг то, что Берингар, родной поборник честности и правил, вёл свою игру под носом у старейшин, но говорить об этом сейчас было неуместно. К тому же Милош не знал того, что Берингар сказал Адель в отцовском кабинете: «наверное, тогда я в последний раз полагался на других».

– Кое-что. В основном это касается некоторых свойств книги, чар над господином писарем… Ничего такого, что бы помогло понять источник угрозы.

Судя по всему, насчёт угрозы у него имелись свои додумки. Молчание было спокойным, почти умиротворяющим, и всё же Милош решился его нарушить:

– Так что всё-таки с Арманом? Клянусь, я не буду стрелять.

– Конечно, не будешь. Тебе нечем, – напомнил Берингар. Милош тихонько выругался. – С Арманом… я не знаю. Его нет там, где он должен быть, он давно ничего не пишет, при этом он сам сообщил всем нам, что отправился на воды. Ошибки быть не может: он не из тех, кто путает адреса и забывает обещания, значит, это умышленный обман. Не перебивай. Точного адреса не было ни в одном письме. Я знаю, что Арман нам не враг, и вовсе не хочу сказать, что он сделал это с дурным умыслом.

– Так он и не хотел, чтобы мы его искали. Но ложь во благо – это уже больше похоже, – признал Милош. Он бы понял это и раньше, если б был в состоянии мирно слушать. – Но какая именно ложь? Ты думаешь, он где-то здесь?

– Думаю, да, – осторожно сказал Берингар и подождал, но Милош только покачал головой.

– Ты же сам говоришь, что если и есть его следы, то они скрыты сильной магией. Зачем и от кого?

– Не только и не столько от нас. От кого-то, кого мы опасались, я полагаю.

– Опять это, – застонал Милош.

– Я знал, что тебе не понравится.

– Ты снова недоговариваешь… Допустим, Арман здесь, допустим, он ведёт какую-то свою игру и не хочет, чтобы мы об этом знали. Но он же не может провернуть это один. Поверь мне, ни одна почтенная скотина в этом замке не проморгала бы Армана Гёльди.

– Верно, скорее всего, не один, – согласился Берингар и снова сделал настороженную паузу, потом вздохнул. В глубине души он надеялся, что Милош тоже что-то обнаружил, но остался наедине со своими подозрениями. – Я уже сказал, что сомнений больше, чем улик. Я и не хотел говорить тебе всё это, только узнать, не получал ли ты новых писем и не замечал ли кого-то странного в высших кругах.

– Странного? Извини, но они все малость того!

Милош подумал и решительно сказал:

– Нет. Только не те люди, с которыми торчу я, эта вот посольская верхушка… Ты думаешь, он в кого-то превратился, так? Исключено.

– Исключено? Почему? – эхом повторил Берингар. – Арман очень искусен в своём деле.

– В оборотничестве – пожалуй, но он не знает этих людей. Поверь мне, я целыми днями слушаю их разговоры. Если б Арман затесался в посольскую шайку, они бы вычислили его в первые же сутки. Там каждый со своей многочасовой историей болячек, романов и военных побед, у всех свои тараканы и все знают друг друга, как облупленных… Это была бы целая операция! Нет, Бер… Арман, конечно, гений, но такое никому не по плечу.

Дальше Берингар сомневался молча, а Милош всё сильнее убеждался в том, что сам только что сказал. Даже если предположить, что Арману пришло в голову притвориться кем-то и влезть на собрание, он бы не справлялся так долго. И зачем? Его ведь позвали и так!

– Его же и так звали, – напомнил Милош вслух. – В своём облике. Он отказался.

– Возможно, такой расклад был неудобен, но кому из них, – пробормотал Берингар. Он смотрел перед собой и явно видел что-то, помимо замковой стены и хлопьев снега. – Хорошо… Надеюсь, что ты прав. Мне бы не хотелось ошибиться, ведь это касается не только Армана.

– Ну вот и славно. Писем тоже не было, мне бы Корнель сообщил, если что, – Милош искренне верил в то, что Арман отдыхает и лечится на юге, не потому что так было проще. Его недостаточно убедили доводы Берингара, который поделился только верхушкой своих подозрений, не желая опережать события. С большой неохотой Милош был готов признать, что что-то затевается, но ему не хватало наблюдательности и определённой степени недоверия к старшим, коей с недавних пор обзавёлся Берингар.

– Ты не мог бы показать мне предыдущие письма? Я понимаю, что Арман мог делиться с тобой чем-то личным, но это важно. Потом я объясню ему…