Книга чародеяний

На клинке виднелись следы и зазубрины: в некоторых местах заговорённые пули Милоша проели заговорённую сталь. Потом Берингар воспользовался оружием, как указкой, и с равнодушным видом коснулся кончиком лезвия характерных отметин на стене.

– Если вам недостаточно нашего свидетельства, – холодно произнёс он, – на котором, к слову, строилось ваше доверие всё время создания книги, можете верить своим глазам.

– Мы верим, – ответила за всех мадам дю Белле. – И мы встревожены, не так ли, друзья мои? Эта вещь действительно опасна и непредсказуема, несмотря на то, что создавалась с самыми благими намерениями.

– О чём здесь и талдычат с самого начала, – резко, но веско ответствовал Хольцер. – И я о чём говорю! Давайте-ка…

– Давайте-ка покинем помещение, – Берингар даже не позволил ему закончить фразу. Повторять дважды не пришлось: почти все, за исключением назначенных стражников, умчались по лестнице вверх с той скоростью, какую им позволял возраст и болячки.

По той же причине Милош вместе с Хартманном тащился в самом конце. Посол ни разу не переспросил, что произошло, все его мысли явно занимала книга; он настолько задумался, что безропотно принял помощь на последних ступеньках, впрочем, спасибо тоже не сказал. Милош и не ждал. После вчерашнего он не выспался, много думал и не пришёл ни к чему хорошему, разве что уверился, что Армана здесь нет. Вмешался бы уже… Надо будет повежливее намекнуть Берингару, что он слишком рьяно ищет заговоры, и связаться с Корнелем – спросить, не узнал ли брат что-нибудь новенькое в Праге. На всякий случай.

Другие в его намёках не нуждались, и всё-таки Милош разделял мнение звездочёта Чезаре: хватит! Пускай кто-нибудь уже заберёт книгу, поставит на полку, съест, в конце концов. Ждать оправдания и освобождения Юргена Клозе – себе дороже, пусть это будет Вивиан дю Белле, пусть будет Хартманн. Милошу не было совсем уж всё равно, и судьба всей магии его искренне беспокоила, но чем дольше они здесь тянут, тем сложнее будет решать. Кажется, вчера старшие маги до этого додумались, но что будет сегодня? Лишь бы не пошли на попятную.

Они собрались в Рыцарском зале. Послы, старейшины и Берингар – за столом, стражники замка Эльц – вдоль стен, только сегодня у гостей явно недоставало аппетита. Новости тревожили и сбивали с толку, так что даже привычное собрание началось скоро и не очень занудно.

– Книга чародеяний непредсказуема и опасна, как сама магия, – заговорила старейшина Моргана, опережая прочих. Обычно она давала слово Берингару или послам. – Мы это предполагали с самого начала, вопрос был лишь в том, насколько сильным получится артефакт и на какие именно эффекты он способен. Я считаю, пришло время, когда книга показала нам, на что способна. Дамы, господа, уважаемые маги. Кто из вас, зная все преимущества и опасности данной вещи, бесценное содержание и непредсказуемый магический характер, готов сохранить её у себя?

Колебания были ясны, как день – радоваться и потихоньку подлечивать болячки, как и владеть уникальным источником знаний, хотели многие, но мало кто был готов терпеть ради этого страх, постоянную настороженность и риск сойти с ума. Старшие маги осматривали друг друга в поисках самого хладнокровного, самого смелого, самого умного, самого готового… Милош припомнил слова папиной подруги Чайомы и пожалел, что здесь нет Юргена Клозе, но нет так нет. Берингар отказался, папа тоже. Вивиан дю Белле молчит – и, кажется, склоняется к отрицательному ответу. Хольцер отчаянно мотает головой, хотя от него иного и не ждали…

– Я готов, – сказал Роберт Хартманн. На сей раз он не дождался, когда все на него посмотрят, и тратить время на экивоки тоже не стал. Бесстрастно оглядел весь стол, послов и старейшин, задержал взгляд на мадам дю Белле и произнёс: – Полагаю, нам стоит повторить перед всеми краткое содержание вчерашней беседы.

– Давайте просто проголосуем, – поморщился сэр Дерби. Его, кажется, тоже всё достало.

– Нет, – возмутились старейшины. – Никаких секретов, господа, выкладывайте!

И господа выложили. Милош выслушал пересказ всего, чему был свидетелем, из уст собственного отца – пан Росицкий умудрился сократить повествование и не отвлекаться, разве что пару раз забыл слова и ещё единожды выронил кольцо, которое вертел в руках. Магия, книга, государственные границы, неопределённые свойства артефакта, герр Хартманн. Всё сводилось к тому, что герр Хартманн знает, на что идёт, и это устраивало многих.

– Прошу прощения, – нахмурился датчанин Свен. – Это вы там между собой решили, а как же остальные?

– Так мы проголосуем, – подсказал ему Хартманн. – Всё должно быть справедливо, с этим я согласен. Решение ещё не принято.

– Ты… вы, Роберт, и в самом деле с книгой на «ты», – признал датчанин. Милошу показалось, что между ними решается что-то очень важное. – У нас вот не было такой возможности.

– Ну почему же, – прусский посол поджал губы, с неприязнью косясь на родича. – Возможности, как и время, у нас у всех были равные. Ничто не мешало вам, будучи в нижнем зале, уделить большее внимание самому артефакту, нежели досужим сплетням.

Свен признал поражение и опустил голову. У других возражений не нашлось: Милошу показалось, будто турок недоволен, но сказать ему было нечего, а вот сэр Дерби и мадам дю Белле, встревоженные финтами, которые выписывала книга в последнее время, махнули рукой на свои амбициозные затеи и с надеждой смотрели на Хартманна. Себе дороже, решили они, и Милош их понимал: будь он колдуном послабее, сам бы ни за что не полез, да и вчерашнее… Задним числом до Милоша окончательно дошло, что он, весь такой сильный и важный, поддался безмолвному приказу книги без малейших колебаний, даже не заметил ничего. От этого сделалось страшно и неприятно, будто льда за ворот бросили.

– Совет старейшин удаляется, чтобы обсудить ваше предварительное решение, – объявил Берингар, когда стайка стариков в капюшонах прекратила шушукаться и вышла за дверь. – После этого проголосуем. Участие в голосовании примут все присутствующие, за исключением стражников замка Эльц, потому что у них недостаточно полномочий.

– Это что за новости? – засопели слева. Милош обернулся: опять сержант Хубер.

– Это было оговорено в инструкциях, – как ни в чём не бывало ответил Берингар, отличавшийся отменным слухом и нюхом. – Если вы их читали, сержант Хубер, могли почерпнуть некоторые небесполезные сведения.

Милош перехватил его взгляд и с трудом подавил смех. Берингар, видимо, тоже, но у него было больше опыта в таких делах, а Милошу пришлось притвориться чихающим.

– Будьте здоровы, – с неприкрытой злобой буркнул сержант Хубер. Милош прикусил язык. Анекдот, не иначе!

Пока старейшины совещались, за посольским столом ограничились парой-тройкой натянутых комментариев о погоде. Все головы, по большей части седые, обернулись на скрип и звук шагов, когда старейшины всё-таки вернулись и заняли свои места. Они опять подсунули Берингару какую-то бумагу, с которой тот и прочитал хорошо поставленным голосом:

– Совет старейшин признаёт кандидатуру Роберта Хартманна, колдовского посла от Прусского королевства, и объявляет голосование открытым.

Вот же волокита, подумал Милош. Могли бы сами рот открыть и сказать. Неудивительно, что в колдовском сообществе важные решения принимаются буквально раз в сто лет! Если повезёт…

Из рассказов папы и брата он вспомнил, что признаёт – не значит одобряет. Что ж, выбирать им особо не из чего, остальные испугались… Он даже немного гордился не своим послом: старик мог бы и отказаться, а всё-таки решил положить конец великосветскому занудству! Пожалуй, наблюдение за Хартманном лишним не будет, как и за любым другим потенциальным владельцем книги, но как же хорошо знать, что скоро всё закончится!