Книга чародеяний

– Скотское алоэ, – честно ответила Адель. Они посмотрели на непристойного вида жирный стебль и одновременно прыснули, что наконец-то разрядило обстановку.

– Действительно скотское, – согласилась Шарлотта и с благодарностью приняла пунш. Адель припомнила, что на балу ей такое очень нравилось, правда, в доме не нашлось жареного лимона. Настой ромашки укоризненно стыл на краю стола. – Гм… Наверное, мне стоило предупредить, но я не придумала, как. Только вернулась из гор и сразу… сюда.

– Так и сразу? – не поняла Адель. Нехорошее предчувствие вцепилось ей в горло.

– Нет, конечно нет. Я сначала отправилась в Лион, – призналась Лотта, грея ладони о бокал. Ей было неуютно в чужой гостиной, но только потому, что она больше предпочитала природу любым домам. – Я была уверена, что Арман уже вернулся, но его там нет. И Мельхиора нет…

– Мельхиор здесь, – машинально ответила Адель.

– А, хорошо… Потом я отправилась домой, в Обон, это не так интересно, но… Писем не было, – Лотта посмотрела на лицо хозяйки, вовсе не такое дружелюбное, как им обеим хотелось бы, и выпалила: – Я понимаю, что многого хочу, и, может, это нагло с моей стороны – ждать новых писем, но мне показалось, что они должны быть. Мама говорит, что ничего не приходило, и вообще… в общем… я испугалась, не случилось ли чего. Но я не навязываюсь, – поспешила добавить она, видя, как Адель на неё смотрит. – Если меня долго не было и Арман нашёл кого-то ещё, я пойму… Расстроюсь, но пойму. Только хочу убедиться, что с ним всё в порядке. В ноябре он писал, что болен.

Адель запоздало поняла свою ошибку, но не знала, как её исправить: видимо, у неё на лице была написана старая добрая ревность, отчего Шарлотта вспомнила все самые ужасные рассказы о правнучке Гёльди и стушевалась, что ей было вовсе не свойственно. Впрочем, суть её слов показалась Адель гораздо важнее их отношений.

– Вообще-то я тоже мало что знаю, – поделилась она и удивилась самой себе: когда лицо Лотты потемнело при этих словах, Адель наполовину сопереживала ей, а наполовину – радовалась. Потому что братец заслужил, чтобы другая девушка искренне волновалась за него. С этого момента Адель постаралась сделать свой голос более мягким и вежливым. – Он ещё писал один раз из санатория, в самом начале… но потом ничего не было. Мы думаем, письмо просто потерялось.

– Ну да, – откликнулась Лотта. – Потерялось.

Она поняла, что Арман не забыл её, разве что их всех, но это отнюдь не было радостной новостью. То же дошло и до Адель.

– Целый день думаю об этом, – созналась она и тоже хватила пунша. Обожгла язык, сморгнула слёзы, недовольно поморщилась. – И Берингара нет, но у него слишком много дел в замке… Так что мы в равном положении.

– Я рада, – абсолютно безрадостно сказала Шарлотта и шмыгнула носом. Не от слёз, от горячего напитка после морозной улицы, но впечатление вышло совсем иное. – Но волнуюсь больше. Мне он не назвал точный адрес…

– Нам тоже, – Адель не сразу задумалась об этом, а потом списала на братнюю скрытность. Теперь ей не очень понравилась мысль о том, что они даже понятия не имеют, где его искать. Берингар, конечно, отыщет кого угодно и где угодно, но как он выкроит на это время? Сейчас, когда вопрос с книгой вот-вот решится? – Боюсь, мне нечего тебе сказать.

В тот же час вооружённый Берингар подъезжал к Лукке, но ведьмы об этом не знали. Огонь трещал, ветер выл, с плаща Лотты капало, за стеной похрапывал Мельхиор. Адель всё не могла разобраться в своих чувствах: успокаивая гостью, она сама поневоле успокоилась и почти убедила себя, что Арману ничего не грозит. Почти. Он вдали от здешних колдовских интриг, что с ним может случиться? Разве что в самом деле болезнь, но глупо же умирать в окружении врачей… О том, что такое случается довольно часто, Адель как-то не подумала.

– Если хочешь, можешь лечь спать, Эмма постелила в гостевом крыле, – неловко сказала Адель.

– Нет, спасибо, я не хочу, – ещё более неловко ответила Лотта. Её волосы завились от сырости и то и дело выбивались из причёски, но она быстро устала их поправлять и сидела растрёпанная, что импонировало Адель, всю жизнь боровшейся с непослушными волосами. Как ведьму её всё устраивало, но причесаться бывало непросто. – Но ты иди…

– Нет, я тоже не хочу спать.

Разговор, натужный и нелепый, так и не склеился. Адель догадалась притащить Мельхиора: разбуженный пёс сначала обиделся, но потом унюхал Лотту и заскулил от счастья. Он так скучал! Мельхиор вовсе не хотел оскорбить хозяйку, и всё же к Шарлотте он относился гораздо лучше, поэтому быстро забрался на диван и обслюнявил ей всю юбку. Разумеется, от радости.

Пока они нежничали, Адель подъела несладкое печенье, выплеснула ромашковый настой, проверила гостевую спальню и не придумала, чем ещё можно заняться. Сейчас им обеим было самое время делиться новостями об Армане и сплетничать, а новостей-то никаких. Так и убивали время до утра – Лотта играла с Мельхиором, Адель тревожно бродила по комнате, иногда хватаясь за какие-то книги. В подобном состоянии их застала Барбара, имевшая привычку просыпаться раньше матери.

– Доброе утро, – сказала она, входя в гостиную. – Кажется, мы что-то проспали?

– Да, не без того, – Адель вспомнила о манерах и представила девушек друг другу: – Барбара Краус, Шарлотта Дюмон.

– Мы знаем, – вежливо ответила Лотта и кивнула Барбаре, та ответила тем же. Ну конечно, все нормальные ведьмы знакомы между собой! Адель взбесило напоминание о том, что она всю жизнь была изгоем, и то, что её вежливость оказалась никому не нужна. С угольно-чёрных волос соскочило несколько искр.

– Молодцы, что знаете, рада за вас, – ядовито произнесла она. Шарлотта испуганно оглянулась через плечо, Барбара даже не вздрогнула. – Мне-то откуда знать, что вы знаете?

– Неоткуда, – примирительно сказала Лотта. Ей не хотелось ни поучать Адель, ни ссориться с ней. – Извини, если задела.

– Могла бы догадаться, – а вот Барбару ничего не смущало. – Или вспомнить. Когда мы упоминали позапрошлый бал…

Прежняя Адель уже разнесла бы гостиную в щепки после таких ответов, но сейчас она испытывала только злость, а неодолимого желания крушить всё вокруг не было. Как же это, оказывается, неудобно… Пришлось ограничиться злобным шипением и ничего не поджигать – ладони даже не зачесались, не говоря уж о том, чтобы пламя возникло само собой. Когда-то Адель мечтала о таком, она и сейчас была рада сдержанности, просто раздражение не находило выхода и утихало быстро, заставляя устыдиться собственного поведения слишком скоро.

– Юлиана уже встала? – спросила она, чтобы хоть как-то загладить вину. Дурацкий вопрос, конечно, не встала.

– Ещё нет. Агнесса приготовит завтрак к обычному часу, я полагаю, – Барбара прошла к столику, закрыла гербарий и опустилась в кресло. Было рано, и Адель без особой охоты уселась рядом с ней – Шарлотта занимала одну четверть дивана, оставшиеся три отошли Мельхиору. – Возможно, это не моё дело, но что-то случилось?

– А мы не знаем, – буркнула Адель. – Ничего не случилось, Арман не пишет. Просто все разом об этом вспомнили.

– Не хотела беспокоить, – бесцветным голосом сказала Лотта. Она переживала за Армана горячо и искренне, но не совсем понимала, как делить это чувство с его сестрой.

– Понятно. Надеюсь, вы волнуетесь зря, – подбодрила их Барбара. Разумеется, она не стала говорить «всё будет хорошо» и тому подобное, ведь она этого не знала, но всё равно считала своим долгом выразить поддержку. – Адель, ты не говорила об этом Беру?

– Конечно, говорила! Но он так занят, и в любом случае…

«Любой случай» так и повис в воздухе. Барбара завела разговор с Шарлоттой, и Адель почти не завидовала тому, как легко у неё это вышло. Всю свою сознательную жизнь она провела с братом, родственниц женского пола не имела, поэтому до пани Росицкой подобного опыта не завела, а после – не захотела. Ей было куда проще общаться с Арманом, Бером или Милошем, но и это не сильно зависело от пола: первый был братом, второй – мужем, третий – просто ведьмой в штанах. Адель ни о чём не жалела, но всё-таки попробовала вклиниться в светскую беседу; у неё получилось, потому что Барбара хотела того же, а Лотта была абсолютно неконфликтной и готовой идти на некоторые уступки перед сестрой Армана. Дружба с другими колдуньями… нет, это оставалось чем-то недосягаемым, но хотя бы пообщаться без презрения, зависти, горечи… Адель старалась. По привычке – ради Армана, пусть его и не было рядом.