Мы просто люди

Львица взяла несколько купюр у Кондора и протиснулась в маленькое такси с Ди Анджело, который улыбался, как ребенок на аттракционе в парке развлечений, но порывистые движения Львицы выдавали ее беспокойство. Кондор разделил такси с Норкой. Он нес ее здоровенный рюкзак и бросал обеспокоенные взгляды в сторону Таши, пока автоматическая дверь такси не закрылась с мягким свистом.

Таша помахала им всем рукой и стала ждать, пока Геном усядется в последнюю машину.

Геном провел правой рукой у входа, и дверь открылась со слабым шипением. Полностью автоматизированное серое такси смахивало на коробку с обзором в 360 градусов. Двухместная синяя пластиковая скамейка с панелью климат-контроля выглядела как новая. На GPS-дисплее на стене отображалась карта города. Геном коснулся пункта назначения «Рынок» на сенсорном экране.

– Что это? – Таша жестом указала на его руку.

– Это биочип. Он служит моим идентификатором, кошельком, телефоном и монитором здоровья – все в одном месте. Очень удобно.

– И отслеживает каждый твой шаг, – закончила вместо него Таша.

Легкая тень пробежала по лицу Генома.

– Мне нечего скрывать.

Дверь захлопнулась с таким же мягким свистом. С ловкостью толстого жука машина доползла до дороги Валенсия. Но после поворота на I-10 такси набрало скорость и уверенно двинулось в сторону центра Тусона. Пустые дороги подсказали Таше, что от Пимы до Тусона ходит не так уж много транспорта.

– Деньги, которые ты дал другим. Они не похожи на доллары, которые мы раньше использовали в качестве валюты, – полуспросила, полууточнила Таша.

– Верно, – усмехнулся Геном. – Фанквера ввел новые деньги. Они ходят в стенах университета, но в городе нет уважения к этим фиолетовым конфетным фантикам, как их называют в народе. Так что, я бы сказал, мы используем и доллары, и новые деньги. Но в основном это естественный обмен.

Такси с Ташей и Геномом остановилось на Вест-Симпсон-стрит. Через дорогу маячило одноэтажное здание бывшей католической церкви. Каменный крест на крыше, возможно, когда-то и был приглашающим жестом, но железные решетки на двери и дула автоматов, торчащие из окон, теперь побудили бы прихожан отложить свои молитвы.

– Отсюда мы идем пешком. Дороги перекрыты, а некоторые из них разрушены, – пояснил Геном. – Это всего в паре кварталов.

Таша кивнула и огляделась. На ее лице появилась грустная гримаса, кулаки сжались. Ей не требовалось ночное зрение, чтобы увидеть упадок и обветшалость родного города.

* * *

Таша помнила Тусон как живой и дышащий город невероятной природной красоты. Как перекресток многих наций. Как место многочисленных фестивалей. Окруженный пятью горными хребтами, национальными парками и лесами, этот город был безопасной гаванью для многих экологов и исследователей, приезжающих сюда для изучения пустынного биома. Как говорилось в официальном путеводителе: «Тусон – это город, где культура соединяется с природой». Таша любила жизнь этого кипящего котла разнообразных культур, глубоко укоренившееся наследие этой земли и ее жаркий климат, который показывал, кто чего стоит. Аризона была ее домом.

Но без Джейкоба и бабушки все стало по-другому. Трейлер, в котором они жили, напомнил ей о том, что было потеряно. После смерти бабушки Таша не видела смысла оставаться в Аризоне. Вернувшись через два года и оглядевшись вокруг, Таша увидела знаки времени и опустошения.

Геном посмотрел на ее кислое выражение лица и сказал:

– Прошлым летом температура поднялась выше 130, и городской совет поменял местами дневной и ночной жизненный цикл, поскольку ночная температура была немного ниже. Немалую роль в этом изменении сыграли солнечные стеклянные окна. Солнечное стекло преобразовывает ультрафиолетовые лучи в электричество, которое используется в качестве кондиционеров и производит электричество. Ты видела их в «Биосфере».

Таша кивнула, вспомнив необычные мерцающие стекла на крыше купола «Биосферы».

– Расскажи мне о производственной линии теков, – попросила она.

– Весь университет теперь принадлежит Фанквера: медицинский исследовательский корпус и лаборатории биологических исследований. Левое крыло госпиталя по-прежнему предназначено для медицинских нужд, а правое крыло является производственной линией для новых суперсолдат. Здание рядом с больницей стало для Фанквера квартирой, конторой и конференц-центром. Университет функционирует до сих пор, но все это находится под его строгим контролем. Многие ученые остались и работают над различными видами исследований. Фанквера поддерживает экологические исследования и способы восстановления окружающей среды проекта «Земля-5».

Таша помнила правила «Земли-5» по возрождению экосистем, которые они изучали в университете. Но сейчас у нее были дела поважнее спасения планеты.

– Сколько у него сейчас теков?

– Трудно сказать. Сейчас их несколько тысяч. Городской совет использует их для поддержания порядка, патрулирования улиц и наблюдения за кражами и беспорядками.

– Где он берет новых людей? Добровольцы?

– Поначалу да. Тем не менее технология все еще настолько нова, что существует значительный риск ошибок. Поэтому множество неудачных экспериментов привело к снижению численности добровольцев. Теки отправляются в разные районы континента для охоты. И на север и на запад. Но существует своего рода негласное правило – здесь люди не пропадают, и Фанквера получает поддержку от городского совета и широкой общественности. Однако не все так радужно, как кажется.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама увидишь. Не все хотят быть вегетарианцами или трезвыми все время. – Геном хмыкнул.

– Расскажи мне, как ты ушел из команды Фанквера.

Лицо Генома помрачнело.

– Ты помнишь Мэгги?

– Да, я помню двух студенток с медицинского факультета.

– Мэгги и Арасели. Мэгги нуждалась в пересадке печени. У Фанквера был донор, но организм Мэгги отторг трансплантат, и инфекция распространилась слишком быстро. Она умерла в Калгари, в медицинском учреждении Фанквера. Я был раздавлен этой новостью и отказался от своей операции. – Геном указал на свою хромую ногу. – Я просто не мог этого сделать. Но я не мог и остаться.

Таша догадывалась, но все же спросила:

– Ты любил ее?

Геном кивнул и продолжил:

– Я потерял всякий интерес к проекту и продолжал говорить Фанквера, что хочу уйти. Он не хотел, чтобы я уходил. Феликс помог мне найти альтернативу моим условиям с Фанквера.

– Как именно?

– Ты этого не увидела под покровом ночи, но в «Биосфере» есть обширные поля солнечных батарей. Мы поставляем электричество в университет Аризоны, а Фанквера помогает нам восстанавливать некоторые здания «Биосферы», предоставляя те самые солнечные окна и семена для посадки. Мы не самые большие его поклонники, но каждый соблюдает свою часть соглашения.

Таша не знала, что сказать. Она покинула поле битвы, как только ее тело зажило снаружи. Ее внутренние шрамы все еще болели и зудели. Кто она такая, чтобы судить Генома и его людей за то, что они сотрудничают с Фанквера? Природный закон «Выживает сильнейший» стал выбором Генома. У каждого из них были свои демоны, которых нужно было укротить. Потеря Мэгги и уход из команды были нелегким выбором для Генома, но жизнь продолжалась, и под заплатанной крышей «Биосферы» росли новые растения и новая надежда. Таша лишь надеялась, что может доверять Геному и с его помощью найти способ освободить Айзека и Терезу.

Глава 20 Рынок

Жители Тусона часто говорили о погоде в Аризоне: «У нас в году 360 солнечных дней». «А что происходит в остальные пять дней?» – спрашивали приезжие. «Вам лучше не знать. Буря. Гроза. Дождь. Град».

За годы 22-летней засухи в западных штатах жители Аризоны научились сохранять драгоценную дождевую воду, собирая ее с крыш домов в резервуары и контейнеры.

Лето в Тусоне всегда было жарким, но Таша не могла себе представить, каково жить несколько месяцев при температуре 130 градусов по Фаренгейту. Глобальное потепление внесло свои коррективы, и теперь палящий зной длился от восхода до заката. Всего несколько минут на улице гарантировали солнечный удар и обгоревшую кожу. Пять дней живительного грозового дождя воспринимались здешним населением как пребывание в раю.