Пока, заяц

И я положил ему руки на его худенькие узкие плечи, в его испуганные глазки посмотрел и спросил:

— Чего на тебя такое нашло сегодня, а?

— Не знаю, — он тихо ответил и взгляд увёл в сторону. — Хочу просто, чтобы этот Новый год классно прошёл. Чтоб прям идеально. А не как в том году.

— Как в том году и не будет. Мы же вместе. М? Вместе же?

Словами своими на его лице лёгкую румяную улыбку разжёг. Тёмка на меня посмотрел, кивнул молча, и мы с ним прошли в зал к ребятам. Заходим, а Стасян с Олегом уже на диване развалились перед нашим скромным столом с разноцветной скатертью с цветочками. Олег на колбасу уже, как дикий, набросился, Стас на сок накинулся, всем по стаканам разлил, а свободной рукой себе крабовый салат накладывал.

— Тебе положить, Семён? — он спросил с набитым ртом.

— Не, спасибо, — Сёма вежливо отказался и длинные волосы около дужки очков поправил. — Мне ещё потом к родне идти, там наемся.

— Как знаешь, — ответил Стас и навалил себе с горочкой на маленькую тарелку. — Витёк вкусно готовит, да, Витёк? Я лучше тут нажрусь, чем у мамки, она опять свои шпроты с сыром сожгла.

Мы с Тёмкой сели к ним на диван, скромно спрятали руки под столом и переглянулись. За моими голодными друзьями наблюдали и улыбались, всё равно для них этот стол готовили, а сами через часик к Тёмкиным бабушке с дедом пойдём, там наедимся. Олег выронил оливку в стакан с соком, залез туда толстыми пальцами, бросил её себе в рот и брызнул в разные стороны жёлтыми апельсиновыми каплями.

— Мы с Семёном уже познакомились, да, Семён? — пробубнил Стас с набитым ртом, а Сёма молча кивнул и так аккуратно и аристократично даже сделал глоток сока из своего фужера. — Давайте как-нибудь все впятером посидим, выпьем или чё, баб позовём, да?

А Сёма пожал плечами, но по лицу читалось, будто он был и не против.

Олег достал из-под стола бутылку шампанского, сверкнул нам зелёным стёклышком и пузырьками в свете люстры и спросил:

— Витёк, я открою?

— Да мне не жалко, — я сказал ему. — Рано же ещё, нет?

— Повод есть, — Олег заулыбался и бахнул пробкой на всю квартиру.

Он вдруг встал из-за стола и налил себе стакан с горочкой, Стаса по плечу хлопнул и торжественно объявил:

— Короче, мужики, у меня сегодня двойной праздник. Я Аньке сегодня предложение сделал. В апреле свадьба, всех приглашаю. Семён, — и он посмотрел так на Сёмку, ткнул в него пальцем и подмигнул ему: — Ты тоже приходи, понял?

— Братан, — я вдруг расплылся в счастливой улыбке, подошёл к Олегу, крепко-крепко его обнял, чуть с ног его не сшиб, он даже чуть-чуть на меня брызнул шампанским. — Красавчик, молодчик.

— Поздравляю, — сказал негромко Тёмка и тоже весь заулыбался.

— А рожает когда? — Стас спросил его, не отрываясь от салата.

— Да никто не беременный ещё, чё ты?

— Как это? — удивился Стас. — С тобой же только по залёту можно!

И мы со Стасом вдруг как заржали, он аж чуть салатом не подавился. А я весь от счастья и глупого смеха раскраснелся.

— Семён, ты куришь? — спросил Стас и достал пачку сигарет из спортивных штанов.

— Не, спасибо, — тихо ответил он.

— Пошли покурим, а? — Стас нам предложил, Олег кивнул, и мы все втроём вышли на балкон.

Моторострой уже совсем уснул, замер торжественно в праздничном ожидании, сверкая гирляндами в окнах безмолвных хрущёвок и замёрзших панелек. Всё небо затянуло пульсирующим рыжим огнём с тепличного комбината. Автострада под окном тоже задремала, лишь одинокий автобус лениво по снежному месиву проползал, совершая последний в этом году рейс.

— Ты чё, Витёк? — Олег спросил меня и сигарету зажёг.

Я пару раз глупо моргнул, вернулся в реальность и ответил ему:

— Не, всё нормально. Просто буду скучать.

Стас удивлённо посмотрел на меня и спросил:

— По кому?

— По нам.

— Так мы никуда не уезжаем, чё ты? — удивился Олег.

Я лишь махнул рукой в их сторону и брызнул сигаретным пеплом, так и знал, что не поймёт ни хрена, дубина.

Деревья даже застыли в морозной тишине, к пылающему рыжему небу будто тянулись своими лысыми ветками. Совсем пустые и никчёмные, ни ворон, ни воробьёв, сплошная тишина и безмятежность. Я глянул на своих родных дураков на фоне уснувшего спального района. Стою и смотрю, как они лыбятся во все зубы, ржут как лошади, и сам глупо вдруг начал улыбаться. Полностью растворился в осознании, что мы уже больше не дети, а совсем-совсем взрослые, и никогда уже детьми не будем.

И такой жгучий яд вдруг по сердцу разлился. Яд самой настоящей скорби и печали, какая-то непонятная тоска внутри всё скрутила в бараний рог.

— Тёмыч у тебя когда уезжает? — спросил Олег.

— Третьего.

— И чё, просто так его возьмёшь и отпустишь?

— Он ведь хочет поехать, — ответил я и беспомощно выдохнул. — Знаете, как хочет? С ума сходит, как хочет. Флаг Калифорнии, мать её, на стенку повесил.

Стас удивлённо скорчился и спросил:

— Какой? Этот, с медведем, что ли? Который над столом у вас?

— Ну да, этот.

— У них медведь на флаге? — засмеялся Олег. — В натуре? Я вообще думал, это из аниме какого-то.

— Да не любит он аниме даже, — я сказал с улыбкой.

— А чё он у тебя любит? — Олег всё не унимался.

— Он? Он мультики всякие любит. Старые. Которые на кассетах смотрели. Дона Блута любит.

Олег молча завис с сигаретой в руках, стряхнул кучку пепла и спросил:

— Это кто?

Я раздражённо цокнул:

— Вот ты даже не знаешь, видишь. В компьютер он любит играть. В сегу. Фильмы всякие старые. Да много чего.

Опять оба зависли на мгновение. Уши дворовой морозной тишиной сжимало, где-то вдалеке посигналила машина, бездомная дворняга потом залаяла.