Стачколомы
Шрифт:
Думаю: может, эта сила какая-то меня от нее оберегает, или — ее от меня? Чушь, конечно… Но — а вдруг?
Пал Степаныч закричал: ну и чего вы добились? Хотели революцию, - и как, получили свою революцию? Вы готовы были жертвовать, готовы были бороться? Нет… Ха-ха-ха! Нет! Вы играли в свои игры, тешили свое самолюбие! А когда пришло время настоящей схватки — поджали хвост и лапки к верху !
У вас была вера? У тебя, у Толика Маценко, у Глеба, у Влада, у Ярика, - была? У вас была идея? У вас была идеология?
Что вы представляли, когда мечтали о бунте? Развеселую заварушку? Благодарных рабочих? Покорных работодателей? Место в парламенте? На это, думаю, у вас не хватило фантазии! Жрали подножный корм вместо того, чтобы обратить взоры к звездам! Великие идеи рождаются великим воображением. Великие замыслы рождаются великим воображением. Великое будущее рождается великим воображением. А что рождало ваша скудно-местечковая фантазия? Перекантоваться бы с сегодня на завтра. Пошуметь кое-как. Ну и? Допустим, вам бы удалась стачка, - допустим, - и что дальше? Вы бы посыпались на следующем же шаге, обосрались бы как миленькие, - ведь до следующего шага не хватило вашей мысли, не хватило образов в ваших головах, - и если нет этих мыслей, этих образов, вы как слепые котята. Вас все-равно бы кто-то подмял!
Что было у вас, кроме парочки удачных акций и нескольких статеек в СМИ? В чем вы еще, кроме, собственно, фрондерства, отличились? Профессиональные революционеры? Ха-ха-ха! Не смеши меня! Профессиональными революционерами становятся после того, как добились чего-то на другом, практическом поприще. Робеспьер был адвокатом, Гитлер оратором, Муссолини журналистом, Ленин автором нашумевших брошюр, Мао военачальником, Коба террористом, - а вы? Кем были вы? Чем отличился Маценко, прежде чем баллотироваться в депутаты? Он писал книги? Досконально знал законы? Обладал харизмой публичной личности? Нет! Он был фрондером и крикуном. Все вы были фрондерами и крикунами. Не готовыми к тому же идти в своем фрондерстве и крике до конца!
Масса — она как женщина. Хочет быть с сильным. Ты можешь ошибиться, можешь быть груб, - но если ты силен, она все тебе простит. Не полагайся на нее, но — веди ее. Управляй ею. Масса должны созреть. Всколыхнуться. Когда это произойдет — никто не знает, - но когда произойдет — ты должен быть рядом, иначе ее оседлает другой, покрепче и пошустрее. Она — чувствует твою силу. И когда придет время схватиться с соперниками, такими же, как ты, бунтарями и фанатиками, - теми, кто еще вчера были твоими товарищами, стояли с тобой плечом к плечу, - ты должен быть смелым и жестоким, ты должен отбросить сомнения, - ибо на этом этапе, когда бунт удался, но среди лидеров раскол и сумятица, победит тот, кто наиболее радикален, наиболее безжалостен. Наступит время крови. И чтобы не потонуть в своей собственной, нужно будет научиться пускать ее у других. А люди — они почувствуют. Твою силу, твою волю - почувствуют. И пойдут за тобой. И будут идти.
– Так это ты ему сказал?
– В смысле?
– Не включай окуня, Даня!
– О чем ты, Пал Степаныч?
– Это ты сказал Глебу?
– Да о чем?
–
Ты еще спрашиваешь — о чем? О том, что Влад избил его сына!– Пал Степаныч…
– Не смей мне врать, слышишь? Не смей! Думаешь, дурачка нашел?
– Я не понимаю...
– Ну, еб твою мать! Данька! Может тебя ебнуть, а? Ты скажи — я ебну! Рассказывай все как есть! Я не вчера родился, солдат!
– Я не солдат, Пал Степаныч.
– Солдат, солдат… Я таких как ты на раз-два щелкал! Ты забыл, какую я школы жизни прошел? Думаешь, буду тут с тобой панькаться?
– Не кипешуй, Пал Степаныч.
– Это ты Глебу сказал?
– Ну я. Че дальше?
– Когда? И главное - зачем? Он же товарищ твой!
– Не тебе мне морали читать, Пал Степаныч! Не тебе! Ты понятия не имеешь, что у меня за жизнь и что за расклады были в профсоюзе!
– Да? Так расскажи!
– Это не твое дело!
– Ого! Во как! А че ж ты тогда ко мне пришел? Че ж ты со мной пьешь тогда? Может, потому, что тебе идти некуда больше? Думал хуйню мне нагородить и — на лыжи! Нихуя, браток! Так не пойдет! Пал Степаныч хоть и старый, хоть и пьяный, но не дурак! Ну? Когда ты ему все рассказал?
– Перед стачкой. За день. После акции у Кабмина. Мы поехали к Толику, и когда стало ясно, что я с Яриком в Дарницком, а Влад с Глебом в Шевченковском, тогда и сказал.
– Ну а менты?
– Что — менты?
– С ними ты тоже связь держал?
– Держал.
– Давно?
– Не помню… Пару месяцев… Им нужен был Толик, у них на него куча компромата. Он оказывается на какую-то иностранную контору работает, сливает информацию, оттуда ему бабло течет. Менты бумаги показывали. Они его давно пасут, телефонные разговоры прослушивают. Они бы и без моей помощи обошлись, просто хотели наверняка, чтобы спровоцировать, втянуть в какой-то криминал. Но он как чувствовал - мотался из одного депо в другое и даже в драке со стачколомами не участвовал. А то, что случилось потом… Ситуация вышла из под контроля. Я этого не хотел!
– Не хотел! А нахера ж ты Глебу все рассказал? Ты что, не понимал, чем это все может закончится?
– Не понимал, Пал Степаныч! Даже представить себе не мог! Кто ж знал, что его сын на себя руки наложит! Это уже ни в какие ворота! И потом, расчет был на то, что в это ввяжется Толик. Они потому и не спешили нас брать — ждали… Ярика жалко. Он вообще не при делах…
– Ну, если ты его видел на асфальте с руками за головой, значит кое-как оклемался. Если бы совсем худо было — из бокса бы не вышел.
– Надеюсь, что так...
– Чем менты тебя взяли? Что у них на тебя есть?
– Разное, Пал Степаныч. Драка в «Киевзеленбуде», еще парочка драк, на акциях, в каких-то конторах. Про Лейлу вспомнили — ты, говорят, тогда сухим из воды вышел, а сейчас как отягчающее обстоятельство пойдет. Еще одна телка была… Заяву написала, что я ее избил и ограбил.
– Это правда?
– Нет. Я ее не грабил! Поебывал — да. Потом побил, было дело. Но там и причина была! Она хотела старушку на квартиру развести!
– Че, бабу отметелил?
– Да она сама любила, когда ее во время секса по роже бьют! Просто я перегнул маленько, ну и чтоб от старушки отъебалась. Еще и этот стачколом в подсобке…
– А откуда они про стачколома узнали?
– Я же им и сказал. Я с ними каждый вечер возле дома встречался, после депо…
– Красавчик!
– Ну и по мелочевке: несанкционированные акции, хулиганство. Припугнули, что могут оформить как подельника Толика. Типа знал обо всем и помогал инфу за бугор сливать. Но это уже пиздеж чистой воды! Я только от них и узнал, что он засланный казачок!