Яромира. Украденная княжна

Его слова упали, как камни в воду. По толпе прокатился тихий ропот, затем раздались голоса, полные несогласия и возмущения. Никто не поддержал его. Ни князья, ни воины. То, как он рассудил, всем казалось несправедливым.

Ярослав сжал кулаки, едва сдерживая гнев, когда старейшина закончил говорить. Он чувствовал, как злость закипала в жилах. Перед глазами стояла Яромира, и дочь застилала ему всякий разум. Лицо, обычно спокойное и невозмутимое, исказилось от ярости.

— Нет! — его голос прозвучал, как удар грома, разорвав напряжённую тишину. Все взгляды мгновенно обратились к князю. — Как можно оставить кровь неотомщенной?

— Я все сказал! — с нажимом повторил старейшина. — Не тебе спорить, как я вас рассудил.

— Господин, — к князю из толпы шагнула Чеслава, с тревогой наблюдавшая за тем, как гнев Ярослава набирал силу. — Коли вече так рассудило… стало быть, так тому и быть.

— Не лезь! — он хлестнул ее голосом, лютым взглядом окинул старейшину и князя Военега.

По его лицу одна за другой пробежали судороги, но все же князь смирил себя. Он не сказал больше ни слова. Стоял на месте и смотрел, как медленно расходились люди, как редела толпа. Нынче они все отправятся в свои княжества. Вече завершилось, и на сей раз Ярослав возвращался домой с пустыми руками.

Он не сумел сделать главного. Не сумел убедить князей, что варяги, осевшие в Новом Граде, грозили им всем. Не сумел убедить, что потребно объединиться и выбить захватчиков со своих земель.

Он поднял склоненную голову и посмотрел на столпившуюся за спиной дружину. В шаге от его кметей стоял воевода черноводского князя Боривой. С ним единственным сговорился Ярослав.

То ли чтя заветы отца, с которым Ярослав ходил не единожды бить хазар, то ли по собственному разумению, но молодой князь Твердислав Буянович во всеуслышание заявил на вече, что поддержит ладожского князя. А после прислал своего воеводу, а чуть погодя пришел сам, и они с Ярославом скрепили новый союз рукопожатием.

Теперь воевода Боривой с малой дружиной отправится с ними на Ладогу, и вскорости Твердислав Буянович отправит туда еще кметей.

А там доберется до Ладоги и подмога от степного князя Желана Некрасовича.

Ярослав чуть приободрился. Не все еще было потеряно.

Ничего не было потеряно.

Он напрасно отчаялся, но…

… но довольная рожа князя Военега, в чью пользу рассудил старейшина, выбила почву у него из-под ног. Тот откупился серебром! И за какую вину? Похищение княжны! Похищение его дочери!

Ладожский князь стиснул кулаки уже в который раз за недолгое утро и шагнул к дожидавшимся его кметям. С Твердиславом Буяновичем простились они быстро, и задолго до полудня прибавившийся числом отряд покинул место, где проходило вече.

Воевода Буривой оказался на диво разговорчив. Не стыдясь, он костерил на чем свет стоял и князя Военега, и старейшину, и всех остальных. Всех тех, кто смолчал. Тех, кто обвинил Ярослава в корысти. В том, что чаял он лишь нарастить свои земли, а не выступить против Рюрика единой силой.

— Они еще пожалеют, Ярослав Мстиславич, — говорил воевода, покачиваясь в седле. Медвежья шкура на плечах вторила его плавным движением. — Пусть моему слову будет свидетелем грозный Перун, они пожалеют и приползут просить защиты и крова! Как случилось много зим назад, когда ты с отцом моего князя ходили вместе на хазар.

— Что-то не припомню тебя там, — Чеслава встряла в разговор, одарив Буривоя насмешливым взглядом. — Чтобы ты сражался в той битве.

— А я тебя помню, воительница, — тот широко улыбнулся. — Один раз тебя заприметишь — и вовек потом не позабудешь. Правда, девчонки малой при тебе тогда не было.

Когда меж кметей поползли тихие смешки, Чеслава шумно фыркнула носом, невольным жестом погладила прикорнувшую Даринку по голове и придержала поводья, намеренно пропустив часть отряда вперед.

— Не озорничай с ней, воевода, — строго сказал Ярослав, дождавшись, пока гордая воительница окажется далеко позади. — Иначе и с тобой мы не поладим.

— И мысли не было, княже, — Буривой приложил к груди раскрытую ладонь и обернулся, выискивая Чеславу взглядом. — Коли шутки-прибаутки ей не по нраву, что же тогда делать?

— Одолей ее на мечах, — Крутояр, приударив коня, поравнялся с отцом и с хитрой улыбкой посмотрел на чужого воеводу. — Немного найдется мужей, кто одержит над Чеславой вверх.

Ярослав с трудом сдержал усмешку и не стал выговаривать сыну, решившему заделаться свахой.

— Благодарю, княжич, — чинно отозвался Буривой.

А под вечер их отряд догнал всадник на взмыленной лошади. Пока князья судили-рядили на вече, войско Рюрика вторглось в граничащее с Новым градом Велеградское княжество.

А до Ладожского от него было рукой подать.

* * *

Слова воеводы Буривоя, что князья пожалеют о сказанном на вече и придут к Ярославу просить защиты и крова, оказались пророческим. И исполнилось его предсказание очень скоро.

Они успели лишь переночевать, и уже на следующее утро их догнал велеградский князь. Сам. Мог бы послать воеводу, мог бы родича.

Но не стал.

Ранним утром, с первыми рассветными лучами, когда войско Ярослава спешно собиралось в путь, чтобы поскорее вернуться на Ладогу, велеградский князь в сопровождении лишь нескольких дружинников показался на дороге.

Чеслава заметила чужаков первой. Она как раз шла проведать привязанных лошадей, когда услышала вдалеке ржание и топот копыт. Вскинув руку к мечу, она не успела вытащить его из ножен: отряд из пяти мужчин показался на вершине холма, и она узнала в них велеградского князя и его воинов. Накануне хорошенько запомнила их на вече.

— Крутояр, — она окликнула княжича, который вместе с ней пришел напоить лошадей. — Ступай, позови князя. Да скажи Вячко и воеводе Буривою, что у нас незваные гости. Надобно встретить.

И воительница нахмурилась, всматриваясь вдаль. После веча она не ждала от чужаков ничего хорошего.

Крутояр проследил за ее взглядом, удивленно раскрыл глаза, кивнул и, уронив на землю пустой котелок, умчался прочь.

А когда скрылся от взгляда Чеслава, остановился и зашагал уже медленнее. После той схватки, когда варяг приложил его хребтом о дерево, бегать княжичу было больно.

Отца он отыскал у ручья, исполнив по пути все, что велела Чеслава. Воины, пришедшие с Буривоем, и ладожские кмети отправились к воительнице на подмогу. Негоже ей встречать гостей в одиночку.