За последним вздохом

– Отпусти эту женщину, ты, мерзкое отродье… Черного Клинка, - разглядев кольтирину гербовую накидку провозгласил зеленоглазый эльф, восседающий на здоровенном, покрытом броней коне.

– Убей, убей… Его и ее, и никто не узнает. И ты сможешь и дальше притворяться хорошим и всех убивать, - зловеще захохотала тень, но ее смех перешел в плач.

Эльф тоже был обряжен в доспех, поверх которого развевалась полой на ветру черная накидка с красной отделкой по краю и алыми крыльями феникса на груди.

– Она сама на меня накинулась, - возмутился Кольтира, но тут же потерял интерес к претензиям.

Похоже, впервые за всю свою жизнь и нежизнь вместе взятые, он понял, что такое любовь с первого взгляда. Кольтира не был экспертом в лошадях, не разбирался в статях, но видел, что это животное, вывезшее сюда его собеседника, великолепно. Сумрак был самым внушительным и гармонично сложенным конем из всех, которых Кольтира видел - до сегодняшнего дня. Потому что этот конь был в тысячу раз лучше избалованного нахала Сумрака. Гора крови и мышц. В этом коне было жизненной силы больше, чем в обоих присутствующих живых вместе взятых. Темный, но не вороной, а скорее антрацитовый - по крайней мере, таким он казался в свете полной луны. Кольтира не знал, как правильно назвать такую масть.

– Все равно. Это заблудшее дитя Света. Она способна осознать свои ошибки и раскаяться…

Кольтира перевел взгляд на эльфа, продолжавшего вещать что-то о том, что он сам и его орден, тоже паладинский, недавно заблуждались в каком-то важном вопросе, касательно Света, а теперь прозрели. Кольтира мало что понял из его рассуждений, но название ордена - Рыцари Крови, - одобрил. Стало понятно, почему гербовая накидка такого цвета - паладины находились на государственной службе, но были отдельной от армии организацией.

– Я объясню ей, что Черный Клинок тоже борется с Плетью, - пообещал паладин.

Конь стоял, не шелохнувшись, но не как Стерва - свысока глядя на суету, - а готовясь ринуться в бой по малейшему знаку хозяина. Паладин восседал на нем гордо, во время своей речи явно красовался, не понятно только, перед кем.

Как у них, паладинов, по-разному: кто убивает Алых, кто спасает. Кольтира хотел передать ему пленницу, потом хотел позлить самоуверенного и излишне пафосного паладинчика, а теперь понял, что слишком сильно хочет заполучить этого коня. Этот красавец, гордый, сильный и опасный, должен принадлежать ему.

– Хватит трепаться, - оборвал Кольтира.
– Если тебе нужна ее жизнь, то выкупи ее. Обменяю на твоего коня.

Паладин ошалело уставился на него. А что он такого сказал-то? Даже пленница, запыхавшаяся и раскрасневшаяся от натуги до цвета рисунка на своей гербовой накидке, застыла и вытаращилась на Кольтиру. Похоже, несмотря на принятую в их ордене неприязнь к инородцам, она кое-что понимала по-талассийски.

– Какая наглость, - выдавил, наконец, паладин.
– Ты хоть примерно представляешь себе, сколько стоит этот конь?

– Жизнь бесценна, разве нет? Ты уж сам решай, что тебе дороже: собственность или идеалы, - пожал плечами Кольтира и, заметив, что паладин положил пальцы на рукоять меча, добавил: - Не надейся справиться со мной.

– Я тебя не боюсь!
– вспетушился тот.

– Но девку-то я хоть как успею убить, - Кольтира встряхнул за руку притихшую на время пленницу, чем вызвал порцию брани в свой адрес.
– Так что?

– Просто убей их всех, и возьми что хочешь, - подала неожиданно разумный совет тень.
– Ты же всегда так поступал… в Плети.

“Я больше не часть Плети!” - мысленно рявкнул Кольтира.

– Ладно, будь по твоему, - с достоинством уступил паладин, спешиваясь и отстегивая седло и сумки. Алую броню с головы и крупа стягивать не стал, то ли не желая мелочиться, то ли чтобы не переть ее на своем горбу.
– Забирай коня, грабитель!

– Не, так не пойдет, - заупрямился Кольтира.

– Я не намерен тебя грабить. Или честная сделка или проезжай мимо.

– Сделка!
– рявкнул паладин, зло сверкая горящими Скверной глазами.

– Какая?
– уточнил Кольтира, наслаждаясь его пока контролируемой, но уже явной яростью. Он твердо решил, что никогда больше не поднимет оружие против соплеменника, но вот не злить эльфов он себе не обещал.

– Да ты достал меня, упырь недорезанный!
– возмутился паладин.
– Я, рыцарь крови Харис Дыхание Света, тебе, рыцарю смерти Черного Клинка, не знаю твоего имени и не желаю знать, предлагаю своего коня по имени Кровавый Туман в обмен на эту женщину, живую и невредимую.

– Кровавый Туман, - повторил Кольтира продолжая с восхищением пялиться на своего будущего боевого товарища.

Отличное имя для коня рыцаря смерти. Туман - наверно, за цвет. Кровавый - это потому, что был конем рыцаря крови, но он будет отлично смотреться, перепачканный кровью врагов.

Кольтира подвел женщину к паладину, не рискнув просто толкнуть в его сторону - вдруг ненароком сломает ей спину, и сделка не состоится. Паладин бросил ему поводья коня и подал даме руку, и в этот момент Кольтира вонзил клинок между пластинами брони, пробивая сердце Кровавого Тумана.

– Ты с ума сошел!
– заорал паладин, глядя, как мгновенно погибший конь падает на снег.
– Зачем?! Зачем так жестоко с невинной скотиной? Ты мог продать его за тысячу золотых и купить любую лошаденку, раз все равно убивать…. Это породистый конь, хилсбрадский верховой, у него родословная в десять раз длиннее твоей! Ты…

– Зато вурдалаки не сожрут, - равнодушно отозвался Кольтира.

Странный он тип, этот паладин. Как будто не знает, что живые звери боятся немертвых и, в особенности, рыцарей смерти. В Акерусе остался Саланар - рыцарь смерти, специализирующийся на создании и объездке Коней Смерти. После Последней Надежды, когда было решено отправляться Нордскол, он научил некоторым приемам наиболее умелых офицеров. Поднятие такого коня не слишком-то отличалось от создания рыцарей смерти. У самого Саланара получилось бы дать Кровавому Туману еще больше силы, но не искать же его теперь по всему Азероту.

Кольтира сосредоточился на ритуале, но продолжил при помощи чутья наблюдать за паладинами: вдруг накинутся на него, мстя за убитых соратников и лошадь. Но нет, наоборот, отошли от нечестивой магии подальше, и эльф залечил человечке сломанную руку при помощи силы Света.

– Восстань, Кровавый Туман, - наполнив убитого коня темной силой, позвал Кольтира. Он удовлетворенно кивнул, увидев, как Туман открыл вспыхнувшие ледяным огнем глаза.

Кольтира отнимал жизнь бессчетное количество раз, но впервые он убил кого-то не с целью избавиться, а ради того, чтобы оставить рядом с собой, сделать своим. Это ощущалось совсем иначе. С Вайей ничего подобного он не испытывал: убивая, не планировал делать ее рыцарем смерти, а потом не особо интересовался ею. Сейчас же… Кольтире пришли в голову сравнения с заключением брака или с первым сексом с женщиной, которую много лет безуспешно добивался - ни того, ни другого в его жизни не случалось, но он представлял себе это как-то так. Торжество. Безграничная власть. Какое-то собственническое чувство, которому Кольтира не мог подобрать названия. Желание подчинить и удовлетворение от отсутствия серьезного сопротивления. Восхищение и почти благоговение. Ревность ко всем, кто прикасался к его сокровищу ранее. И уверенность, что никому, кроме него, это самое сокровище не достанется - никогда. Мое.