Поэзия

Альпинистская песня Черт возьми, я ужасно завидую Тем, кто счастье находит в горах. Не подам, раньше думал, и вида я, А сейчас признаю: я не прав. Этой страшно таинственной сложности Ваших трудных небесных дорог И внезапно возникшей серьезности, От которой в груди холодок. Вашим триконям — грохот божественный! — И веревкам, очкам, рюкзакам, И девицам, не очень-то женственным, И хохочущим мужикам. И законченности облегчения — Я ведь тоже стоял наверху, — Наслаждению…

Встретить достойно вроде не христианский праздник - Черные кошки, в глазах пышет огонь, И похоронные дроги, и смерть - с косой черный всадник. Что в магазинах творится - костюмы на все времена И сласти в обертках - детей угощать - попрошаек, Я угощенье готовлю, надеясь - придет детвора, Вынесу тыкву с конфетами - пусть мешки набивают. 3.10 *** Два глаза солнечных взглянули из-за туч, Один зажмурился мгновенно - скрыла туча. Я вышла в сапогах, и любопытный луч Скользнул…

В. Б. Микушевич однажды обмолвился: «Если поэт вдруг, безотчетно, написал стихотворение в форме сонета — он достиг наконец истинного мастерства». Думаю, эти слова можно отнести и к переводчику. Переводчик, берущийся за эту поэтическую форму, знает о стихе всё. А вот читатель, взявший перевод в руки, как раз может обо всем забыть. Даже если, паче чаяния, до того он знал техническую сторону вопроса. Читателю не стоит помнить ни про четырнадцать строк, ни про мужскую и женскую или исключительно женскую…

Сын Веры Я —    сын Веры… Я давно не писал тебе писем,    Вера Павловна. Унесли меня ветры, напевали мне ветры    то нахально,       то грозно,          то жалобно. Я – сын Веры. О, как помогла ты мне, мама! Мама Вера… Ты меня на вокзалах пустых обнимала, мама Вера. Я —    сын Веры. Непутевого сына    ждала обратно мама Вера… И просила в письмах    писать только правду мама Вера… Я — сын Веры! Веры не в бога,    не в ангелов, не в загробные штуки! Я —    сын веры в…

московские гвоздики, твои увядшие цветы. Прости, родной! Прости. Ты и я. Любовь с любовью - в счастье жили, по-простому. По велению мага вернуться бы назад, наверняка, всё было б по-другому. И снова, и снова... та... роковая ночь перед глазами, растоптавшая нашу жизнь безжалостно ногами. Окунула нас в ледяную воду, не спросила, не предупредила, нам принесла беду. "Люся! Второй час ночи. Ложись, родная, спать. На станции пожар! Я скоро буду". …

«С своим отчаяньем, с своей бессонницей…» С своим отчаяньем, с своей бессонницей Каждый как-то справляется: Кто может — уходит, кто может — сторонится, Кто — в прятки с собой играется. Протяжное утро дорогой невзрачною Клубится, туманится, стелется. Бредут по ней сонные, тихие, жвачные, Зевают, крестятся, бреются. «Кому ты нужен…» Кому ты нужен, Мой бедный пес? Шершав снаружи, Внутри бескост. До ласки падкий, Тоской не зли, Не…

И дальше: “…Взволнованная любовь к чарам красоты, которую Дягилев называл “улыбкой Божества”, вдохновляла и “Мир Искусства”, и все его начинания”… Та же “взволнованная любовь к чарам красоты” вдохновляла всю жизнь и Сергея Маковского. В этом портрете-эскизе Дягилева, Сергей Маковский отдает должное блестящей монографии Сергея Лифаря “Дягилев и с Дягилевым” (Париж, 1939 г.). “Аполлон” заполнил некоторый пробел в содержании “Мира Искусства”, где редко печатались стихи, несмотря на таких поэтов-друзей…

Действительно, стихи Виславы Шимборской парадоксальным образом представляют особую сложность при их переводе на родственные восточно-славянские языки. Нужно изрядно потрудиться, чтобы найти в родном языке соответствующие идиомы, а также придать точным формулировкам легкость и изящество. Как всегда бывает с переводами польской поэзии на русский, в этих стихах обнаруживается немало «подводных камней», неожиданных сюрпризов со стороны «ложных друзей переводчика», сложностей ритмического рисунка… Однако…

Девушка, живущая в Сити Оставайся свободным, сынок Так быстро молодость уходит Мне показалось, что я - Сатана Ты утренний рассвет и чистая душа Смотрите, это с Путиным открытка Ты - Нимфо, дочь порока Я помню все твои шутки Демоны плоти, горячие влажные Я ангелом не стану - душа моя черна Меня привезли недавно Ашанти, Ашанти -принцесса вампиров В них не бьются сердца Ты ничего обо мне не знаешь Мне понедельник обещает встречу Наручники держат крепко Я позабыл свои…

1 Красная Бавария В глуши бутылочного рая, где пальмы высохли давно,— под электричеством играя, в бокале плавало окно; оно на лопастях блестело, потом садилось, тяжелело; над ним пивной дымок вился… Но это описать нельзя. И в том бутылочном раю сирены дрогли на краю кривой эстрады. На поруки им были отданы глаза. Они простерли к небесам эмалированные руки и ели бутерброд от скуки. Вертятся двери на цепочках, спадает с лестницы народ, трещит…

За распиздяйство он поставил зачет. Убийство параличного китайца. Тяжелым днем. Полулежа, непосредственно зависит о чем-то в своем творчестве, когда не Время работы... Но мы успеем и похуй. Продуктовый Востальный не делала ни от сигаретки, и мы начали избирать новую тактику к следующему матчу. Мою несчастную голову мучали два вопроса, Свободы и уверенности в широкой улыбке. Та, в которой, красивый по красоте, Третий дает ЖИЗНЬ Сталину выставочного экспоната музея восковых фигур. Я,…

«В такую горячую весень…» В.М. Синяковой. В такую горячую весень, В такую певучую заросль Вошла — и раскинула песень Сплошной зацветающий парус. И стаем лазурного вымысла За мной чрез кленовую летопись Неслись на весны коромыслах Дремучие скрипы и шелесты. И в этой распевшейся прелести Апреля — летучее племя — Молвой дождевою от ветрости Срываясь, впивалося в землю. И там насыщаясь от чар ее Легла в золотистой обнове — И дней густолистое марево,…

Поэзия Макатаева — мыслящая поэзия. Она мыслит такими идеограммами и философскими концептами как «гора» (тау), «степь» (дала), «гроза» (найзагай), «птица» (кус), «предки» (ата-бабалар), «честь» (ар), «мечта» (арман), «истина» (акикат) и др. Основная трудность для меня, как для переводчика поэзии Макатаева,  заключалась не только в том, чтобы приспособить русскую силлабо-тоническую метрику к изысканным формам казахского стихосложения с его особенностями чередования слогов и рифм, но  и в том, чтобы…

Дышит память рабой, И от страха пред вечностью Всё лампадка горит пред иконным углом. День пугает собой И тревожит пустыней безпечною, Остывает душа перед смертной борьбой, Стонет память мольбой, и такой скоротечною Жизнь мелькнула за ней непутевой судьбой. Слава Богу за всё, — И за это мгновение Перед этою страшною жертвой собой… Слава Богу за всё… Это, может, последнее, Что хотелось бы взять перед встречей с Тобой.…

Вокруг него было множество людей, пришедших из разных краев нашей огромной и многоязычной страны. Они стали на много лет его друзьями, его средой, и это общение сделало его много сильнее и богаче. Он научился лучше понимать людей и их судьбы. Он с каждым днем приобретал новый опыт чувств и жадно впитывал густоту восприятия жизни. Для него было увлекательно и драгоценно непосредственное соприкосновение с русским языком во всем его богатстве, и он увлеченно воспринимал все, что окружало его, жило,…

'Как будет полыхать дремучий лес! Его спалить мне нужно позарез. Все обитатели тайги бежать прочь будут. О, этот день они не позабудут! И станут вспоминать его всё вновь. Поджарится, спечется чья-то кровь...' Дракон взлетел. Когда он приземлился, Из пасти пламенем дохнул, и лес воспламенился. С большим азартом жёг тайгу Дракон. Всё было так, как думал он. Когда же жарко стало самому, Из леса выбраться пришло на ум ему. Но крылья опалил. Куда бежать? Остался сам в огне…

Наступит миг, и распахнутся двери, И ты в мой дом любимою войдёшь.                                       27.01.2015 НЕЛЮБОВЬ Я на твой звонок не отвечу И письмо, не читая, порву. Мир любви моей недолговечен, Хоть любовью одной я живу. Я устал страдать от невниманья И, страшней того, от нелюбви. Быть любимым – не просто желанье, Это вечное чувство в крови. И не надо потом оправданья, Что забыла, работа, дела… Мир любви моей – это страданье, Жизнь,…

Я усмехаюсь. «Скучно мне стало намедни». Ты говоришь: «у тебя очень добрый взгляд». Ты ошибаешься. Я – не добрая ведьма. Двери захлопнулись. Быстрой дороги в Ад. ========== Часть 5 ========== Забирай своё, но отдай моё. Стены стен уже поросли быльём, Стены лиц уже поросли травой. Забывай, беги, коль ещё живой. Забирай своё, но отдай сердца, Спрячь за маской ты белый круг лица, Не смотри в глаза, уходи долой, Забывай, беги, ты ещё живой. Я мешаю мир, я мешаю сон, У меня в котле приворот?…

Разговор о поэзии Берберовой неизбежно будет касаться ее знаменитых мемуаров (“Курсив мой”, при всей его пристрастности и фактографической сомнительности, все чаще называют великой книгой), о бурной, долгой и, в общем, триумфальной жизни. Ее стихи, рассказы и романы интересны как разнообразные проявления многократно декларированной жизненной позиции, которая укладывается в формулу 1941 года из “Курсива”: “Всю жизнь любила победителей больше побежденных и сильных более слабых. Теперь не люблю ни тех,…

Как хорошо, проснувшись утром летним, И не войдя еще в пределы бытия, Лениво думать, как плывут столетья, И в них когда-нибудь вольётся жизнь твоя. Выходом из экзистенциального одиночества становится чувство пантеистического слияния с мирозданием: И только морозною зимнею ночью Ты суть этой тайны, наверно, поймёшь, Когда над собою увидишь воочию Всего мироздания звёздный чертёж. Реальностью станут былые преданья, На миг остановится времени бег, — И тысячи нитей всего мирозданья…