Проза

Э. Золя Истина КНИГА ПЕРВАЯ I Несколько дней назад, в среду вечером, Марк Фроман, учитель сельской школы в Жонвиле, приехал с женой Женевьевой и дочкой Луизой в Майбуа, где обычно проводил свой месячный отпуск у бабушки и у матери жены; г-жу Дюпарк и г-жу Бертеро фамильярно называли во всей округе «наши дамы». Майбуа, кантональный центр с двумя тысячами жителей, находился всего в десяти километрах от селения Жонвиль и в шести — от Бомона, крупного старинного университетского…

Книжка Сидит чувак в метро и руки так держит, словно книжку читает. А в руках — пусто. Другой чувак к нему подсаживается, что читаешь, спрашивает. — Да так, картинки разглядываю. — Дай полистать. — Да на. Сидят, на пару разглядывают. Вдруг книжка исчезла. Они друг на друга посмотрели: Ты чего хаваешь? — А ты? Оказалось, что они оба циклодола нажрались. Глюки в окне Один винтовой рассказывал, что после одного марафона выглядывает он в окно и не узнает местности: прямо напротив окна…

Аргыж и Мелеть много значат для меня. Здесь я впервые увидел Вятку и в ней же научился плавать, оказавшись однажды лишним в лодке. Здесь часто бывал, подрастая. Ездили с ребятами прессовать сено. Сюда, заслышав гудок «КИМа» или «Энгельса» — «Звенгеля», говорили старухи, — бежали со всех ног. И здесь, повторяю, работал у дяди. Дядя был свиреп на работу, человека, сидящего без дела, не терпел, будил меня в полпятого утра криком: «Ты что, охренел, по стольку спать?» Поднялись на гору. Шли сквозь радостное…

Они очнулись брезжущим серым утром. Муж, по долгу врача, вставал спозаранку, спеша к постелям больных, Альбертину подняли хозяйские и материнские заботы. Начался день трудом и будничными обязанностями, размеченный на трезвые часы, и пережитая ночь со своей завязкой и развязкой померкла. Но теперь, когда дневной урок был выполнен, когда ребенка уложили спать и никакая помеха уже не врывалась в их внутренний мир, вновь выплыли призраки маскарада — меланхолический незнакомец и красные домино. Теперь…

Наверно, неинтересно тебе читать о родне, о семейных отношениях, а куда денешься: они — все. Ведь все идет от склонностей, от характеров, от любви, от семьи. Как и маму не понять: сходились с отцом по любви, а сестры его не хотели ее в родню. «Бог видит, кто кого обидит», — повторяет часто мама. Дело в том, что избалованность отца историческая. Он, пожалуй, только лет в шестьдесят стал мыть пол, ходить за скотиной (да и ту вскоре не смогли держать), все мама да мы, дети. Он так-то из большой семьи,…

В первый месяц ничего не получилось. Во второй тоже. Когда прошел третий месяц, она решила идти на прием к врачу-специалисту. Прошла обследование. Она была здорова, она могла иметь ребенка. Ей посоветовали пригласить на обследование мужа, но Нина испугалась. Все еще может обойтись. В конце концов он сам врач. Еще и заругает, что ходила тайком от него. Когда кончился еще один срок, она с отчаяния чуть было не сказала Сергею. Но сдержалась. А слезы, когда он тревожно стал спрашивать, отчего она плачет,…

– Да, – сказал я. Он кивнул головой, отодвинул стул и сел. Занятый морем, я не заметил, как он подошел к моему столику. По выговору, по едва заметной растяжке слов я догадался, что он немец. Это был загорелый человек лет пятидесяти пяти, с коротким энергичным ежиком светлых волос, с чуть асимметричным лицом и яркими глазами. Сейчас в руке он держал одну из черноморских русских газет. Некоторое время он просматривал ее, потом усмехнулся и, отложив газету, принялся за мороженое. Усмешка усилила асимметрию…

Могут спросить: а для чего собственно нужно, чтобы телезритель не видел истинного количества публики в студийном зале? Нам представляется, что это обязательное условие успеха «огонька», при котором каждый телезритель чувствует себя сидящим в зале, пронзенном софитами и юпитерами, участником зрелища, магия которого определяется еще и словом «грандиозное». Волшебство такого зрелища предполагает темноту в зале, размытость его реальных границ, погруженность в особую праздничную зрелищную атмосферу. …

– Выбор, Никки, это твой выбор! – внезапный голос до ужаса напугал и без того озадаченного и пребывающего в смятении Ника. Он резко обернулся, но никого не увидел. И только спустя какое-то мгновение его внимание привлекла Чайка, севшая на край уступа в нескольких метрах от него. И тут каким-то невиданным образом тот понял, что фраза, которую он услышал пару секунд назад, произнесла именно эта Чайка. Опешив от изумления, Ник как следует тряхнул головой полагая, что его ум порождает немыслимые галлюцинации.…

Сойдясь и обменявшись мнениями, эти четверо молодых людей обнаружили, что в целом ряде случаев им не только нравится одно и то же, но и решительно не нравится одно и то же, и постановили, что все вместе и каждый по отдельности попытаются выработать принципы, которые кажутся им здравыми, и, руководствуясь этими принципами, реформировать живопись и скульптуру тогдашней Англии. Среди того, что всем им безусловно нравилось, была убедительная простота раннеитальянского искусства, царивший в нем дух благоговения…

И вот сейчас, если б не эта телеграмма. Пришла телеграмма, такая обыкновенная на вид, но, она была оттуда, из его детства, из юности, она не ре летела через два десятилетия, перечеркнула их электрической вспышкой, перемещала вдруг все, и вот он стоит па вокзале, беззащитный, оглушённый, словно не было этих семнадцати лет, словно только вчера все это случилось.. 3 Она жила в доме напротив. У них была большая квартира с двумя балконами, — один выходил во двор, а другой, поменьше,…

Позднее, когда Рейзеле начала подрастать, я отдал ее к писцу учиться, и — от правды никуда не уйдешь — она была ребенком удачным, тихая, порядочная, добрая, умная, а хороша, как божий мир: я ее поистине любил, как родное дитя! Дети, как вы знаете, растут, как грибы: не успеешь оглянуться, а уже надо о женихе думать. И как назло племянница моя росла как на дрожжах, высокая, красивая, крепкая, — роза! Жена понемногу откладывала приданое — кое-что из белья: сорочки, простыни, наволочки. Я, со своей…

Першыя навальніцы былі літасцівыя. Але наступная спраўдзіла гразьбу: зіхала, ляскала — ды i кінула грымучы агонь свой на гумны. У гэтым зіханні i лясканні не адразу ўхапілі, што на гумнах гарыць. Пакуль ухапілі, пакуль аціхла, адышло страхотнае лясканне i дапалі да пажару, агонь узяў ужо тры гумны. Хоць ліў безупынку дождж, хоць, як маглі, стараліся стрымаць агонь, да світання ад трох гумнаў засталіся толькі мокрыя абгаркі… Ранкам ужо адкрылася, што навальніца кінула маланку i на крыж за сялом, на…

— Ведаю, — адказаў смуглявы, загарэлы, чорнабровы, падобны на грузіна хлопец. — Вось у гэтыя дзверы, на другі паверх. — Яна ўжо намерылася была падацца туды, але хлопец папярэдзіў: — Яго зараз дома няма. На пасту ён… — А-а, — пашкадавала старая. — А вы, дазвольце, хто яму будзеце? — Маці. — Чаго ж ён не сустрэў вас? Дзіўна проста… — Ён не ведаў, што сёння… Хлопец запрасіў яе да сябе ў пакой, пазнаёміў са сваёй жонкай. Ён пажартаваў, што каб Трахім быў жанаты, то ёй, маці, не давялося…

Дурная компания, чрез какую бы букву ея ни писать. Там же — сигареты у Ыцаря (потому что до Р. не дотягивает. Не о том, с другой стороны, думали во время Зачатия, сами виноваты, родители.) Алкоголь в рамках обязательной университетской программы по Античной литературе, Ерофеев… Как жаль, что комсомол отменили как раз на первом же курсе! «Ждет тебя кривая дорога!» — оная матерь гогочет, и сама не поймёт, радостно ль ей, что сын — хуйня у нее, иль печально, ибо жалко урода-кровинушку. Женщины! …

Космос: Это не горе еще, Маришенька, если стрекозку вспомнишь. Маришенька: Стрекозка, стрекозка, стрекозка, стрекозка, антрекоты, антрекоты. Космос? Космос: Да, Маришенька, ты уже угадала почти, пушистая моя умница! Дальше лёти, люди, знай, глёди, но там, где запад-загад, не станешь ты золотой проволочкою-мушкой; дольше лети, гляди-ка ты далее; не бойся, листай-листай свою биографИню. Листай, листай, храбрая Маришенька моя!.. Маришенька: Наташа… Вот! Космос: Да, Маришенька! Я…

Бліжэй прыціснулася да яго. — Баламутнае дзяўчо, — сказаў ён. Трымаў яе далонямі за плечы. А яна сагнула рукі, і цяпер яны былі між ёю і ім. — У дом. — Не, — усміхнулася яна. — Яму ж не халодна. — Ён — снегавы балван. Вясною ён пойдзе да нябесных балваноў. А ўзімку зноў выпадзе снегам, і з яго зноў скачаюць балвана. Так ён і будзе век хадзіць у балванах… А ты чалавек. Мой чалавек. Майка ўздыхнула і схіліла галаву яму на плячо. Алесь глядзеў на яе аблічча, бледнае ў сінім святле зор, і…

И тем не менее мы бесстрашно продолжили попытки заставить футбольную общественность задуматься над этими вопросами. Когда была организована Служба по делам футбола, мы по-настоящему поверили, что чего-то добились и какие-то шаги будут предприняты. Но, несмотря на многочисленные письма и факсы, направленные Тони Бэнксу, Дэвиду Меллору и Рогану Тэйлору, [10] и выступления на радио, никто так и не ответил, ни письменно, ни по телефону. Даже когда фанаты английской сборной напоролись на неприятности…

Адзін толькі Салавей разумеў Студэнтава гора. Ён моўчкі сядзеў на дубе і думаў пра таямніцы Кахання. Раптам ён распасцёр свае шэрыя крылцы і ўзвіўся ў паветра. Як цень, ён праляцеў над гаем і, як цень, пранёсся над садам. Пасярод паплаўца рос прыгожы Куст ружы. Салавей убачыў яго, падляцеў і апусціўся на галінку. — Дай мне чырвоную ружу, — папрасіў ён, — а я табе спяю сваю найлепшую песню. Але Куст зарыпеў галінамі. — Мае ружы белыя, — адказаў ён, — яны белыя, як марская пена, яны нават…

Например, о том, как в войну, которую Прохор Ильич начинал санитаром в прифронтовом госпитале, он однажды потерял мочу знаменитого генерала. То есть, если выражаться точнее, разбил пузырек, доверенный ему для доставки в лабораторию, — а потом стоял навытяжку перед начальником госпиталя (Прохор Ильич изображал все это весьма картинно) и, не понимая, почему тот воспринял событие так трагически, с заиканием, которое иногда появлялось у него от волнения, бормотал в свою защиту: «Т-так он еще может…»…