Проза

— Не желаю я с такими жуликами в разговоры пускаться, — с сердцем крикнул я. — Эх, барин… Что ж ты думаешь, за такие твои слова так тебе ничего и не будет? Да вот сей час возьму, выну перочинный ножик и всю мягкую мебель в один момент изрежу. И стол изрежу, и шкаф. К чёрту будет годиться твой кабинет… Ну, хочешь? — Странный вы человек, ей-Богу, — сказал я примирительно. — Должны бы, кажется, войти в мое положение. Забираетесь ко мне в дом, разоряете меня, да еще хотите, чтобы я с вами, как с…

— Да постой… Значить, я с ним должен и поздороваться за руку? — Почему же? Просто, поцелуйся. — Постой… присядем тут, на диванчик… Но ведь это абсурд — целоваться можно, а руки пожать нельзя! — Кто ж швейцарам руку подает? — возразила рассудительная жена. — А поцеловаться можно — это обычай. Древние государи, я в «Ниве» видела… — Постой… А что, если я просто дам ему на чай? — Не обидится ли он?… Человек пришел с поздравлением, а ему вдруг деньги суешь. У этих рабочих людей такое болезненное…

Эта умилостивительная жертва смягчает Володино сердце. Он отрывается от книги: — Ты что, красавица? Весело тебе? — Весело. — То-то. А ты вот такие пояса видала? Сестра равнодушна к эффектному виду брата, но что бы подмазаться к нему, хвалит: — Ах, какой пояс! Прямо прелесть!.. — То-то и оно. А ты понюхай, чем пахнет. — Ах, как пахнет!!! Прямо — кожей. — То-то и оно. Милочка отходит в свой уголок и снова погружается в немое созерцание стола. Вздыхает… Обращается к Карасику:…

— Ну, вот. А какой же уважающий себя адвокат возьмет деньги за политическое дело?! Он сделал широкий жест. — Отказываюсь! Кладу эти рубли на алтарь свободы! Я горячо пожал ему руку. II. — Систему защиты мы выберем такую: вы просто заявите, что вы этой заметки не печатали. — Как так? — изумился я. — У них ведь есть номер журнала, в котором эта заметка напечатана. — Да? Ах, какая неосторожность! Так вы вот что: вы просто заявите, что это не ваш журнал. — Позвольте… Там стоить…

Как только мужчина скрылся из виду, девушка спросила парня: - Дашь или нет? - Не люблю повторяться, - ответил тот. Она подняла на него свои лучистые ясные глаза и сказала: - Сукин ты сын. Парень расхохотался. Пнув носком ботинка камушек, лежавший на дорожке, он тихо произнес: - Одна маленькая неточность: я не твой сын. - Будь ты моим ребенком, я знала б, что с тобой делать. Он искоса глянул на нее и спросил: - А чего ж ты со мной советуешься, что тебе делать со своим? - Он…

— От Миши… От Миши… Но если письмо от зятя, мужа сестры Саши, или от брата Андрея, машет издали, высоко подняв конверт над головой по направлению окон дома. И две прильнувшие к стеклам женские головы торопят ее оттуда знаками, волнуясь, страдая и негодуя… II Три женщины, старая мать и две дочери еще недавно так нежно и утонченно чутко относились друг к другу. Была на редкость дружная семья. Как-то стойко и бодро переносили ниспосланное в семью несчастие. Нянька в детстве выронила…

В это время навстречу шли два господина. Один приостановил своего спутника и указал ему на девицу: — Давай, Вика, ее пригласим. Другой засмеялся, кивнул головой и пошел вперед. Оба, приблизившись к девице, осмотрели ее с ног до головы и вежливо приподняли свои цилиндры. — Сударыня, — сказал Петерс, — приношу вам от имени своего и своего товарища тысячу извинений за немного бесцеремонный способ знакомства. Мы, знаете, народ простой и в обращении с дамами из общества не совсем опытны. Оправданием…

— Что ж она… Ведь вы сами, кажется, знаете, что своего характера ей не переделать. — Совершенно правильно, Вадим Григорьич! Золотые слова. До свиданья. Это был первый веселый поступок, совершенный Павлушей Колесакиным. Второй поступок совершился через час в сумерках деревьев городского чахлого бульвара, куда Колесакин отправился после окончания несложных теткиных дел. Навстречу ему со скамейки поднялась стройная женская фигура, и послышался радостный голос: — Вадим! Ты?! Вот уж не ждала тебя…

Из Галочки, сахара, цветка, Кольки и госпожи Спандиковой осталось двое: Спандикова и цветок, от которого горшок отвалился на рельсу и разбился, так как владелица растения держала его за верхушку. Вернувшись на дачу с верхушкой цветка, госпожа Спандикова долго колотила Кольку, но не за его проделку с мешком, а за то, что поезд двинулся раньше времени, необходимого госпоже Спандиковой для сбора сахара. * * * Перед обедом госпожа Спандикова отправилась купаться, и так как долго не возвращалась,…

II. Не так давно, вернувшись вечером с базара, мадам Фрейберг с материнским беспристрастием прокляла детей — всех до единого, дёрнула за ухо Давида, толкнула Сёмку и, взяв на руки двухгодовалого Арончика, стала плакать привычными, надоевшими ей самой слезами. Покончив со слезами, она нечаянно остановила взгляд на сияющем от съеденного масла лице Арончика и — ахнула…. — Что это? Что это? Что с твоим глазом, мой маленький хорошенький цыплёночек? Что это с твоим глазом, чтоб ты провалился сквозь…

— А кто меня должен поцеловать? Жена Липочка догадывается, что этот долг всецело лежит на ней. — А чьи это губки? Из угла я говорю могильным голосом: — Могу заверить тебя честным словом, что губы, как и все другое на лице твоей жены, принадлежат именно ей! — Что? — Ничего. Советую тебе сделать опись всех конечностей и частей тела твоей жены, если какие-нибудь сомнения терзают тебя… Изредка ты можешь проверять наличность всех этих вещей. — Друг мой… я тебя не понимаю… Он, Липочка, кажется,…

— Она, ваше благородие, насчет супруги вашей неправильно выразилась. Насчет добродетелей. — А-а… — криво улыбнулся пристав. — Хорошо-с! Мы об этом расспросим арендаторшу. Вот нехорошо только братец, что ты старшину оскорбил и зубы вынул десятскому. Зачем? — Они тоже. Я говорю: не смейте меня брать! Я за господина пристава старался! А они мне: «А что твой пристав за такая цаца?» Так и сказали — «цаца». Потемнело у меня. Об начальстве так! Ну, развернулся… — Ха-ха, ха-ха! Ты, я вижу, неглупый…

— Сашенька! Ну, что же это такое? Ну, как же это можно? Ну, как же тебе не стыдно? Даже сейчас, натягивая на худые ножонки чулки, Сашка недоумевает, каким образом могли догадаться, что история с пуговицами — дело рук его, Сашки, а не кого-нибудь другого? История заключалась в том, что Сашка, со свойственным ему азартом, увлёкся игрой в пуговицы…. Проигравшись дотла, он оборвал с себя всё, что можно: штанишки его держались только потому, что он всё время надувал живот и ходил, странно выпячиваясь.…

И всегда он таинственно озирался, хотя за ним никто не следил и мало кто интересовался этой маленькой фигуркой в театральном черном плаще и шляпе, с выглядывающими из-под нее тусклыми глазами, которые никак не могли засверкать, несмотря на героические усилия их обладателя. Усевшись, помощник счетовода хлопал в ладоши и кричал срывающимся голосом: — Эй, паренек, позови ко мне трактирщика! Что там у него есть? — Их нет-с, — говорил обычно слуга. — Они редко бывают. Что прикажете? Я могу подать.…

— Усиленно рекомендую вам селедку! Во рту тает. — Тает? Скажите. Таять-то она, подлая, тает, а потом подведет — изжогой наделит. Икра же, заметьте, почтеннейший, не выдаст. Благороднейшая дама! — А что вы скажете насчет этих малюток? Немцы считают кильку лучшей закуской! — Так то немцы, — резонно заметил гость. — А мы, батенька, русские. Широкая натура! А ну, еще… «Черпай, черпай источник! Да не иссякнет он», — как сказал какой-то поэт. — Никакой поэт этого не говорил, — злобно возразил хозяин.…

— Он записался в Ассоциацию [4] ! — Он присутствовал на похоронах Грегуара, а Тибодо [5] жал ему руку. — Однако, господа, он отличный командир, а это прежде всего... — Прежде всего нужно держаться подальше от политики, тогда можно стать чем-то в наших глазах. — Правильно, правильно, браво! — Подаю голос за него. — А я против. — Тем хуже для вас! — Сударь, позвольте мне сказать вам о том... Нет, я вам не скажу. 4 Он записался в Ассоциацию!…

Привычки и манеры у него не менее смешные, чем внешность; он считает себя обязанным по всякому поводу защищать местный патриотизм; как только он закашляет, сейчас же идет плюнуть в уголок, что при простуде крайне утомительно; прежде чем выпить, он кланяется сотрапезникам, и, прежде чем произнести каламбур, сам хохочет; садясь за стол, пододвигает его к себе; в ресторане Вэри заказывает суп и говядину с тушеной капустой; зовет официанта сударем ; три раза в минуту поправляет волосы, рукава засучивает…

студент, чтобы пройти курс юридических наук и доставить отраду гризеткам; человек, склонный к науке, чтобы научиться; талант, чтобы прославиться; честолюбец, чтобы возвыситься; девица из деревни, чтобы приобрести лоск; депутат, чтобы голосовать; плут высшей марки, чтобы получить известность; писатель, чтобы найти читателей; лейтенант, чтобы стать капитаном; красота, чтобы пленять; гений, чтобы блистать; прожектер, чтобы эксплуатировать; промышленник, чтобы получить патент!…

Пятая степень преступления Опубликовать карикатуру, изображающую правительство в виде папаши Гаше, замазывающего известкой следы июльских пуль. Пятая степень добродетели Замазать известкой вышеупомянутые следы, писать в «Мессаже», говорить глупости с трибуны, испрашивать для короля цивильный лист [5] в сумме восемнадцати миллионов и называть его сына «радугой», другими словами — утверждать, что радуга въехала на коне в город Лион. 5 Цивильный лист —…

Пример: — Сударь, я с вами не знакома! Она вкрадчива и льстива, как буржуазка. Пример: — Он так мил, так любезен. В приливе возвышенных чувств она поднимается к самым вершинам этого жанра. Пример: — Боже! Попробовал бы мужчина меня бить!.. И, наконец, когда она позволяет себе фамильярности, то напоминает породу людей, стоящих, однако, ниже ее. Пример: — Бывают же такие... олухи! Но вот что ей действительно присуще, вот что является ее отличительным признаком — полная…