Русская классическая проза

The cau e , owing to which thi a toni hing pectacle ari e , of the majority of the labouring cla e ubmitting to a mere handful of idler whom it permit to di po e not only of it labour but al o of it very life, are alway and everywhere the ame; whether the oppre or and the oppre ed belong to the ame, or, a i the ca e in India and in other countrie , where the dominant cla belong to an entirely different nation from tho e oppre ed. It appear e pecially trange of India, for here…

** КТО УБИЙЦЫ? ПАВЕЛ КУДРЯШ 1 Это было 3 июня 1906 года. Овсы взошли хорошо, всходила и гречиха. Рожь выколосилась и сбиралась цвесть. Народ взялся за навоз. Стояла жара. Подходило к полдню. Семен Лункин свалил последние кучи на свое паровое поле, и на двоем возвращался домой, дремля на передке передней телеги. Дорога шла овсами. – Дядя! Гей! дядя Семен! – кричал звонкий девичий голос. Семен очнулся и увидал встречные два воза с навозом и здоровую босую девку в красном платке с утыканными…

* [УБИЙЦА ЖЕНЫ.] Все, что можно было ему сдлать <въ томъ положеніи>, было сдлано. Ни другихъ, ни себя не жаля, онъ отдался той страсти, которая наполняла его сердце, и онъ сдлалъ много труднаго и страшнаго: онъ подкараулилъ ихъ, подкрался, убилъ ее да смерти, наврное убилъ и его изуродовалъ, – наказалъ ихъ, показалъ имъ, что шутить имъ нельзя, и что еще трудне было – не побоялся суда людей и смло сказалъ всмъ: «Возьмите, судите меня. Я убилъ бывшую жену, непотребную суку, и знаю что…

* СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ. Комедія въ 2-хъ дйствіяхъ. ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА: 1) Лидія Андревна Щурина, подъ 30 лтъ, необыкновенные бросающіеся въ глаза туалетъ и прическа. 2) Дмитрій Сергичъ Щуринъ, ея мужъ, подъ 40 лтъ <былъ разбитъ параличомъ, очень толстъ и лнивъ>. 3) Капитолина Андревна, ея сестра, двица 25 лтъ, одвается также странно, какъ и старшая сестра. 4) Ольга, [1] племянница Щурина, 19 лтъ, барышня, только что пріхавшая изъ деревни. 1 Зачеркнуто: его кузина …

* [О НАСИЛИИ.] Во вс времена, на всхъ мстностяхъ земнаго шара, между людьми повторяется одинъ и тотъ-же непостижимой фактъ: власть, законъ, сила, людская же сила, заставляетъ людей жить противно своимъ желаніямъ и потребностямъ. Что такое, эта непонятная сила, которой люди подчиняются, какъ сил тяготнья, не спрашивая себя: какой ея источникъ, гд ея начало и есть-ли конецъ этой странной сил? Этотъ-то вопросъ я задаю себ и попытаюсь на него отвтить. На вопросъ этотъ можно отвчать двояко: отвлеченно,…

* [О БРАКЕ И ПРИЗВАНИИ ЖЕНЩИНЫ.] Вся неразршимая сложность таинственнаго вопроса о брак, которую, по увренію Г. Тургенева, разрабатываетъ Г. Ауербахъ вмст съ другими Европейскими и нашими мыслителями, заключается въ томъ же, въ чемъ заключается сложность вопроса питанія человка, который хочетъ за одинъ разъ състь два или 10 обдовъ. Тотъ, [кто] захочетъ състь сразу два обда, не получитъ питанія ни отъ одного. Онъ разстроитъ желудокъ, и цль – результатъ питанія – не будетъ достигнута. Тотъ,…

НАБЕГ. РАССКАЗ ВОЛОНТЕРА (1852) I. Двенадцатого июля капитан Хлопов, в эполетах и шашке – форма, в которой со времени моего приезда на Кавказ я еще не видал его, – вошел в низкую дверь моей землянки. – Я прямо от полковника, – сказал он, отвечая на вопросительный взгляд, которым я его встретил: – завтра батальон наш выступает. – Куда? – спросил я. – В NN. Там назначен сбор войскам. – А оттуда, верно, будет какое-нибудь движение? – Должно быть. – Куда же? как вы думаете? …

Двухлетнее занятие наше распределением между нуждающимся населением шедших через наши руки пожертвований больше, чем что-либо другое, подтвердило наше давнишнее убеждение в том, что главная доля той нужды, лишений и соединенных с ними страданий и горя, которым мы почти тщетно старались внешним образом противодействовать в одном маленьком уголке России, произошла не от каких-либо исключительных, временных, не зависящих от нас, а от самых общих, постоянных и вполне зависящих от нас причин, заключающихся…

— У вас два сына? — Да, двое, да третья дочь. Мы перекинулись еще несколькими незначительными фразами о погоде и воздухе и распрощались, условившись насчет часов купанья. Когда он ушел от меня, во мне пробудилось странное ощущение: мне хотелось вспомнить, где и когда я его встречал? Что я встречал его — это было для меня несомненно: лица, подобные его лицу, не забываются в десятки лет; красота этих черт была слишком резкою, выдающеюся. Но, убежденный в том, что я его где-то видел, я все же…

— А! Самсон Самсонович! Поздненько вы сегодня! — говорит ему Петрушка. — Проспал, — отвечает Самсон Самсонович, — очень тепло было. Хоть и не комната, а так же тепло, как бы и в комнате. Одеяло и прочее дали не в счет. Очень хорошие люди! Самсон Самсонович самый постоянный посетитель Кытая. В течение десяти лет каждый день проводит он в этом трактире. Где-то в подвале, на чердаке или в сарае он имеет квартиру, там он ночует; но в шесть часов утра он уже в Кытае. Половые, с которыми он очень дружен,…

— Ну? — Побдитъ россійское государство, али нтъ?.. — Я не Богъ… — сердито ворчитъ Аркадій Иванычъ. — А интересная штука эта… — задумчиво говоритъ Никита. — Чего? — Да война эта… — Ничего тутъ интереснаго нтъ… Ржутъ люди другъ друга, и только… — Оно, конечно… — соглашается Никита и шуршитъ газетой. Немного погодя, онъ опять заговариваетъ, длая видъ, что, собственно, онъ ни къ кому особенно не обращается. — Да… Штука эта самая война… А многіе говорятъ, что россійское государство выдержитъ……

— Что ты это? — Да. Я этим живу. Я раскусил теперь эту штуку! Мне нужно знать — что на свете делается… Это зараза, Иваныч… Хуже, — это запой! Я прочитаю на сон грядущий и думаю: спи, Вага! Жизнь у тебя, Вага, неказистая, а все же есть еще неказистей… Есть еще такие люди, которых я могу пожалеть… И долго так волнуется Вага. Говорит, курит, смотрит куда-то в сторону своими неспокойными глазами… Как бесконечны на руднике осенние ночи! Свинцовый мрак как трауром задернет казармы, где брезжат дрожащие…

Потом она говорила, краснея: «Вот и могли бы мы жить, не нуждаясь… Я тоже работала бы… Я, ведь, всё умею… Хотя нас мало чему в институте учили, но я сама догадалась, что труд – это не что-то низменное, а, напротив, труд возвышает человека над всем… И разве труд мешает читать, думать, говорить с умными людьми, разве труд мешает любить?..» Синелев помнит почти слово в слово её милые, такие наивные речи… Как она прелестна, когда говорит свои смешные проекты… Вот потеха!.. Что если бы вправду… потерпели…

– Идите, Грудзевский… Наверное вы, по обыкновению, измучились… Желаю вам отдохнуть. Смотритель опять говорил мягким, даже полным участия тоном, который странным казался в этом грубом человеке. Грудзевский вышел. Теперь он был свободен до утра. Это казалось ему ужасным. Остаться одному, со своей вечной тоской. Беспощадная память станет рисовать ту мучительную картину из прошлого… Сердце будет нестерпимо ныть и рваться на куски… Ведь так бывает каждый день, когда он остаётся один. Он почти спокоен,…

Также ни для кого не тайна, что поэты перерастают даже такие почтенные и явно литературные школы, как символизм, футуризм и, пожалуй, имажинизм. Для всех Сологуб – Сологуб, и уж потом где-то в закоулках памяти – символист, Маяковский – Маяковский, Есенин, Клюев и Ивнев – сами по себе, я даже не знаю, к какой школе при быстрой смене ориентации они себя приписывают. Но, конечно, Эрберг – символист, Крученых – футурист, Мариенгоф – имажинист, потому что отнимите у них значение школы, и они потеряют…

Развернул я как-то вечером «Соборян», стал ей вслух отрывок читать. Пять минут вытерпела, потом, вижу, стала зевки, как устрицы, глотать, ножкой о ножку бьет. – Что ж, скучно, тебе, Люба? Ты не стесняйся. – Вы, – говорит, – дядя, дусик, не сердитесь. Мы сегодня всей своей компанией в синема идем. «Семьсот поцелуев в минуту» смотреть. А археологию эту я, так и быть, на досуге как-нибудь потом перелистаю. – Спасибо за одолжение. Что ж, и Татьяна пушкинская тоже, по-твоему, археология? – Нет, –…

Только младшая дочка, шестилетний тихий гномик, Нина и была утехой. Мать вышивает, а девочка пестрые лоскутки перебирает и поет на итальянский мотив русскую песенку – слова от матери слышала: Таня пшенушку полола, Черный куколь выбирала… – Мама, что такое куколь? – Не знаю, котик. – Ну, какая ты. Русская же песня, а ты не знаешь. Потом раскроет свою старенькую русскую хрестоматию и начнет – в который уже раз! – перелистывать. Читать Нина еще не умеет. Буквы чужие, в итальянских газетах…

Звоню: – Самовар, и как насчет лошадей? – Сейчас. Услужающий засален, заспан, угрюм и пахнет чем-то очень сложным и тяжелым – словом, традиция соблюдена до мелочей. Даже трогательно. Самовар оказался такого цвета, точно его только что выкопали из кургана, чай отдавал мокрой шерстью, а баранки ломались с сухим треском и рассыпались в пальцах. Мне стало смешно. Солнце залило комнату, и вся эта рвань за окном как-то особенно приветливо и простенько запестрела. Когда там, за окном вагона, после…

Закачала тьма Иону. Лучше уж в могиле, хоть печаль не сосет! Пал он в уголке на лицо и стал молиться, не славословил, не благодарил, а горько жаловался первый раз в жизни: – Каюсь, Господи, согрешил! Трудно мне со злыми, истомился. Уходил от них, а Ты не велишь. Тебе одному служил, – а Ты отвернулся. Разве серне укротить гиен? Не люблю я их. Грешен, обманул Тебя: думал, что серный дождь для них лучший учитель, чем я… Что ж, Тебе виднее. Каюсь, Господи, пусть будет по-Твоему. Пойду! Освободи только…

Ночью, распахнувши окно на море и глядя на полный месяц, блаженно сиявший над чужим заливом, приезжий понял, чего ему недостает. Вот сейчас, сию минуту. Русской беседы. Не эмигрантской, от тупика в тупик, от беды к беде, а как в пространство, в неизвестном направлении, как на русских дачах когда-то разговаривали. Как и у многих за последние годы, все больше крепла у него острая иллюзия, будто прежде, до обвала, даже самый захудалый Новгород-Волынский (из которого он когда-то очертя голову сбежал…