Русская классическая проза

Все разговаривают друг с другом, никто не обращает внимания на, так сказать, подследственного. Наконец председательствующий, один из хирургов, сидящих за столом, постучал по нему зажигалкой. Председатель. Ну, кажется, время. Да и ждать некого уже. Хватит манежить пострадавшего. Давайте начинать. Один из членов комиссии, с большой нелысеющей и неседеющей шевелюрой, засмеялся: – Если хотите, можно назвать его и пострадавшим, но сдается мне, что пострадавший не он, а вовсе… А?! – Громко хохочет.…

Огромный пароход «Индия», шедший с грузом хлопка из Сан-Франциско в Ливерпуль, попал на мину, выпущенную германской подводной лодкой, и быстро пошел ко дну. Из нескольких сот человек, бывших на пароходе, разместилось по шлюпкам немного более половины, остальным угрожала и скоро наступила для них смерть. Видя неминуемую гибель, два человека, очень, по разным для этого причинам, хотевшие жить, держались на воде сколько могли. Наконец, обоим удалось схватиться за обломок дерева, и к утру, окоченевшие…

   Пожалуй, самая интересная часть "Грамматики" -- это примеры на применение правил, в которых слышна живая речь той эпохи: "Я, дискать, туда ходил, да ничего не получил; до бога, дискать, высоко, а до царя далеко". Или пример на употребление частицы де: "Сидор в допросе показал, что пришед к нему Карп, говорил такую небылицу: это-де зело обидно, что-де у них маломощных постой всегда; у иных иногда, а у многих никогда; да к тому-де, что с одного, то и с десетерного двора, ходит одна дубина и десятина,…

Фельетонистъ . Послдняя причина настолько уважительна, что вы могли бы ограничиться ею одною, не утруждая себя двумя первыми. Хорошо-съ, будемъ бесдовать. Давно вы на сцен? Актриса . Первый годъ. Фельетонистъ . Имли успхъ? Актриса . Какъ вамъ сказать… когда мн попадалась на долю хорошая, содержательная роль, кажется, имла… но выбиться такъ трудно, такъ трудно! Фельетонистъ . Вы любите сцену? Актриса . Страстно. Фельетонистъ . Именно любовь къ сцен и сдлала васъ актрисою? …

Этот том мы назвали «Черный ирис, белая сирень». «Черный ирис» – так назывался сборник рассказов Тэффи, вышедший в Стокгольме в 1921 году. «Белая сирень» – повторяющийся образ из «Семи огней» («Я жизни жизнь! Я – белая сирень!..»). Черное и белое– аллегория двух начал, равно присутствующих в ее поэзии. Темное – беспокойное, смутное, мучительное, грешное. Светлое – нежное, ясное, ангельское. Черное и белое, добро и зло, смех и слезы. Однажды некий тринадцатилетний подросток принес, робея, знаменитой…

Руданов грустно усмехнулся и провел рукой по своим густым седеющим волосам. – Конечно! Я ведь тогда совсем мальчишкой был. А вы, Принцесса, вы теперь одна живете? Вы не замужем? – Да, я одна, – отвечала она, приподняв светлые брови. – Может быть, вы зайдете ко мне? Я живу на этой же улице в шестом номере, у Никаноровой. – Благодарю вас, я зайду. Я ведь теперь живу постоянно в Одессе, а сюда приехал по делам. Недели через три опять уеду. – Так зайдите ко мне сегодня. Я дома с девяти часов.…

* * * Несколько лет тому назад была я в Соловецком монастыре. Крутил вокруг острова злой ветер, тряс соснами, гудел скалами, плевал морской пеной до самой колокольни – не давал плыть домой. Чайки сбились на монастырском дворе, кричали – лаяли тоскливо и злобно, стерегли своих детенышей. А по длинным монастырским коридорам бродили богомольцы, крутили бородами на стенную роспись, вздыхали над черным дьяволом с красным пламенем, веником торчащим изо рта, и, отойдя в уголок, расправляли мятые ассигнации…

«Митюха Валдайский» (1808), – в комедии драматизировался и соотносился с сюжетными перипетиями озеровской пьесы рассказ ямщика из третьей песни ироикомической поэмы В. И. Майкова «Елисей, или Раздраженный Вакх» о побоище зимгорцев с валдайцами. Судя по сохранившемуся пересказу, ранняя комедия Грибоедова также была сориентирована на популярный литературный образец, на шутотрагедию И. А. Крылова «Трумф», широко распространенную в ту пору в списках: концовка комедии Грибоедова прямо соотнесена с финалом…

Репутацію таланта я заслужила тмъ, что немножко рисую, немножко лплю, немножко играю, немножко пою, немножко сочиняю стихи — и вс эти немножко — немножко лучше, чмъ у всхъ нашихъ знакомыхъ барышенъ. Однако, когда я, вообразивъ себя будущею великою піанисткою, отправилась къ покойному Антону Рубинштейну и сыграла ему рапсодію Листа, которую долбила два мсяца, которою отравила жизнь и себ самой, и всмъ домашнимъ, Рубинштейнъ поморщился и сказалъ: — Лучше, барышня, выходите-ка замужъ! Такъ же…

Нагнулся ко мн низко-низко, шепчетъ: — Хочете на волю? Вы понимаете, какая горячая волна мн въ голову хлынула. Шепчу въ отвтъ: — Сколько? Шепчетъ: — Я одинъ не могу, долженъ по соглашенію съ товариществомъ. На всю артель пятьсотъ рублей, по двсти пятьдесятъ за тебя и за брата. Хочешь? Я говорю: — Такихъ денегъ у насъ готовыми нтъ. — Достань. — Достать могу, но раньше сутокъ мн не обернуться. — Хорошо. Дадимъ теб сутки срока. Оборачивайся. — Ты, служивый, издваешься надо…

Въ сборник «Фантастическія правды» нтъ ни одного разсказа, въ основ котораго не лежалъ бы дйствительный случай, — какъ одно изъ зеренъ той сумбурной, невроятной, именно фантастически заваренной каши, что зовется современно русскою жизнью. «Побгъ Лизы Басовой» и вс эпизоды «Грозовыхъ дней» записаны мною въ Париж со словъ лицъ, непосредственно участвовавшихъ въ этихъ приключеніяхъ. По всей вроятности, ихъ узнаютъ нкоторые, даже сквозь ретушь, наложенную беллетристическою формою и нежеланіемъ автора…

Но въ этихъ путешествіяхъ, случайно попавъ два года тому назадъ въ Яссы и задержавшись здсь среди зимы, онъ тоже случайно встртился на какомъ-то концерт съ семнадцатилтней Елизаветой Турдза, младшей дочерью мстнаго аристократа и крупнаго политическаго дятеля. Несмотря на протестъ старика дяди и даже угрозы лишить наслдства, молодой виконтъ женился на красавиц румынк, увряя дядю, что она такъ воспитана и такъ великолпно говоритъ по-французски, что въ ней чужеземнаго нтъ ничего. Онъ уврялъ шутя дядю:…

– Найти хирурга здесь?! – удивился мистер Хейвуд. – Смею вас заверить, в нашей округе нет ни одного доктора, впрочем, мы прекрасно обойдемся и без него. – Нет-нет, сэр, Вы меня не так поняли, если хирурга на месте нет, то вполне сгодится и сельский фельдшер. Может быть, фельдшер с его практическим опытом справиться даже лучше, – возразил собеседник. Пошлите, пожалуйста, за ним кого-нибудь из этих добрых парней, не сомневаюсь, они отыщут его за пару минут. Да и где тут собственно искать? Вон тот…

Что касается до другой монеты, о которой г. Успенский упоминает, она имеет более вероятности, но только вероятности, а не правдоподобия. Не знаю, назывались ли когда в России деньги лептами; название сие упоминается в Священном Писании по переводу с Греческого; но монета Гр. А. И. Мусина-Пушкина имеет явственную надпись; Ярославле сребро…. Вот мои сомнения. Может быть я и ошибаюсь; скажу более: даже желал бы я, чтобы в сем случае ошибался; но тем не менее надеюсь, что г. Успенский не оскорбится…

Руссы, как победители, заставили принять свое имя; но будучи малочисленнее народов, ими покоренных, вместо того, чтобы Славян преобразить в Руссов, преобразились сами в Славян и в течение века исчезли совершенно. Нашествие Руссов был малый стремительный поток, ввергнувшийся с крутизны в обширный сонм вод, который, по причинам совершенно побочным, сообщил оному свое имя; но сам, смесив исток свой с сими водами, потерял свою силу и не сделав никакой ощутительной перемены в направлении сего сонма, принужден…

– Да, да… А вы, верно, вспомнили, что я прежде в Германии изучал философию? Химия удобнее, как я рассудил. Что до философии – довольно мне и своей. Ну, да это скучный разговор. Химия так химия – не все ли вам равно? Уж я знаю, что для меня лучше. – И едете в Россию? – Да. Надо с Петербургским университетом развязаться. И хочется пожить в Петербурге. Вы здесь одна, Наташа? А Михаил? А… Кто там еще? Где они? Наташа помолчала. – Не знаю… – промолвила она неопределенно. – Не хотите говорить?…

Вместе их отпевали и хоронили. Ольга была очень религиозный человек и – язычница. Любовь ее была ее религией. Остался сын Сергей, шестнадцатилетний. Впоследствии – недурной поэт, издавший несколько книг (немножко классик). Перед войной он сделался священником. 2 В тот яркий осенний день, с которого начинается мой рассказ, из письма Ольги Соловьевой выпало несколько отдельных листков. Стихи. Но прочтем сначала письмо. В нем, po t criptum: «…а вы ничего не знаете о новоявленном, вашем же,…

«Но каким же чудом, – спросят нас, – внешнее, абстрактное заимствование чужого и искусственное перенесение его на родную почву, – каким чудом могло породить оно живой, органический плод?» – В ответ на это скажем то же, что уже говорили: решение этого вопроса, без сомнения, интересно; но нам нет дела до него: для нас довольно сказать, что так, именно так было, что это исторический факт, достоверности которого не может и подумать опровергать тот, у кого есть глаза, чтоб видеть, и уши, чтоб слышать.…

Это половина нового труда благонамеренного и неутомимого деятеля на поприще русского просвещения, Н. А. Полевого. Этим сочинением совершенно пополняется важный недостаток в нашей литературе: теперь юным поколениям беспредельной России есть средство, играючи, изучать отечественную историю и, следовательно, с пользою и удовольствием занимать свои детские досуги. Книга г. Полевого, как этого и должно было ожидать, написана просто, умно, без излишних подробностей и без сухой сжатости, хорошим языком;…

Но прежде нежели приступим к определению вопросного пункта, нам должно поговорить о предмете, который собственно чужд всякой внутренней связи с ним, но который, по причине общественного нашего образования, должен составлять приступ ко всякому рассуждению. Конечно, говоря о нем, мы будем иметь в виду совсем не тех людей, которые знают, что во всякой истине главное дело – сама же истина, а не повторение пошлых общих мест, которые все повторяют по привычке, не веря им. Нет ничего смешнее и нелепее,…