Советская классическая проза

Министр стал серьезным и строгим. — Верно, необыкновенное. Правительство приняло решение: будете расширяться вдвое. Нужно срочным образом — в общих чертах, конечно, — предложить Госплану конкретный вариант реконструкции. Именно этого сообщения и ожидал Пинегин. В пути от Ленинска до Москвы он перебирал в уме возможные причины вызова и остановился на двух самых достоверных — или его, Пинегина, перебрасывают на другую работу, или встал наконец вопрос о расширении комбината. А так как снимать Пинегина…

— В чому? Подивися на себе. А їсти що? Хліба намолотили тільки в державу і то не хватило до плану. — І знову заплакала, затуливши очі долонею. Вона любила плакати. Я тихенько вийшов з хати, знайшов у сінях мотузок і подався на берег, до річки: може, де вільшеня або вербеня сухе трапиться — треба ж якось її втішити, щоб хоч уночі не плакала. Тітка Ялосовета мені мачуха. Вона пішла за мого тата «на дитину», як мені було дев'ять років, і прожила з ним до війни рівно місяць, а зі мною оце вже шостий…

И все-таки, наверное, чем-то выдал. Потому-то она и решила порвать всякие отношения с ним раз и навсегда. Глупо предъявлять ей какие бы то ни было претензии. Кира поступила правильно, и незачем ему торчать здесь на морозе, подкарауливая ее. Не лучше ли сделать вид, что ничего, особенного не произошло? Иди, иди, Алтунин, в свой кузнечный цех, к своему арочному молоту, не смеши людей... Но он не уходил. В небе горели желтые ложные солнца — так случается в очень студеные дни, — и трудно было определить,…

Казалось, на вид ему лет двадцать пять. Одет он был по-городскому: светлая куртка на «молниях», брюки с аккуратными складками, через руку — несколько выцветший, помятый плащ. Лицо — белое, холеное, с ямочками на лбу и щеках, брови красивые, густые, но глаза холодные, какие-то недружелюбные; губы полные, и на верхней — небольшие мальчишеские усики. Ни с кем не вступив в разговор и ни на кого не глядя, он уплатил за билет и сразу же ушел вниз. Там все проходы оказались забитыми…

Рядом с его крестовым домом — избенка из кондовых бревен. Тесовая крыша ее обветшала. Кое-где тесины прогнили — снег забился на чердак. И над воротами крыша прохудилась. Взять бы топор да пройтись по этим крышам: там прибить, тут приколотить, здесь подтесать или подновить. Глядишь, заиграла бы избенка. А кому пройтись с топором-то? Ивана Серикова еще в четырнадцатом забрили в солдаты и угнали на румынский фронт. Письма прилетали от него редко, а в семнадцатом после Февральской революции,…

Ночь была многозвездной. Вдалеке, слева и справа, стыли горы. Тишина стояла такая, будто весь мир прислушивался и настороженно ждал каких-то событий. Андрей смотрел на всполохи пожара. Он представил: на кордоне сейчас подняли тревогу. Первая группа сезонных рабочих, вероятно, уже брошена на грузовиках к месту пожара. Завтра утром, а может быть, и ночью придут люди из города. И начнется ожесточенная борьба между людьми и стихией. Огонь отрежут, сожмут в тиски. Он будет бесноваться, кое-где сумеет…

Признайтесь, вам кто-нибудь обо мне уже здесь говорил?.. Ну, так и есть. Здешние товарищи опекают меня, как ребенка. Они и ветру на меня не дают дунуть, они хотят даже запретить мне вспоминать. Но все-таки я все расскажу, хотя мои спутницы, как вы видите, уже сердито нахмурили брови. А вы, пожалуйста, не думайте, что услышите что-нибудь необыкновенное. Весь мой гордый, но несчастный народ несет сейчас тяжкие испытания. Я — лишь одна из многих. У нас в Греции немало людей, вся жизнь которых —…

— Позвольте, тут написано, что он родился в Карасино… — Да, он здешний. — И он все шестьдесят лет тут так и жил? — Если не считать нескольких лет учебы в педучилище. — Но здесь написано, что он сорок лет непрерывно работает в школе. В какой школе он работал? Разве в деревне Карасино школа была? — Была, и, представьте, известная всей России. Да в какой-то степени она и до сих пор существует. Оказывается, юный город Карасино — не без роду, не без племени, нашелся…

— Нет… У этой на лбу звездочка. — Гляди, звездочка… Месяц увидишь, коль упустишь. Мокрый и усталый, шел вдоль дворов пастух. Ему теперь все равно, куда разбежится скотина. Дождь затихал. Потянуло ветерком. Пахнуло травой, прелым навозом. Петька пригнал корову. — Опять в огороде у кого-нибудь была? — спросила мать. — А где же ей быть? Набаловалась. — Гони во двор. Сам в избу иди, переоденься. За топкой надо сходить. Завтра хлебы, а топка сырая. После…

* * * Вошел, затворил дверь, навалился на нее плечом, прижался щекой; вздохнул. Прошагал к столу, сбросил на ходу пальто в кресло и, сразу положив ладонь на привычную кнопку, включил лампу. Сел, разгребая перед собой бумаги, книги, образцы, всякую всячину. Наконец он был один, почти недосягаем в полутьме привычного кабинета. Тишина… Я вижу, как сидит он, выпрямившись, подняв голову. Руки его на полированном дереве стола, под конусом света из лампы. Вскочил, пошел к окну; дотянулся…

Действующие лица Потапов Василий Трифонович – бригадир, 47 лет, Жариков Толя – бетонщик в бригаде Потапова, 18 лет, Миленина Дина Павловна – экономист планового отдела, 28 лет. Члены парткома: Соломахин Лев Алексеевич – секретарь парткома, 35 лет. Батарцев Павел Емельянович – управляющий строительным трестом, 52 года. Комков Олег Иванович – бригадир, 36 лет. Мотрошилова Александра Михайловна – крановщица, 53 года. Сливченко Игорь Антонович – газосварщик, 30 лет. Любаев Роман…

Умирающий Петр, лишившись речи, успел написать на аспидной доске: «Отдайте все…» — и рука бессильно упала. Кому? А был давень разговор: «Помру, ты Алексашка, мой корабль дострой». Советовался, поручал самое трудное. Уезжая — за себя оставлял. Да, родовитая труха не даст полной власти… Разве только в обход… Когда умер царь, они заперлись в дальней комнате дворца, решая, кого возвести. Граф Петр Толстой отстаивал супругу покойного, Екатерину. Голицын и Долгорукие хотели возвести на престол девятилетнего…

У их деревни стояли болота, где гнили травы. А, по словам стариков, в прошлом веке было здесь хотя и мелководное, но с чистой водой озеро на километр. Для огорода и скота пахучая болотная водица кое-как годилась, а для питья, стирки и бань воду возили из соседней деревни, километра за четыре, — разве навозишься. Теперь живет Лаптев в местах, где воды хоть залейся, да и в родной деревне давно уже пробили глубокие колодцы, тоже вода есть, но Иван Ефимович до сих пор сохранил в глубинах души своей…

Поэтому естествен был наш интерес к очередной книге Николая Егорова — к сборнику рассказов «Родниковая капля». Я с волнением прочитал эту книгу. В ней всего три рассказа и самый большой и главный по значению тот, который дал название сборнику. В нем Николай Егоров нащупывает свою дорогу. В чем это выразилось, на мой взгляд? Примет несколько, но основополагающих, кажется, две. Прежде всего, выявилось вдруг умение бесхитростно, но занимательно строить сюжет. Иван Четушкин окончил летную…

Статья, не влезавшая в полосу, оказалась очередным перечислением «мероприятий», и сократить ее было легче легкого. Николай зачеркнул два последних абзаца и отнес полосу в секретариат. На улице хозяйничал ветер. Он поднимал с тротуаров пыль, срывал с деревьев пожухшие от жары листья, долго и неуемно кружил их в ущелье улицы. «А в море, наверное, шторм», — подумал Николай и вспомнил, что сегодня в соединении ракетных катеров начинаются учения, а от газеты так никто и не пошел в море. — Жаль,…

Пожелаю тебе счастья! Пусть светят тебе огни Смольного! Пусть стоит перед тобой бессмертный образ великого Ленина! Смело иди вперед! Живи, учись, работай, действуй так, чтоб люди предшествующих поколений революции, глядя на твои славные дела, могли бы воскликнуть вместе с поэтом: «Это молодость наша проходит, подняв паруса!» Автор Глава первая Наперекор течению 1 Полвека тому назад, весной 1917 года, на страницах буржуазных газет замелькало неведомое многим слово: Большевики.…

В давно существующих институтах с кадрами проще простого: печатается объявление в газете, приходят робкие молодые люди, жаждущие положить свою голову на эшафот науки. Они не имеют своего мнения, и обретают его лишь постепенно, впитывая традиции, и также постепенно сменяют старшее поколение. Естественный процесс… А если нет традиций и нет старшего поколения? Если приходят вполне сложившиеся люди с разными интересами, надеждами? И у каждого, как самое заветное, хранится своя, ревниво оберегаемая…

О первых шагах его на служебном поприще до 1897 года известно мало, но в этом году он увез знаменитую красавицу сезона — леди Сильвию Брайтон и, будучи вызван на поединок мужем этой дамы, блистательным ударом палаша лишил ревнивца носа и верхней губы. Этот подвиг обратил наконец внимание высшего командования на блестящие дарования молодого лорда, и он был произведен вне очереди старшинства в лейтенанты собственного его величества кирасирского полка. Неуклонно поднимаясь по служебной лестнице,…

«Если взорвать плотину, вода покроет весь город, и только этот купол останется сухим», — подумал Ребров. Замелькали товарные составы на запасных тупиках. Склады, платформы, штабели дров и угля. Поезд начал перепрыгивать со стрелки на стрелку. Пассажиры, одевшись, с вещами в руках уже стояли в проходе. Некоторые еще стягивали ремнями подушки. Вот семафор остался позади. Локомотив пролетел еще несколько десятков саженей и вдруг остановился. — Приехали? Выходи, там впереди. — Да нет же, еще саженей…

— Наш старик, агент «Два нуля восемь», скоро, похоже, наследство в долларах получит! — Не трепись, — равнодушно отреагировал за всех Хрусталев, человек серьезный и обстоятельный. За всех, потому что знали, что Эдиковы сенсации на девяносто девять процентов были липой, порождением его фантазии, непроверенными слухами. Либо искаженными сведениями из газет, которые сам-то он читал не слишком регулярно и прилежно. Агентом «Два нуля восемь» за глаза прозвали Степана Викентьевича Корзуна, работавшего…