Современная проза

Раньше она никогда не рассматривала старые дома Питера как возможное жильё, но на фотографиях в интернете ей почему-то понравилась эта комната. Она легко представила себя в её пространстве, и поняла, что вполне смогла бы там устроиться, тем более что хозяин комнаты оставлял всю мебель новому владельцу. Да и разговор с ним оставил у Юлии Павловны на редкость приятное впечатление. Никита прожил там довольно долго и явно любил свой дом, решил продать жилье лишь потому, что переезжал в Москву к своей…

Больше дел нет. До самолета – часа полтора. Еду в аэропорт. Уже в пути вспоминаю о метёлке Даше Новокрещеновой. Нахожу в записной книжке ее адрес. Впервые я увидел Дашу, когда был в этом волжском городе в прошлый раз. Случайно попалась на глаза в сизо. Пигалица – метр с кепкой, короткая стрижка с челочкой – под мальчика. Но характер… Сколотила из таких же пятнадцатилетних девчонок шайку. Сами назвали себя почему-то метёлками. Занимались гоп-стопом, раздевали сверстниц. «Одеваться хочется, а купить…

«Ох ты, зараза, как приморозило», – сказал один из заезжих археологов. «Ну, значит, приморозило, – ответил его товарищ равнодушно. – Незачем сюда было снова ехать, давно пора домой; и ребенок, как ты знаешь, у меня маленький». – «Сейчас бы еще покопать, – сказал еще один. – Вот она разгадка, вот она проклятая». – «Нет тут никакой разгадки, – ответил второй чуть раздраженно, но и наставительно. – И загадки тут нет. В этом мире вообще с разгадками плохо, да и с загадками не очень. Вот он такой, привыкайте».…

Часть первая Глава I. Потому что! Вокруг беременные женщины, бледноватые и сосредоточенные. Их не меньше пятнадцати; пытаются принять удобное положение, держат руки на животах. В проветренном помещении царит минимализм: скользкий ламинат, простенькие занавески, бежевые стены, вдоль них пуфики, принимающие форму тела. Пахнет недавно завершённым ремонтом. Сижу рядом с супругой, рассеяно оглядываю окружающих. Похоже, мы здесь самые молодые. Я не единственный мужчина в комнате. Толстый,…

Дело в том, что у моей жены слишком много родных сестёр и братьев, а также разных кузин, кузенов, тётушек, дядюшек и прочих, не в меру прожорливых племянников с племянницами. И это – вторая причина, по которой я так не стремлюсь посещать этот дом. Наблюдая их всех уже довольно длительное время, и, невольно сравнивая их с собою и своею избранницей, я, право, вырастаю в собственных глазах. Мне просто омерзительно видеть, как вся эта свора оголодавших родственников лебезит, сюсюкает и кидается выполнять…

Фантазия – это здорово. Но пока ты можешь её контролировать. Главное, чтобы она не начала контролировать тебя. Вспомните, сколько талантливейших, удивительных людей уже сошли с ума, употребляли алкоголь и наркотики, совершали безумные поступки, рисковали и в итоге погибли – не смогли унести этот груз. Очень ценный, но очень тяжёлый. Поэтому я периодически начинаю завидовать тем, кому это самое ассоциативное мышление недоступно. Только конкретное. Так удобно. Ничего лишнего. И в чашке просто кофейная…

Девушка снова тяжело вздохнула. На балансе ее карты, сразу после покупки билета на самолет, был достигнут лимит по списаниям. Ее внезапно охватил страх, и она обняла себя за плечи, пытаясь его побороть. Этот страх был связан с ее нынешним финансовым положением, а также, отчасти, с тем, как теперь к ней относились коллеги, с которыми, после окончания отпуска, ей еще предстояло встретиться на работе и рассчитаться. Евгения Александровна – так называли ее на работе. Она была учителем в частной школе,…

Любому, кто отважится прочесть этот текст сразу станет ясно, что это не роман, где развивается сюжет, бушуют конфликты действующих лиц, там и сям разбросаны красочные метафоры и пейзажи, в общем действуют законы жанра. Это и не мемуары в чистом виде.Хотя здесь есть и то, и другое, и третье. Можно даже рискнуть сказать, что это некий детектив, главный герой которого пытается что-то поймать, не сознавая сам, что это его судьба. В этом смысле жизнь каждого человека – своего рода детектив. Нет, это все-таки…

– Лена, это Саша и Гриша. Помнишь их? До того, как ты переехала, мы частенько играли с ними во дворе. – Да, конечно. Отлично их помню ещё с того лета, когда они кидались в нас червяками. – Это были не червяки, а гусеницы, – возразил Гриша. – Те же гусеницы, из которых позже появляются бабочки? – Скорее, майские жуки или жуки-лоси, – ответил мне Саша. – Не лоси, а носороги. Неуч! – сказал Гриша и отвесил Саше подзатыльник. Мы расхохотались. На удивление, тот не ударил в ответ, а погрузился…

     Сон.      Оказывается, это был всего лишь сон. Лоб саднил: ворочаясь во сне, он ударился о стену в коридоре. Павлик всегда спал беспокойно, и составленные вместе стулья, служившие мальчику постелью, то и дело разъезжались в разные стороны. Очень редко, когда у мамы не бывало гостей, он спал рядом с ней на диване в их единственной комнате.      Сегодня место мальчика занимал дядя Витя, лысый мужчина с лицом и шеей неестественного багрового цвета. Пожалуй, это был самый неприятный мамин знакомый.…

Театр еще существует. Нужно ходить в театр. Даже если это бессмысленно. Страна большая. Проблем хватает. Их всегда было много. Впрочем, всё под контролем. Есть развитие. Есть инакомыслящие. Есть СИЗО, тюрьмы, прочее. А вы кто такие с вашими претензиями? Нас ожидает Ренессанс. Готического стиля. И страсти по Матфею. И уличные беспорядки. И прочее. Никто не звонит, не приходит. Что ж. Ничего не поделаешь. Но вот кто-то звонит. Но связь кончилась. Кончилась связь. Деньги кончились. Что ж. Связь…

– Опять? – устало вздохнула она. – Ты мне ничего не рассказываешь. И дети твои тоже. Это Вадим? Смешной такой мальчик. – Мам, с Вадимом мы встречались двадцать пять лет назад! – Да, упустила ты свое счастье. Тогда за кого? За Колю? – М-м-м-м… – Я не стала ей говорить, что мой одноклассник Коля, который в третьем классе тыкал мне карандашом в спину на уроках и поэтому считался моим «ухажером», ушел в монахи еще лет десять назад. Тоже экзотично. – За американца. Актера. – Я его знаю? –…

Потом незнакомец снова увидел Алю. Он и с самого начала посматривал на неё с высоты своего роста, а теперь, наглядевшись на бабушку, присел на корточки и спросил: – А это кто тут у нас? – А это Александра, – прошептала Аля и стала смотреть на волшебную куртку, в которую был одет гость. На его лицо она смотреть не стала, хотя теперь оно было совсем близко. В конце концов, лица были у всех. Что там могло быть такого уж необычного? Ну, пара глаз, нос торчит, рот раскрывается, а в нём зубы – у кого…

Константин Андреевич еще раз кинул взгляд на покусанную руку медсестры, тайно надеясь все-таки отыскать хотя бы еще один отпечаток зуба, но, придя повторно к уже известному выводу, направился к 13 палате, где в гордом одиночестве держала осаду гражданка Острозубова. Константин знал, что входить стоило на цыпочках, тихо и незаметно, чтобы пациентка вдруг не решила, что за ней следят: а то еще, не дай Бог, потребуют подписать доверенность (сто лет прошло с момента посещения Москвы Воландом, а квартирный…

Есть в этих рассказах и персонажи, замурованные в тюрьме времени. Мы охраняем в памяти свои тюремные стены своего прошлого и держим свою домашнюю оборону, секреты личной жизни. Однажды выстроенная – как некий запрет или как кирпичный забор – стена будет существовать в нашем сознании и в нашей памяти, сколько ее ни разрушай. Есть люди, неспособные отвлечься от собственного прошлого; они переживают его с такой интенсивностью, что воспроизводят тюремно-лагерный амбьянс у себя в новом доме, окруженном…

Полёт – это танец, И нет ему равных: Танцует испанец На собственных ранах. Летит будто птица, Конём бойко скачет — Упасть не боится В сердечной отдаче. Ведь жизнь – лишь минута Пред вечным полётом: Кто мучится люто — Был с Богом и чёртом? Но сердце свой выбор Вручило поэту, Чтоб с правдой средь игр Скитаться по свету… Сейчас я думаю, что Пушкин и Лорка соотнесены друг с другом пророческой вестью о необходимости сбережения мира и сохранения…

Приехавший наряд ужаснулся тому, что увидел. Всюду грязь, невообразимо отвратительный запах и ни крошки съестного. А еще испуганные, голодные, полузамерзшие девочка и мальчик, отчаянно цепляющиеся друг за друга. Светлане и Егору дали по пятнадцать суток, а детей забрали в больницу, где врачи впервые заметили проблемы с сердцем у девочки. Ситуацию осложняли истощенность детей, простуда и воспаление легких, которого ни Тане, ни Коле избежать не удалось. Но потом их все-таки вернули в семью, пригрозив…

– Оставь свои глупые шуточки и домыслы, – я не шутя рассердился и обиделся за автора, – у тебя просто застарелая паранойя и профессиональная деформация. Всё свою службу в КГБ забыть не можешь. Чтобы такой человек, да еще и прижизненный классик советской фантастики был предателем? Быть такого не может! – А, я и не говорю, что он был предателем, – спокойно ответил коллега, – он был профессиональным разведчиком и работал против СССР. – Что теперь ты государственную тайну выдаешь? – не поверил…

Там всё так, как будто он придёт… В путь отсюда увела дороженька, По тропе из русского села… Почему ж ты не ценил, Серёженька, Жизнь, что на стихи щедра была? Он писал с неистовою силою, Руша прочь сомненья и обман… Шаганэ, воспетая и милая, Глухарей токующий дурман… Там тебя, тревожного, ранимого, Выпустила в жизнь родная мать… А мемориал, что в Константиново, Встал, чтобы тебя не забывать… Есенинская грусть Я спорить не берусь Со множеством учёных… Есенинская…

Она побоялась сесть в мягкое кресло и осторожно устроилась на стуле. – Леш, я передохну немного и приготовлю чай. А ты давай отправляйся в душ. Когда заметно похудевший за последние дни Нелинов с мокрыми, но аккуратно причесанными на косой пробор волосами, и полотенцем через плечо появился в кухне, он напомнил Веронике себя самого в восьмом классе. В рубахе, ворот которой не сходился на шее, в брюках на ладонь короче, чем нужно, и какими- то прилизанными волосами Лешка был очень забавным. Представив…