Современная проза

Эта история есть у Гиральдия Камбрийского, который позаимствовал ее у Христиана Пиджера, а тот, в свою очередь, – из документа под названием «Notitia Dignitatum». [5] Хотя Moiy и ошибаться, я ведь не охотник до развлекательного чтива. А то, что у всех владельцев был общий инициал, можно принять за простое совпадение. Я не приемлю идеи Божьего промысла, согласно которой Меч Карающий был вложен в руки защитника британских христиан тем, кто называл себя Альфой (впрочем, и Омегой тоже), разрушителем…

Все это говорилось, когда он пришел просить Асао и меня помочь ему с фильмом и рассказать мне о болезни Мариэ. И хотя тот космический масштаб, на который он замахнулся под воздействием развязавшего язык алкоголя (вообще-то не такой уж и неуместный, учитывая трагичность событий), невольно вызвал у меня улыбку, но в то же время глубоко меня тронул. Я вспомнил деревушку Малиналько, тоже стоящую у подошвы горы, на вершине которой высился ацтекский храм, деревушку, где я побывал во время своей поездки…

Шли годы, мисс Лэрейси повидала на своем веку немало смертей и рождений. Она привыкла, что всему есть начало и конец. Но разве от этого легче? Старушка скучала по духам. Она каждый раз вскакивала, увидев на лестнице пятнышко света. Так хотелось верить, что это свеча трепещет в невидимой руке, что пришли долгожданные гости. Мисс Лэрейси брела и брела, вздыхая, по верхней дороге, крохотные боты шуршали по камушкам. Где-то заверещал от восторга ребенок, в переулке Хрыч-лейн на только что постриженном…

— Кто это? — Погоди. Она слышит чирканье спички, пугается, оборачивается и видит симпатичного мужчину, не красавца, но вполне ничего, на нем мешковатое пальто и очень широкие брюки, поля шляпы опущены. Он дотрагивается до шляпы, как бы здороваясь и в то же время извиняясь, и говорит, что рисунок просто замечательный. Она понимает, что перед ней человек неплохой: спокойный и добрый — это написано у него на лице. Она поправляет прическу, растрепанную ветром. У нее завитая челка и волосы до плеч с…

Кстати, это мое любимое сообщение на табло. Оно позволяет надеяться, что, как только пожарники вернутся на работу, мы тут же получим сообщение, разрешающее ехать как попало. Вам может показаться, что такое нагромождение помех изобрели специально, чтобы водитель вконец запутался и превысил скорость, проезжая камеру. Как-никак, это lb60 штрафа, идущих в государственную казну. Ничего подобного! Согласно последним данным, в Британии 6000 дорожных камер Gat o заработали за год lb110 миллионов, однако…

Ксения — блондинка с карими глазами. Редчайшее сочетание. За такое сочетание можно многое простить и не мелочиться с заусеницами. Но у мастера была манера: кого-то выбрать в любимчики, а кого-то задвинуть, как пыльную тапку под диван. В любимчики вышел Герман Глебов — талант и пьяница, и красавец, между прочим. Ксения не могла от него глаз отвести. Глаза как будто прилипали к его лицу, и время останавливалось. У Германа были просторные очи и высокие брови. «Исполненный очей». Мальчишеский затылок…

Но власть имущие и обделенные властью, «хозяева» страны и труженики, родовая знать и «отпавшая» молодежь, как говорится, без роду, без племени, это полюсы. А между полюсами — та огромная масса населения, что получила в британской социологии наименование «среднего класса» («middle cla »). «Средний класс» — это мелкие собственники и рантье, служащие, государственные чиновники средней руки, работающая интеллигенция и многие другие. Одним словом, крайне пестрая мелкобуржуазная стихия, консервативная…

Отплытие Что же было в моей жизни до этого судна? Выдолбленный из бревна челнок на реке? Катер в гавани Тринкомали? На нашем горизонте постоянно маячили рыбачьи лодки. Но я и вообразить себе не мог все великолепие этого дворца, на котором мне предстояло пересечь океан. До того самыми долгими странствиями в моей жизни были поездки на автомобиле в Нувару-Элию и на Хортон-Плейнз да поезд в Джафну: мы сели на него в семь утра, а сошли в середине дня. В это путешествие мы взяли с собой бутерброды…

Да, разумеется, неприязнь есть, и она возникла оттого, что я не в силах начать свою историю простым изложением: «Однажды январским утром желтый „кадиллак“ подрулил к тротуару». Как не могу начать ее и так: «Он был единственным ребенком в семье». К слову сказать, оба этих утверждения не лишены смысла, но только говорить о себе в третьем лице я не умею. Не могу я начать свой рассказ и так: «Элвуд Эверетт и Наташа Романова встретились и поженились, когда ему было двадцать два, а ей девятнадцать». (Это…

Детству присуще острое ощущение красоты природы, чувство своей сопричастности к ней, живой интерес к жизни деревьев и трав, птиц и животных. Нередко за повседневными заботами это чувство впоследствии тускнеет, иногда и совсем отмирает. Со Штриттматтером этого не произошло. Для него, с тех пор как он осознал себя, были важны и навсегда остались важными уроки природы, уроки леса и поля, смена времен года, мудрость, которую можно извлечь из наблюдений над тем, как строят свои гнезда птицы, как идет…

Лю? Да. Но «Мила» всё равно звучало лучше, а главное – более подходило к самоощущению. И к фамилии тоже: «Мила Богданова» – шесть слогов, четное число, делится и на два, и на три, а «Людмила Богданова» – семь, никак не делится. А лучше, чтобы делилось, так гармоничнее. Нумерология ее не увлекала, но цифры надо уважать. Особенно если десять лет работаешь только с цифрами. И, кстати, красивой ее трудно было назвать с точки зрения классических канонов, всех этих пропорций между лбом и подбородком.…

До какой степени это манящее понятие «демократия» соответствует тому, что мы от него привыкли ждать? Двадцатый век много сделал для того, чтобы в демократию поверили как в главное лекарство мира. Демократия — так мы привыкли думать — спасла мир от тоталитаризма во время последних войн. И демократию мир принимает профилактически, чтобы уберечься от недугов. Впрочем, итог лечения оказался непредвиденным — и можно усомниться в том, что лекарство действительно хорошее. Во всяком случае, помогает оно…

Е. П. Блаватская "Разоблачённая Изида", т. 2. I. На самом деле, всё просто. Есть Евангелие от Иоанна, Кодекс Самурая, Коран и Откровение Иоанна Богослова. Всё остальное – по сути дела, хуйня. Потому что – вторяк. Потому что левая бесконечность, в сущности, однохуйственных частностей. Все мои проекты, как литературные, так и музыкальные, задуманы мною лишь для того, чтобы в случае реальной «медийной» удачи хоть одного из них, стать так называемым, блядь, медийным лицом и, как это было сказано…

– А – это? – палец Вики ткнул в висящую до линии плеча щеку. Опер лишь развел руками. – В любом случае ничего серьезного им не будет. – Мило! Я бы посадила за сам факт нападения. Куда пройти для составления портрета? – В девятый кабинет. Налево по коридору. В темном коридоре девушка случайно столкнулась с юристом Ворона. Поболтав пару минут, они поспешили каждый по своим делам. В девятом кабинете к общему плачевному виду мебели добавлялся еще более плачевный вид компьютера и принтера.…

Так же и мы с Максом. Макс мне необходим, чтобы жить, но все равно я самостоятельная личность. Я могу говорить и делать все, что хочу. Мы с Максом даже иногда спорим, хоть и по пустякам. Например, о том, что смотреть по телевизору или во что играть. Хотя мне и надлежит (это слово мы на прошлой неделе узнали от миссис Госк) по возможности чаще держаться рядом с Максом, потому что мне необходимо, чтобы он почаще обо мне вспоминал. Чтобы он в меня верил. Я не хочу быть «с глаз долой — из сердца вон»,…

Последний Метценгерштейн, юный барон и сущий дьявол, коего автор уподобил царю Ироду и Калигуле, благоразумно не вдаваясь при этом в подробности его бесчинств, однажды сидел в зале своего дворца, созерцая выцветший гобелен, где был изображен его предок в момент торжества над одним из их кровных врагов. Гигантский конь этого воина, уже поверженного ударом ножа, стоял подле «словно статуя». Внезапно он повернул голову и, взглянув с полотна человеческими глазами, страшно оскалил желтые, как у покойника,…

— В двадцать минут десятого. Около восьми они вспомнили, что их пригласила Альма. Юнна позвонила ей. — Огорчена, что звоню так поздно и вынуждена отказаться. Но ты понимаешь, вечером придет Фасбиндер. И это в последний раз. Что ты сказала? Нет, не получится, нам надо быть дома, выключить рекламу из передач. Конечно, жаль. Так вот, мне отвратительны эти рекламы, они могут уничтожить весь фильм. Привет остальным, как-нибудь увидимся… Да, конечно! Всего хорошего! Привет! — Она…

— Если ты найдешь хорошую работу, на фотографию у тебя почти не останется времени. Да, здесь ты не станешь зарабатывать миллионы, но, с другой стороны, ты будешь заниматься любимым делом. У тебя есть будущее... да и глаз наметан. Так Мукаи стал работать у Акико. Ему не очень понравились слова Акико, ведь тогда получалось, что у него нет никакого таланта. Но при этом он должен был признать ее правоту: работа в фотоагентстве была и приятной, и перспективной. Особенно это стало заметно в конце…

Однажды она встретила на улице госпожу Форестье и рассказала всю эту историю. –  Вы купили новое ожерелье взамен моего? – изумилась Форестье. – Да! А ты так ничего и не заметила? Они были очень похожи. Она улыбнулась торжествующе и простодушно. Госпожа Форестье схватила ее за руки. –  Бедная моя Матильда! Ведь мои бриллианты были фальшивые! Они стоили самое большое пятьсот франков! Так заканчивается знаменитый рассказ Мопассана «Ожерелье». Ну, а дальше-то что? Так они и остались…

Кабак на Никитском бульваре, куда они ввалились в стылых сумерках, был переполнен – красный, зеленый, зеркальный, дымный. Несколько девушек и парней громко обсуждали каких-то задержанных, нечестные выборы, судорожно листали на планшетниках и в телефонах твиттер и фэйсбук, размашисто чертили карандашами по ватману, выясняли, почему вместо площади Революции будет Болотная… Петю давно интересовали митинги, но он знал досадно мало. Он спрашивал, спорил, бумага розовела от винных клякс. Настя хохотала,…