Современная проза

повести Минус 1 Опять она сидит на подоконнике в картинной позе. Боком так, с ногами. Смотрит на улицу. Правая кроссовка часто и мелко дрожит, в ушах эти «таблетки» от плеера. Слышу шипяще-стучащий ритм спрятанной мелодии. Вот шел до уборной, а увидел ее — остановился. Вчера вечером было то же самое… Сидит, согнув свои тоненькие, в узких черных джинсах ноги. Лицо отвернула к окну. Прямые и длинные, какие-то золотисто-каштановые волосы собраны в хвост зеленой бархатной резинкой.…

— Нету никакого солнца, Голландец. Дождь будет. — Ну и от дождя так же прикроет. — Винсент разглядывал цыганкин платок — желтый, с вышитым кантом зеленых лоз. Шаль ее и юбки, всякая своего цвета, проливались драной радугой и тонули в пыли у ее ног. Может, надо ее написать. Как крестьянок Милле, только поярче. Пусть стоит на фоне поля. — Месье Венсан. — Теперь совсем юный голос. — Вам бы закончить картину до грозы. В дверях харчевни стояла дочь трактирщика Аделин Раву, в руках метла — но не мести…

Предисловие коллекционера и автора Ещё со школьных лет я начал выписывать понравившиеся мне фразы как авторов известных, так и совсем безвестных. А нравились мне те высказывания, что были глубоки по замыслу и одновременно изящны по форме. Особо близки мне были словесные конструкции, заряженные хорошей дозой иронии. Думаю, я был неплохим учеником и позже сам кое-чего добился в жанре иронической миниатюры. Что немаловажно: фразы и обороты, как свои, так и коллекционные не пылились у меня в каталожных…

Стефан добрался до ворот, еще раз взглянул издали на ряды утопающих в снегу крестов и желтоватое пятно вырытой могилы, затем вышел на раскисшую дорогу. Додумав до конца последнюю свою мысль, он ясно осознал нелепость кладбищенских церемониалов, а собственное участие в сегодняшних похоронах посчитал делом постыдным. Он даже мысленно попенял родителям за то, что они впутали его в эту историю, тем более нелепую, что он, собственно, и не был тут сам по себе, а лишь представлял больного отца. Стефан…

Дэвиду Абрамсону Предисловие Я рос в семье врачей и с самого детства слышал разговоры на медицинские темы, что неудивительно: отец и старшие братья были врачами общей практики, а мать – хирургом. Застольные беседы неизбежно касались медицины, однако речь шла не просто о «случаях». Больной действительно мог представлять тот или иной клинический случай, но в устах родителей случаи превращались в биографии, рассказы о жизни, об ответной реакции на болезнь, травму, стресс или несчастье. Вероятно,…

Возможно, то, что меня поимели, — вопрос генетический. В этой связи я сейчас вспомнил свою бабушку. Пламенная сталинистка и верная сотрудница «Ленинградской правды» — пока болезнь Альцгеймера не лишила ее остатков разума, — она сочинила знаменитую аллегорию о Сталине: этот Горный Орел устремляется вниз, камнем падая на трех империалистических барсуков, олицетворяющих Великобританию, Америку и Францию, и окровавленные когти генералиссимуса разрывают на куски их презренные тела. Есть фотография,…

Нам не пережить пережитого писателем. К счастью, не пережить. Он остался несломленным и гордым, а какими бы вернулись оттуда мы? Кто поручится, что тоже несломленными и гордыми? Кто поручится, что у нас остались бы еще силы писать стихи? Даже в пекле надежда заводится, Если в адские вхожа края. Матерь Божия, Богородица, Непорочная дева моя. Она ходит по кругу проклятому, Вся надламываясь от тягот, И без выбора каждому пятому Ручку маленькую подает… Это — начало…

Очистка Генка вывалился из универмага, толкая входящих и выходящих. – Раздись, ёптель! Дорогу, бляха! Люди послушно шарахались от него, кто морщился, кто отворачивался. На улице хороший мартовский день. Тает снег, солнце светит ярко, припекает даже. – Ё-о! – громко хрипит Генка, сдвигая плешивую кроличью шапку на затылок. – Бля буду – весна! Он, шатаясь, бредет по тротуару. Никто не хочет с ним столкнуться, обходят. – Эй, землячка,…

Немного поработав механиком в маленьком гараже южного Тель-Авива, он как-то от нечего делать забрел в синагогу, оказался на лекции бней-бракского раввина и пропал. Лекцию раввин читал «оф идиш», а этот язык Ханох любил больше всего на свете. В его городке на идиш говорили не стесняясь, во весь голос и до шести лет Ханох вообще не знал, что существуют другие языки. В школе ему пришлось довольно туго, однако русский он выучил быстро, уже к третьей четверти обогнав в скорости чтения своих одноклассников.…

– Вот я вам горяченького принес! Подстаканник на вырост – стакан болтается, чай все норовит обжечь губу. – Останавливаемся, – вглядывается в окно Перун, пальцы с куском сахара замирают над кипятком, вагон на стрелке швыряет, чай чмок рафинад, и по белому тельцу бежит чайное пятно. – «Чебыри», – читает Велес имя полустанка. – Вот ведь, и здесь живут люди. Полустанок замедляет свой бег и, дернувшись, замирает. В клубах пара проходит под окном получеловек, за ним…

Во-вторых, этот же эпизод дал возможность Репту (пожизненному председателю бессменно правящей партии «Путь Острихса») придумать для себя весьма героическую роль во всей этой истории. Честно говоря, всем нам, кто был с Острихсом в эти последние его минуты на свободе, со временем стало казаться, что вели мы себя… ну, в общем, как-то не так. А когда по прошествии определенного времени после Весенней Революции его окончательно превратили в главный государственный идеологический миф, потребовалось, чтобы…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Институт Что есть свет? И что есть тьма? И кто он — тот, кто сотворил этот мир? И кто есть Бог? И кто есть ангелы?… И кто правит миром? И почему кто-то слеп, а кто-то хром, кто-то богат, а кто-то беден? «Свидетельство Правды» (древнехристианский текст, заклеймённый официальной религией как еретический, найден в 1945 году в г. Наг-Хаммади, Верхний Египет) Это богохульство, когда [христиане] утверждают, что у всемогущего Бога… имеется враг, который ограничивает…

Перед мысленным взором читателя встают многие и разнообразные судьбы людей с их горестями и радостями, с их бедами и счастьем, с их покоем и терзающим душу страданием... Но автор вовсе не стремится найти во что бы то ни стало виновных или возложить на них и без того тяжёлую ношу, а наоборот - он исполнен самого доброго желания помочь им встать, терпеливо разделить с ними бремя и указать на то, что единственно верный и спаси­тельный путь - в Святом Православии, там, где даются силы для борьбы и победы…

— Пошли вечером в кино? — предложил Боб. Он нисколько не старался изменить свой выговор — сочетание шотландского и северного. Но как раз с ним у профессора Хиггинса трудностей бы не было. Тоби, с его мягким произношением жителя лондонской окраины, задал бы ему работу потруднее. — Я — пас. Надо заниматься. — А ты, Эйдриан? — Как-нибудь в другой раз. Только не сегодня. По тому же самому, что и Тоби. Боб был явно разочарован. — Ты у нас головастый, — бросил…

Глава 1  — Мадемуазель?  — Отель Парк Хаятт на Рю де ла Пэ, пожалуйста. — Я пристегнулась и устало вытянула ноги, проклиная неудобные туфли и высокие каблуки.  Шофер ответил что-то особо витиеватое, но я не поняла ни слова, лишь улыбнулась и уставилась в окно невидящим взглядом, мечтая забиться куда-нибудь под сиденье и проспать пару вечностей, чтобы никто не трогал. Голова не думает вообще. Отключается от чужой речи. Мозг просто перестал быть декодером. Хотелось побиться головой о стекло,…

Дорога занимала не больше часа, но была именно путешествием. Сильно подозреваю, что тогда и возникла не утихающая по сей день страсть к перемещениям в пространстве. Ведь всё оказывалось новым: не говоря о растительности и архитектуре, даже люди представали другими. В городе вокруг меня все были русские, а дачи снимались у латышей, их дети давали первые уроки двуязычия. С ними мы играли не только в футбол и пинг-понг, но и в сугубо дачный «новус» — игру, известную, кажется, только в Латвии и Эстонии…

Через месяц с хвостиком после похорон, в состоянии редкого отупения, я получала премию «Книжных магазинов» за свой роман, в котором одним из персонажей являлась мать – женщина, добровольно запертая в четырех стенах, далекая от реальности, спустя годы молчания наконец-то оценившая пользу слова. Я подарила маме книгу еще до публикации, гордая и довольная тем, что завершила новый роман. Впрочем, даже сквозь плотную завесу художественного текста проступало острое лезвие правды. Я совершенно…

С тех пор прошло всего пять лет — но какими далекими уже кажутся те благословенные времена! Мир снова под угрозой, лентяи и бродяги снова могут прокормиться, не прилагая усилий; народные трибуны и просто болтуны опять произносят речи, от которых стынет в жилах кровь. Знать, лишившаяся вождя, колеблется и идет на компромиссы, а отсюда недалеко и до нового бунта. Квинт Апроний, первый писец Рыночного суда, понимает, что день для него испорчен окончательно; даже мысль о дельфинах не способна его ободрить.…

- Еще не вечер, но день кончался, сквозь кроны сосен пробивались на асфальт велодорожки косые лучи солнца, блекло-желтые внизу, на земле, и чуть ярче повыше: над летящими велосипедами, над двумя мокрыми от пота головами, над почти незаметными, нависающими над дорожкой веточками — их следует опасаться, вовремя подныривать, чтобы не хлестнули вдруг по разгоряченным лицам. Все вперед и вперед тени велосипедов; шелестят шины, шуршит сухой прошлогодний мятлик. Слева за полосой сосен беззвучно проносятся…

У меня трое детей. Двоих рожала, одного только растила. Старшему сыну Ване уже двадцать семь, из которых шестнадцать он провел рядом со мной. Для меня он по-прежнему – тот самый одиннадцатилетний мальчик, который когда-то сказал своему отцу, чтобы тот на мне женился. Среднему, Васе, скоро будет тринадцать. Подросток в расцвете. Младшей дочери Серафиме – четыре года. Залюбленная, избалованная красавица, позднее папино счастье. Сразу скажу – я ничего не понимаю в детях. У меня нет психологического…