Современная проза

* * * Водяные подтеки на стекле поползли вбок, – автобус прибавил скорость на прямом,-длинном участке маршрута между двумя остановками. У водителя вполне мог найтись повод для спешки, – желание наверстать упущенное время по графику или получить возможность сыграть лишнюю партию в домино со своими товарищами на конечной остановке. Был ли смысл нервничать и раздумывать над тем, как ускорить достижение желанного результата у Алексея? В конце концов, шанс номер один требовался ему больше для потворства…

Это пятая зона, стоимость билета тридцать пять копеек, поезд идет час двадцать, северная ветка, ветка акации или, скажем, сирени, цветет белыми цветами, пахнет креозотом, пылью тамбура, куревом, маячит вдоль полосы отчуждения, вечером на цыпочках возвращается в сад и вслушивается в движение электрических поездов, вздрагивает от шорохов, потом цветы закрываются и спят, уступая настояниям заботливой птицы по имени Найтингейл; ветка спит, но поезда, симметрично расположенные на ней, воспаленно бегут…

– Адась, есть парочка новеньких твистов, – сказал я эдак небрежно. – Ну так давай, – скомандовал Адась и протянул руку. Я вынул из сумки пластинку, приготовленную именно на этот случай, но Баська не проявила к ней ни малейшего интереса. Странно, девчонка с такими ногами должна– отлично танцевать! Адась взял пластинку, рассмотрел ее и засунул к себе в сумку с книгами. – Но-но, только без таких штучек, – возразил я. – Этот кусочек пластмассы стоит сто пятьдесят злотых. – Я тебе выпишу чек, –…

Тогда читатель сможет составить своё, не навязанное, кем бы то ни было, мнение, об этом событии. Но, кроме простого освещения событий, пусть даже весьма полном, нужно иногда говорить метафорами. Метафоры — дают нам не словесное описание события, а образное. А если речь идёт о событиях в душе, то и метафоры должны быть соответствующими. Таков, вот план. Ну и конечно тема. Повторюсь. У каждого, в его школьные годы, было много чего интересного. Ну, вот, вроде бы и всё. Начинаем.…

Времени самостоятельно колдовать с визами уже не оставалось. Я начал обзванивать турагентства. Это было бесперспективно. Путевки были раскуплены еще в ноябре. Я говорил, что черт с ними, с теплыми краями, и просил отправить меня хотя бы в Финляндию. Мне отвечали, что под Новый год как раз путевки в Финляндию (на родину Санты) кончились первыми и нужно было думать раньше. В результате 2 января вместо теплых краев и вместо Финляндии я отправился на автобусную экскурсию в деревню Старая Ладога Ленинградской…

– А где Сомия-сан? – спросил он у той из девушек, что сидела поближе. – Уехал на машине встречать супругу, – ответила девушка. – А, – кивнул он и пошел по проходу в глубь помещения. Сомия ниже его по должности, но гораздо старше, поэтому он так вежливо его и называет: Сомия-сан. Должно быть, все приглашенные к ним сегодня сотрудники фирмы уже ушли: надо собраться, заехать за женами. Сэкигава тоже, конечно, уйдет, как только разделается с посетителем. Дверь в конце прохода выходила на лестницу,…

Какая красота в женщине, потерявшей лицо? Никакой. Поскольку лица нет. Вместо него что-то раскрасневшееся с вытаращенными глазами, готовыми выкатиться на кофту. Но именно в этот момент, в момент наивысшего отрицательного напряжения, в меня влюбился этот самый мул с широким ремнем на плоском животе. Он даже жвачку выплюнул и спрятал. И электричество наладил сам, без электрика. Нашел куда что воткнуть и снял академика за пятнадцать минут без единого дубля. Вот что значит личная заинтересованность.…

– Я его люблю страстно, – добавила переводчица глухим голосом. – Тогда почему ты все время уезжаешь из дома? – удивилась я. – У него секретарша. Полетт. Только ты никому не говори. – Откуда ты знаешь? – Они проводят на работе по восемь часов. И всегда вместе. – Ну и что? Это его работа. – Когда люди все время вместе, они становятся ОДНО. Он ходит домой только ночевать. – Это тоже много, – сказала я. – Где бы ни летал, а приземляется на свой аэродром. – Не хочу быть аэродромом.…

Не знаю — можно ли понять до конца писателя Диккенса, но понять на слух лекции мамы невозможно. Не представляю, как выходят из этого положения студенты. Эту точку зрения, так же, как и ряд других, я держу при себе до тех пор, пока мама не кидает в меня щёткой для волос. После чего беседа налаживается. — Ну что ты дерёшься? — обижаюсь я. — Каждый должен делать то, что у него получается. Я намекаю на мамину деятельность, но она намёков не понимает. — А что у тебя получается? Что ты хочешь?…

Гости задвигали стульями и тоже поднялись из-за стола. Последовала минута молчания. — И я тоже должен ехать в Склифосовского? — спросил малознакомый гость. Он обратился в никуда, и ему не ответили. Никто точно не знал, что он должен, а что — нет. Каждый мог отвечать только за себя. — Надо вызвать машину, — предложила красивая подруга хозяйки. — Зачем? — с осуждением спросила некрасивая подруга, так как любая конкретность в этой ситуации выглядела неуместной. — Ну не пешком же мы пойдём…

— Тоже. — И вечером? — И вечером. Никитин вытер лоб рукавом. — А как вас зовут, сосед напротив? — Женя… То есть Евгений Палыч… Ну, в общем, Женя. — А меня Наташа. Помолчали. — А что вы делаете сегодня вечером? — осмелел Женя. — Может, пойдём походим? — Заходите. Мы и решим. Может, действительно пойдём и походим. — А когда? — Да хоть сейчас, — предложила Наташа. — Подъезд пять, квартира двенадцать? — уточнил Никитин. — А откуда вы знаете? — поразилась Наташа. — Вычислил.…

Наконец отворилась дверь, и вошел настоящий мужчина, строитель лучшей жизни. Наташа успела заметить, что рубашка у него белая и некрахмальная, лежит мягко… Волосы русые, растут просто, а лицо неподвижно, будто замерзло, и на нем замерзло обиженное выражение. — Знакомьтесь, — сказала Ирка. — Толя, — строитель протянул руку. — Наташа, — она пожала его жесткие пальцы и посмотрела на Ирку. — Садитесь, — непринужденно руководила Ирка. Толя сел и прочно замолчал. Иногда он поднимал глаза на…

Когда знак зодиака менялся на Скорпиона, становилось совсем уж ветрено, темно и дождливо. Мокрый, струящийся, бьющий ветром в стекла город за беззащитным, незанавешенным, холостяцким окном, за припрятанными в межоконном холоду плавлеными сырками казался тогда злым петровским умыслом, местью огромного, пучеглазого, с разинутой пастью, зубастого царя-плотника, все догоняющего в ночных кошмарах, с корабельным топориком в занесенной длани, своих слабых, перепуганных подданных. Реки, добежав до вздутого,…

ИНТЕРВЬЮ – Как вы относитесь к сегодняшнему состоянию культуры в России? Чем она, к примеру, отличается от культурной ситуации десятилетней давности, когда Вы и некоторые другие писатели «новой волны» оказались на вершине читательского признания? – Безусловно, для меня то время, начало перестройки, было куда более приятным. И не только из-за читательского признания – хотя я бесконечно благодарна всем моим читателям, многие из которых меня и сейчас не забыли, – но оттого, что это было время…

Петр женился на Басе два года тому назад — есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — по той простой причине, что он ее любил, а она была от него без ума. Карусель с креслами, подвешенными на цепочках, романтично вертелась в объятиях июньского дня, и Петр прокатился на ней под радостный визг детей и тем окончательно доказал Басе свою любовь. Он такой смелый! Значит, если ты меня любишь, то на все для меня готов? А на что? Вот на эту карусель сядешь? Сиденья, казалось,…

– Боюсь, мы ужасные лентяи.– Тот, что помоложе, застенчиво посмотрел в глаза Милли.– У меня есть зажигалка, во-он там, прямо за тем окном,– он указал на каменный сводчатый проем.– Но из-за жары не хочется никуда идти. – А мы угостим вас бокалом «Пиммз»,– пообещал американец и протянул руку.– Меня зовут Аллан. – Руперт,– представился его приятель. Остаток дня Милли провела с ними, сидя на траве, наслаждаясь солнцем и крепким напитком. Она хихикала и кокетничала, а ее рассказы о других девушках…

– А ты вставать не собираешься? – спросил он. – Я бы не прочь позавтракать. – Разожги плиту. Он неторопливо огляделся, стоя посреди комнаты, потом опустился на колени и заглянул под кровать. Случайно дотронулся до голубого платья, которое валялось у кровати, и поднял его. Под ним оказались домашние тапочки. – Ты мои тапочки накрыла, – сказал он, протягивая ей большой волосатой рукой небесно-голубое платье. – Вечно пилишь меня, когда я вещи не вешаю, а сама на пол бросаешь. На мои тапочки. …

В самом начале, когда я только сюда переехала, я пыталась звонить в полицию, но потом поняла, что они не хотят ничего этого знать. Они либо не приезжали вообще, либо приезжали, но минут через сорок после звонка: за это время правонарушитель — даже самый тормознутый — успевал благополучно смыться. Решение этой проблемы вполне очевидно, но интересно другое: почему наши политики и министры, работники на государственной службе и многочисленные чиновники, которым платят — и платят очень неплохо — как…

– Та-ма-йо [4] , 1958, – прочитал, прищурившись, Дон Диего. – Ну и ну! Сравни-ка с незнакомкой, которую мы только что видели. Ту женщину можно и сейчас встретить на улице, а эта… Она же разрублена красками на куски, будто искусство четвертует искусство. Посмотри, нет, ты только погляди на ее немыслимую шею, на… Ну где ты видел такую женщину? – Маски имеют обыкновение превращаться в лица, -ответил я. – А ее рот… «Презрение переходит в жестокость», так можно сказать. Видите…

Как бы то ни было, Вирджиния обнажила взору профессора Карсвелла значительно большую часть бедра, нежели следовало, взгляда на которую он явно не заслуживал. Конечно, она может встать, но это сразу же будет истолковано как непростительная дерзость, а Джин Артур никогда не дерзила Клоду Рейнзу, по крайней мере до самых последних кадров. Ну что ж, придется раз и навсегда запомнить на будущее: ни при каких обстоятельствах, идя в университет, не надевай коротких юбок! – Я тешил себя надеждой, – продолжал…