Современная проза

— Отвали, урод, не то последнюю ногу вырву, — угрожающе сказал Матвей. Но Чеченца не так легко было запугать. — Валяй. На двух протезах будет удобней. — Ты что, нарываешься? — Матвей сжал было кулаки, но вовремя опомнился. Не драться же ему, в самом деле, с вонючим калекой, зарабатывающим на жизнь песенками в переходах. — Топай отсюда. И шалаву эту прихвати, расселась она тут… Наташа проворно вскочила и, подбежав к Чеченцу, вцепилась в его локоть. Слава Богу, у Матвея было полно других дел,…

В книге принята пунктуация, отличающаяся от норм русского языка, но соответствующая авторской стилистике. Copyright © Jack Kerouac, 1965 Издательство АЗБУКА® * * * Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около двадцати книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники.…

Марго самодовольно улыбается, знает: если не убедила меня уважить маму, по крайней мере, растормошила мою совесть. Марго не любить невозможно, как ни пытайся, отчего я ее немного ненавижу, ибо сама я такой, как она, никогда не стану. Марго взяла меня к себе не потому, что мне больше некуда идти, — просто в любом другом месте мне невыносимо. На ее счастье, видеть она меня будет лишь мельком: как только начнутся занятия в школе, мы редко будем вместе дома в одно и то же время. И все равно, сомневаюсь,…

Он открыл книгу там, где у него было заложено газетным отрывком, и подсунул ему под нос. — Не по-нашему написано, — сказал Никола. — Мне мнение твое нужно, — жалостливо попросил отец Андрей. Никола уставился на разворот. Закашлялся. Потом без напоминания уставился опять: — Ну че, знатно, — промычал он и повалился на бок назад на матрас. — Можешь так? Но только в нашем православном духе, с одеждами другими и прочая? Никола выругался. Отец Андрей перекрестился. — Словами ответить…

А вообще, с возрастом начинаешь остро чувствовать конечность каждого периода и непостоянство каждой данности. Это, разумеется, помогает справляться с плохим. Но и немного обесценивает хорошее. Тут бы и пригодилось умение жить исключительно в данной конкретной секунде, но научиться такому сложнее, чем понять, как бы это помогло. Особенно трудно учиться тем, кто привык много мечтать. Таким, как я. 1 января Я часто захожу в паб напротив дома, всегда выбираю один и тот же столик у окна и…

2 Про женщину, которая что-то записывает в тетрадь. Она пишет что-то в дневнике, и если уж речь зашла о том, что именно пишет, то извольте узнать: “Есть один человек, с которым мы вчера вместе ужинали (мы уже несколько раз встречались), и вот после того, как вчера после ужина мы распрощались и разошлись в разные стороны, я посмотрела, когда последняя электричка, и оказалось, что на самом-то деле времени до отправления почти не осталось. Конечно, я перепугалась, ну и заспешила так, что даже…

По спине пробежали мурашки, и жилет Суайда округлился от двух глубоких вдохов в попытке удержать в памяти духи женщины и саму женщину, исчезающую в сухом уличном холоде. Между двумя потоками прохожих женщина вскоре превратилась в мелькающее пятно — из темноты в свет магазинных витрин и опять в темноту. Но аромат духов остался в Суайде, мягко и решительно очерчивая реальный мир людей, — от берега Юкона уже остался только снег, полоска снега шириной в мостовую. — Северная Америка купила у России…

В ответ на вопросы, тихие и мягкие, слышится громкий лай и пес, стараясь показать свои чувства, припадает на передние лапы и, радостно потявкивая, виляет золотистым хвостом. По комнате, наполняющейся теплом, разносится звонкий смех. И слова становятся лишними, ненужными… - Хах! Знаешь, я тебя не достойна. С твоими талантами тебе надо в цирке выступать. Эй, чего ты ко мне спиной поворачиваешься?! Обиделся? На свою Нину обиделся? Дурак же! Никуда я тебя не отдам. Не дождешься! – недовольно дернув…

І якби, врешті, відвідувач, маючи якийсь особливий дозвіл, ступив за поріг наступних дверей, що відділяли кімнату крамнички від горішніх поверхів будівлі, і зійшов сходинками вихлястих гвинтових сходів, типових для тих паризьких будиночків, де фасад будівлі достоту завширшки, як вхідні двері (там, де вони купчаться прямовисно один біля одного), й увійшов би до просторої вітальні, де, здається, знайшов свій сховок не bric-`a-brac [5] з нижнього поверху, а колекція зовсім іншого штибу: столик у…

Неужели перед нами достоверный факт реальности? вопрошали выразительные глаза «националок». И мир таков на самом деле? И только генерал — единственный в зале — чувствовал себя вполне в своей тарелке. Был он, конечно, в штатском — хотя пиджак сидел, как китель. Черные туфли поблескивали. Какого размера, интересно? При этом росте даже дама считалась бы петит, но генерал был маскулинен, особенно, лицо, оно было у него малоподвижно, уверенно и повелительно — на прежний еще, на советский манер. Непререкаемо,…

Поэт может молчать, но по тому, как загораются его глаза при удачном чьем-то слове, сразу понимаешь – кто он таков. Помню, в 86-м году я был с творческой, так сказать, миссией в Сирии и встречался с тамошними литераторами. В мою задачу входило проинформировать сирийскую писательскую общественность о том, как организовано литературное дело в тогдашнем СССР, а организовано оно было, если оставить за скобками мягкий, но твердый идеологический контроль, отлично. Мой рассказ о писательской жизни Страны…

— Я понимаю, новые товарищи вдохновили ее. Конторщик промолчал. — Я одобряю, — продолжал Бетховен, — и в знак моего одобрения повелеваю, чтобы мисс Хэддон и ее оркестр и все в их доме услышали сегодня же вечером мой квартет до-минор в превосходном исполнении. Пока декрет этот заносился в скрижали и пока персонал думал, как он будет выполнен, сцена, полная еще большего величия, происходила в другой части эмпирей. Там восседал Наполеон, окруженный своими конторщиками, и было их так много, что…

— Погода прекрасная, господин генерал! Прикажете кофе? Мы быстро позавтракали в шатре. Когда же вышли на воздух, я заметил на лице Освальди выражение хмурой озабоченности, происходившей, как мне подумалось, оттого, что он плохо выспался в эту ночь. Ободряя его, я дружески похлопал его по плечу и сказал: — У нас сегодня будет много работы, любезный Гаспаро, не так ли? — Да, конечно, мой генерал, — ответил он. — Но вы посмотрите вон туда. Он протянул руку в сторону Аксайского займища. …

Лишь много позже поведала она мне о своих страхах, которые я, сам того не зная, приглушил, если не развеял вовсе. Она была с детства обручена со своим двоюродным братом; прожив с ним в браке четыре года, она так и не понесла и уже со второго года замужества стала предметом сплетен. И вот однажды Мохаммед привел в дом красавицу христианку с черными косами, которую выкупил у солдата, взявшего ее в качестве трофея во время набега на окрестности Мурсии. Отец нарек ее Вардой и поселил в комнатке, окна…

Эту уверенность поддерживала и мать. В ней не было ничего от издерганной и вечно обеспокоенной супруги дважды банкрота. Стоило мужу в ванной комнате пропеть во время бритья несколько тактов «Ослиной серенады», как она уже говорила завтракающим детям: «Господи, я-то думала — радио. Решила, что это Аллан Джонс [3] ». Если во время мытья машины он насвистывал, она сравнивала его посвист с трелью кенара, заливающегося популярными (среди канареек, уточнял мистер Ц.) песенками из воскресных утренних…

* * * Когда в то лето, в одно из послевоенных, маленького Витю-Андрея отвезли к бабушке Матрене в обычную уральскую деревню, чтобы подкормиться, стоял июнь. Время тут можно назвать точно, время школьных каникул: был синий ласковый, еще не выцветший уральский июнь, отвезли же Витю туда почему-то одного, без братьев, что дало ему странную незанятость и неожиданную возможность одиночества. Позднее, а впрочем и тогда тоже, он называл это время – летом, когда он жил у матери матери , потому что бабка…

– Вы это говорите нам, сэр? – Этот подчеркнуто вежливый вопрос донесся из раскрытой двери – там стояли два студента. Одного из них Чарльз знал: это был Артур Барбер, председатель Студенческого совета. Барбер вошел в аудиторию, второй студент остался стоять в дверях. «Как телохранитель», – подумал Чарльз. Юный Барбер улыбался самоуверенно и дружелюбно: человек, которого все знают и все любят, которому никогда и ни в чем не отказывают. – Нет, – отозвался Чарльз, – преподаватели имеют привычку разговаривать…

* * * Памяти моего сына Женечки посвящается Если видишь того, кто не знает и не знает, что он не знает, – это глупец. Беги от него. Если видишь того, кто не знает и знает, что он не знает – это путник. Научи его. Если видишь того, кто знает и не знает, что он знает, – это спящий. Разбуди его. Если видишь того, кто знает и знает, что он знает, – это мудрец. Учись у него. Пролог Реку, пока еще спокойно несущую свои воды к океану, уже сжимали в стальных объятиях…

А потом началось. Она сорвалась сверху, с шумом разорвала тучу, распугав птиц, встряхнув развешанное белье и уснувшие ветки деревьев. Зонт улетел, пальто распахнулось, и пришла весна. Город покачнулся от запаха лепестков и морской соли и вспомнил о небе. Поднял глаза вверх и вспомнил о ветре. Это был тот ветер, сильный и горячий, который надувает почки, прокладывает дорогу бабочкам, рассыпает пыльцу по лугам. Это был тот самый ветер, но никто не мог вспомнить его имя. Здоровый винт, установленный…

Ладно. Чего не сделаешь ради родного брата. К тому же, эта история ещё не закончилась, — история о Коте и самолётах. В свободное от хозяйственных утех время я долго (хотя и не особо плодотворно) думала о том, как же мне её рассказать. Кроме того, из-за её незаконченности, а ещё из-за снов — об этой вот квартире — я до сих пор не могу точно для себя определить, что в этой истории является правдой, что сном, а что — чьим-нибудь безумием, например. Мало ли. Будь эта история…