Современная проза

Страх к татарам был накоплен всей длинной памятью ее рода. Для нее это была та темная, непонятная сила — туча, сверкающая кривыми мечами, — та жестокая воля, которая тугим арканом перехватывала горло — до черной пузырящейся крови на губах, та мутная волна с Востока, что в щепы разбила ладью русской жизни и сотни лет носила эти щепы на гребне и крутила в водоворотах. И когда схлынула волна, когда светлый песок поглотил эту черную могучую силу — остались смутные воспоминания, и они песнями и былинами…

Вот наконец меня засовывают в капсулу вирта, и подключают к матрице поттерианы. Бай-бай! Очнувшись я первым делом ощутил, что у меня есть руки и ноги. Почти человеческие! Ура! Я не акромантул! И не зайчик. Я гадский, вонючий тролль! И я иду к дамскому туалету убивать Гермиону Грейнджер. Стоп! Это же мне еще десять лет к сроку нарисуют! Я не убийца! Но, с другой стороны, что делать? Ведь об меня дети фактически сами поубиваются, при моем-то росте в четыре метра! Башка шкрябает об потолок коридора,…

— А вот давайте поспорим! — Отчего ж не поспорить, давайте и поспорим. — Пять рублей. — Пять? Мало, конечно, но давайте-ка! — А как я вас найду? — Спросите Жирмунского. Меня все знают. Первым делом Алексей Алексеевич переоделся. Белый костюм ему совершенно не нравился. Не нравилась и шляпа. Алексей Алексеевич хотел поехать в свитере, что связала Настенька, но Жарков не разрешил. Жарков сказал, что будут делать снимки и что он, Лепехин, лицо Великой Державы! «Вы просто обязаны…

И еще не успев ощутить прилив радости от одобрения учителя, я поняла, что сделала неверный ход — на меня разом уставились несколько пар глаз, и даже раздалось тихое: «Сильно умная?». Сам Костя только усмехнулся. Нет, это еще не было началом катастрофы. Только незначительная неприязнь, которая быстро бы забылась. Но, на свою беду, я не сделала нужных выводов — отношения с одноклассниками бывают важнее, чем уважение учителей. И я сама сильно ухудшила ситуацию еще через неделю, когда наша классная…

В особенности эти трудные вопросы! Они не желают укладываться в рамки восприятия, сформированного массовой культурой! Писатель с маниакальной (прошу меня простить за это слово) настойчивостью подталкивает читателя к вопросам, которые обычно предпочитают оставлять назавтра, на послезавтра. В конце концов, мы не смогли бы жить, если б каждый день решали загадки жизни и смерти, если бы постоянно размышляли об иллюзорности бытия, о прочности вещей и непрочности наших тел, сокрушаемых временем с упорством,…

– Не хватает ещё одной, – задумчиво проговорил незнакомец и вдруг заорал: – Эй, Лили Баттерсон! Подъём! Из комнаты, куда скользнула полоска фиолетового дыма, послышался шум. Мужчина ухмыльнулся. Через минуту на пороге появилась стройная девушка в белой шёлковой ночной рубашке, с растрёпанной копной каштановых волос и красивой загорелой кожей. На её губах блуждала сонная полуулыбка, но стоило девушке увидеть незнакомца, как мгновенно побледневшее лицо исказила гримаса страха, она приложила руку…

В голосе ее были злость и раздражение. И посмотрела на него вопросительно, словно ожидая совета. Он растерялся, почувствовал, что залился свекольным соком, выдохнул и вдруг, неожиданно для себя самого, произнес: «Если вы ее снимете, будете еще прекрасней! Я убежден!» От удивления она широко распахнула глаза, растерялась и хмыкнула: «Смело!» Потом рассмеялась: «Думаю, это не всем понравится! Так что буду мучиться дальше!..» Не кивнув на прощание, она снова раздраженно одернула юбку и, чертыхаясь,…

Казанцев прошел мимо сараев, пересек пыльный двор и подошел к дому, где провел первые семнадцать лет своей жизни. Дом неузнаваемо изменился после недавнего капитального ремонта — надстроили четвертый этаж, стены, прежде красные с черными подтеками, сияли белизной. Казанцев позвонил в квартиру, которую в письме указала ему мать, но никто не вышел, и это было странно, отец должен быть дома — девять часов, куда мог уйти пенсионер. На всякий случай он откинул коврик и усмехнулся — под ковриком…

— Безумие, — повторил он. — Безумие! И, перекрестившись — так, на всякий случай, — вернулся к своей кастрюльке. Зеленые глаза по-прежнему не отрывались от Ванго. Они принадлежали девушке лет шестнадцати-семнадцати, одетой в бархатное пальто пепельного цвета. Ее рука пошарила в кармане и вынырнула оттуда, не найдя платка, который искала. Тогда эта белая ручка забралась под вуалетку и вытерла слезы со щек. Дождь уже грозил промочить девушку насквозь. Она вздрогнула и обвела взглядом дальний…

Усатый пассажир . Куда, куда? Клава . В гастроном № 24 первого горпищеторга. «Купи фруктового соку и диетических яиц… Если яиц в продаже нету — потолкуй с глазу на глаз с директором, скажи — для самого императора, мол… Для руководителей он всегда держит в заначке дефицитные продукты». Первая пассажирка . Вона откудова этот самый блат идет! Вторая пассажирка . Не было честности на земле и не будет. Клава . Тихо, граждане! Приносит раб продукты Император Нерон спрашивает: «Не кислый сок?…

Никто не слышит меня. Кроме Рональда. Ну почему именно он?! - Что-то, бестолочь? Меня достало это давно придуманное “бестолочь”. Он меня так с пятого класса называет. Уже шесть лет прошло. - Куда мы едем? - более уверенно спрашиваю я. Получается не очень. - О, куда-нибудь по-дальше. А ты хочешь идти на войну с остальными мятежниками? - Рональд приблизился ко мне и презрительно на меня посмотрел. - А мы бежим как можно дальше. И когда-нибудь ты скажешь нам “спасибо” за то, что мы забрали тебя…

Не, у меня все прекрасно. Великолепно. Просто, блять, невероятно. Если иключить весь этот идиотизм, на который я пожаловалась. Мне нужен новый человек. Ну, кто-то такой, с кем можно быть собой, быть не такой напыщенной, как со всеми. Кто бы осадил меня и научил меня жизни. Но пока я не встречала таких. Жаль, очень жаль. Ахах, конечно, я вру. Я встретила такого, иначе на кой черт я решила поведать вам свою историю?! ====== Анулюс, если по-латински ====== Ну всё, это полный конец. Ниже падать некуда.…

Не допытывайтесь, когда маки расцветают. Цветут маковым цветом, распускаются в маковую пору. Рожь и пшеница стоят стеной, зелены-зеленехоньки, кажется, тронь — и брызнет сок. Жара такая, что хоть рубашку снимай. Набежит тучка, прольется дождем, отхлещет градинами покрасневшую на солнце спину. Это и есть маковая пора. Как только на меже шириной в шесть борозд зацветут маки, глядишь, Артис нарвал охапку и несет домой Ингриде. Жена, поджидая мужа, замешивает дрожжевое тесто для блинов и достает…

Лауреат премии Ленинского комсомола Комендант общежития Был конец октября. Стояло жаркое бабье лето. Такое жаркое – каким редко бывает настоящее лето в дождливой и холодной Прибалтике. Комендант общежития, Нина Ефимовна Быстрова, вернувшись с обеда и выслушав отчет дежурной о том, что никаких происшествий за время ее отсутствия не произошло, прошла в свой кабинет, села за стол и задумалась: «Господи, как время-то бежит». Посмотрела на себя в зеркало, висевшее как раз напротив…

Я бывал в Михайловской роще во все времена года: и весной, и летом, и осенью, и зимой. Всегда мне хорошо отдыхалось здесь, хорошо думалось. И если ветер дует не со стороны ТЭЦ — снег в роще чист, только под деревьями видны мелкие сухие веточки, хвоя, кусочки коры и мха. Это ветер и птицы насорили. Хорошо прийти в рощу после осенних заморозков, в пору снегопада. Случаются в начале зимы такие дни, когда тихо идет снег, густой, крупными хлопьями. Следует потеплее одеться, пройти дальше за овраг, сесть…

Когда Мари вошла, Юнна стояла на лесенке и прибивала полки в прихожей. Мари знала, что когда Юнна начинает мастерить новые полки, она приближается к периоду работы. Разумеется, прихожая станет какой-то не такой, слишком маленькой и тесной, но эта точка зрения несущественна. В прошлый раз полки висели в спальной, а следствием этого стала чрезвычайно удачная серия гравюр на дереве. Мимоходом заглянула она в ванную, но Юнна еще не приготовила бумагу для печати, еще не замочила ее. В те времена, когда…

На первый взгляд, в повести томского писателя Вениамина Колыхалова речь идет лишь о событиях драматических: об оскудении томской деревни Авдотьевки, факт, за которым проглядывается отмирание многих современных деревень. Да и главные герои повести показаны не в лучшую пору своей жизни, в огорчительной старости изображены они. Однако — удивительное дело! — общее впечатление от произведения остается светлым, а завершается повесть страстной, звенящей, ликующей нотой. Одна из причин тому — сквозной образ…

— Ну вот и хорошо! — она вернулась на свое место и сказала: — Начни-ка рассказывать с 2025-го года, с Великобритании. Кажется, ту девушку, что привязали к тебе, звали Викторией? — Да, — ответил он и начал свой рассказ… Серия: Хроника для Акаши. Книга вторая: Закат... Часть первая: Фиирация Глава первая: Башня Ламанджа «Любовь к родине начинается с семьи!» 2025 год, 1 марта, суббота, 12:00, Великобритания, Лондон, дешевая гостиница возле Темзы. В квартире под номером девять…

Ведь Кирито взял самое лучшее от обоих родителей, мамины не японские большие глаза, от отца блондинистые непокорные волосы. Он не точная копия Джотто, но его потомок, и это заметно всем мафиози. Его характер — это сплав папиной разумности и маминой наивности. Он уже сейчас не по годам умен и защищает свою сестру. А Тсунаеши? А что Тсунаеши, она пошла в свою прапрабабушку Йоко Араки: тонкая, с глазами цвета карамели и волосами, меняющими свой цвет в зависимости от освещения в пределах русого спектра.…

Он заглянул в овощной ларек, где ему кинули в ведро три яблока и грязную зелень. Он одобрительным взглядом проводил всё это глазами и жестом попросил еще и лимон, который привел его в состояние умильной восторженности — такой желтый и нарядный был этот лимон!.. Оторопев от счастья, Гижи-Кола важно пошел к выходу. Вдруг два мужских голоса сбивчиво заговорили у него за спиной. Один говорил: — Он не идет на базар, его надо побить! Другой голос отвечал: — Нет, он хороший, он сейчас пойдет! …