Современная проза

М. М. не доверяет даже своему имени. Зондеркомандовцы довольно часто останавливают его и проверяют документы, потому что он похож на арзезина (так назвал М. М. кого-то, добиваясь прояснения смысла, но забыл, кого). Ни с того ни с сего, просто похож, особенно когда не побреется. И М. М. вполне понимает служивых. Но на их месте он не стал бы доверять документам. Документы сейчас подделывают так, что не подкопаешься. Конечно, помимо документа есть человек, который о себе понимает, что он Михаил Михайлович…

Думаете, его можно уговорить? Я даже спрошу иначе: Вы думаете, я приложу все усилия, чтобы его уговорить? Я-то сам (буду откровенен, ведь это мое последнее задание) убежден, что должен убедить Роупера? Все это большая грязная игра, попахивающая геноцидом: ракеты и сверхнадежные системы раннего предупреждения прекрасно вписываются в ее правила. Но, сэр, никто никого не собирается убивать. Идея тотального уничтожения не менее бредовая, чем магическое зеркало или любая средневековая чепуха. Когда-нибудь…

- Эт-то еще что такое? Гадкое слово, мне на него и глядеть-то стыдно. Ох, разочаровал ты меня, братец, ох, разочаровал! - Но где? - засуетился он. - Где? Где? - Ого, - вступил Джорджик, - вот уж где грязь так грязь! Вот: одно слово на букву "х", а другое на "п". - У него была книга под названием "Загадки и чудеса снежинок". - Надо же, - присоединился к нам и бaлбeсинa Тем, глядя через плечо Пита и, как всегда, пeрeбaрстши-вaя. - И впрямь, все как по нотам: и чего куда, и на картинке показано.…

«Испуганный Гусь» напоминает придорожную закусочную времен Сухого Закона. Длинное обветшавшее одноэтажное строение, обвитое виноградными лозами. Из леса и болот поносилось кваканье лягушек. Снаружи — несколько припаркованных машин, внутри — тусклый голубоватый свет. Я сразу вспомнил закусочные времен Сухого Закона и моей юности и вкус кустарного джина летом на Среднем Западе. (О Боже! А августовская луна в фиолетовом небе и член Билли Брэдшинкеля… Как же можно стать таким глупо-сентиментальным?)…

Я понимал, что мой нездешний городской вид несколько смешон, игрушечен для них, но это и задевало меня. И уже в степи, получив пару быков и арбу (после иронического распоряжения Бендрика: «Попробуй, як воняе бычий пот, носовую утирку и деколон в другой раз с собой бери, московский!»), я вел за налыгач быков к желтеющим бесконечными рядами копнам и думал, что умру в этой степи, но докажу им, на что я способен. Я стал накладывать копны на арбу с какой-то ожесточенной механичностью, втыкая вилы в сухую…

1 Писатели Скандинавии о литературе. М" "Радуга", 1982, с. 259. 2 Там же, с. 257, 258. 3 Johan Borgen 1902-1962. O lo, . 32. 4 Писатели Скандинавии о литературе, с. 249. Свою литературную деятельность Борген начал сборником новелл "Во тьму". Эти незрелые во многих отношениях произведения дают возможность заглянуть в ранние истоки творчества писателя и в какой-то степени уже оттуда проследить процесс формирования его творческой индивидуальности. В целом сборник…

С самой верхней ступеньки он взглянул вниз, в лестничный пролет, на четыре Мира Вселенной. Низменность — кухня, столовая, гостиная. Две возвышенности — музыка, игры, рисование и запретные комнаты. И здесь — он обернулся — Высокогорье удовольствий, приключений и учебы. Здесь он любил играть, бездельничать или сесть где-нибудь в уголке, напевая детские песенки. Итак, это называлось Вселенной. Отец (или Господь, как часто называла его мать) давно воздвиг эти горы пластика, оклеенные обоями. Это…

Бертольд Брехт Аугсбургский меловой круг Во время Тридцатилетней войны некий швейцарский протестант по имени Цингли владел в вольном имперском городе Аугсбурге на Лехе большой кожемятней и кожевенной лавкой. Он был женат на уроженке этого города, и у них родился ребенок. Когда к Аугсбургу подошли католики, друзья посоветовали ему немедленно бежать, но то ли он не хотел разлучаться со своей маленькой семьей, то ли боялся бросить на произвол судьбы свою кожемятню, только он своевременно не…

Так случилось, что накануне Макс повздорил с пепелацем, и теперь он его не очень хорошо слушался. Однако до моей пещеры мы добрались достаточно быстро. Галина встретила нас радостными воплями и сказала, что она тоже хочет купаться в озере. Мы подумали и решили ее не брать. - Есть хочешь? - спросил я как бы невзначай. - Хочу! - быстро ответил Макс, видимо испугавшись, что я могу передумать. Я достал четыре сардельки и начал их варить. - По три, по три, - подала голос обиженная Галина.…

– Клянусь, не стану! – воскликнул Андронико. – Говорите, говорите же! – Ну ладно. Ходят слухи, что дракон изрыгает дым и что дым этот ядовит. Даже малой толики его достаточно, чтобы убить человека. Вопреки своему обещанию Андронико расхохотался. – Я всегда знал, что вы ретроград, – заключил он, – чудак и ретроград. Но это уж переходит всякие границы. Сейчас же не средневековье, дорогой Таддеи. До свидания. Мы вернемся вечером – и непременно с головой дракона! Помахав рукой, он сел в экипаж и…

Между тем поля по обеим сторонам колеи стремительно проносились мимо, и пространство, оставшееся позади, все увеличивалось. Так что на станцию № 1 поезд прибыл вроде бы даже раньше, чем я рассчитывал. Правда, взглянув на часы, я убедился, что мы идем точно по расписанию. Здесь в соответствии с планами я должен был встретиться с инженером Моффином по одному очень важному делу. Выскочив из вагона, я поспешил, как было условлено, в ресторан первого класса, где меня действительно уже ждал Моффин. Он…

… — А Вы где работаете? — Да, здесь недалеко. Рядом. — Ясно. Мы синхронно отхлебнули пива. Он с натяжкой улыбнулся. Было видно, что разговор дается ему с трудом: — А я вот к любимой женщине еду. Поссорились недавно. А теперь еду. Мириться. Арбуз вот в подарок везу. Глядя на арбуз, я понимающе улыбнулся. Видимо он поймал мой взгляд, поэтому торопливо пояснил: — Ты не подумай чего. Это я купил. Hедалеко от метро. Я пожал плечами. Мне было все равно. — А ты куда едешь? — видимо из вежливости, без…

Байрон, как и многие жители Шатова, привык думать о старшем Тавлинском как о существе бессмертном, способном к перерождениям, тем более неожиданным оказался для него ночной звонок старика, который - чужаку этого не понять вопиял о помощи, звал, требовал, чтобы внук тотчас же прыгнул в машину и примчался в городок, бросил свой новехонький "Опель" посреди двора и, не умывшись и не перекусив (спасибо Ниле, притащившей во флигель холодную курицу, хлеб и виноград и успевшей вскользь поцеловать…

- Это было в ледниковый период, Мэнни. А сейчас не то. Нам нужно больше зрителей. Я могу сейчас пойти туда, бросить пару кило сухого риса и никого не задеть. - Может быть люди не любят рис сырой, Джо. Может, они любят рис вареный... Джо покачал головой: - Мэнни, ты похож на злого старика. Люди знают, что мир дерьмо. Они хотят забыть об этом. Мэнни сделал глоток. - Ты прав, Джо. Я не знаю, что со мной. Опять появились очереди за супом. Как в тридцатые. Я выхожу и смотрю на этих жующих…

Она села и закинула ногу на ногу, черт-те куда, чуть не вышибла мне глаз. — Приятно видеть вас, леди, — сказал я. — Пожалуйста, перестаньте пялиться. Ничего для себя нового вы не увидите. — Тут вы не правы, леди. Можно узнать ваше имя? — Леди Смерть. — Леди Смерть? Вы из цирка? Из кино? — Нет. — Место рождения? — Это несущественно. — Год рождения? — Не пытайтесь острить… — Просто хочу получить какие-то сведения… Я как-то смешался, стал глядеть ей на ноги. Ноги для меня…

Фрэнки Рузвельт сидел на месте, жизнь становилась получше, но депрессия продолжалась, и ни один из наших отцов не работал. Откуда брались наши небольшие карманные деньги, оставалось загадкой, если не считать того, что на все, что не было зацементировано в землю, у нас очень навострился глаз. Мы не воровали - мы делились. И изобретали. Коль скоро денег было мало или вообще не было, мы изобретали маленькие игры, чтобы скоротать время: одной из таких игр было сходить на пляж и обратно. Делалось это…

Как водится, возникли уже целые теории для объяснения этой загадки. «Люди устали от напряжения „холодной войны“, — говорят мне, — они больше не хотят слышать об этом. Они хотят просто жить, работать, отдыхать и забыть обо всем этом кошмаре». «Слишком много коммунистических тайн появилось на рынке одновременно», — говорят другие. «Нужно подождать, пока это станет историей. Сейчас это еще политика», — объясняют третьи. Не знаю, меня эти теории не убеждают. Надо полагать, к 1945 году люди устали и от…

Его горячо любимая жена Патти находилась в сильном волнении от получасовой болтовни по телефону с сестрой Джейни Уилкокс, знаменитой моделью из «Тайны Виктории». Патти сидела в бельведере в закрытом купальнике, совмещая болтовню с солнечной ванной. Она поймала взгляд мужа, и они сразу поняли друг друга. Патти встала и направилась к нему. Он по привычке залюбовался ею: светлыми, с рыжим оттенком волосами, достающими до лопаток, очаровательным курносым носиком с веснушками, круглыми голубыми глазами.…

Я стоял в метpе от хозяина, котоpый уже спустился и нетеpпеливо озиpался вокpуг, стаpаясь pазглядеть хоть что-то сквозь неумолимый туман. Тщетно! Мой глаз, пpиспособленный больше для видения в полумpаке, чем на свету, и то ничего, кpоме двух силуэтов pазличить не мог! Hо стоп! Втоpой силуэт был женским! Тепеpь я чётко pазличал в луче пpизpачного, неземного света женщину, попpавляющую длинные волосы. Пpошла, казалось, целая вечность, пока один из силуэтов - хозяин зашептал: - Hу как оно было? Тебе…

А про то, как мы будем дальше жить с немцами, не думали. И, наверное, не только мы. Лишь сейчас человечество начинает учиться размышлять о будущем. Осваивать это искусство или науку — не знаю, как следует это называть. Наверное, все же науку. Прогнозы погоды — наука? История — наука? Будущее станут изучать, рассчитывать «с точностью до…». Институты футурологии. Лаборатории, где будущее разглядывают в телескопы и микроскопы, опускают его в пробирку, капают на него кислотой, нюхают. Нет, не годится,…