Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

В отличие от нее, Константин Николаевич был меланхоличен.

— Увы, я думаю, что приговор суда будет еще жестче. Не забывай, что речь идет о пострадавшей великой княгине, близкой родственнице самого императора!

Но я не хочу! — возмутилась Мария, имея в виду наказание.

— Не хочешь быть дочерью императора? — «не понял» князь свою жену.

Ирония охладила Марию, она задумалась. Конечно, она даже не думала выступать на суде адвокатом. В России, да и почти во всем мире еще не было такого юридического института. Но поговорить с отцом, умилостивить со слезами на глазах, она могла.

И тут же представила будущее:

Во-первых, ее милый князь, блистательный следователь, найдет огромную массу негативных фактов.

Во-вторых, ее отец, услышав все это и полностью ему доверяя, потеряет все спокойствие и будет в гневе. Великая княгиня, его дочь, пришедшая к императору, будет как…

Она даже замолчала, представив, какой она будет.

— Как дурочка, — пояснил муж.

—??? — подняла она на него вопросительный взгляд.

— Ты же хочешь идти к своему отцу, просить за Анюту. Я указываю, какая у него будет реакция. Ничего хорошего.

Великая княгиня мрачно посмотрела на него. Князь поежился. С учетом уровня злобы, он вполне может заслужить очередного леща. Но Мария Николаевна сумела себя сдержать. Только вздохнула.

— Ты очень даже прав, как это ни странно, — сказала она, — твои предложения?

— В смысле мои предложения? — несколько обалдел Константин Николаевич, который и не собирался вмешиваться в дела дочери монарха. Пусть думает, головка у нее хоть и прелестная, но умная.

Но умная голова только и придумала, как свалить эти проблемы на стоящего мужчину. И ведь не возмутишься, мол, мы равны. Ха, это деньги мы равны тратить!

Константин Николаевич почувствовал, что возводит на Марию напраслину, вздохнул, выгоняя злость и медленно заговорил, обдумывая:

— В принципе, твоя идея может быть хорошей, но надо провести предварительную работу. А иначе, твой августейший отец, загруженный заботами по стране и по семье, тебя не услышит.

Мария Николаевна испытующе посмотрела на него, но промолчала, понимая, что он прав. Пусть батюшка добр, но очень упертый. В России иначе правителем и не будешь, однако сейчас это было неудобно даже родной дочери.

А он предложил:

— Вначале к его величеству Императору Всероссийскому пойду я и расскажу, как предстоит дело. Затем уже ты попросишь взять Анюту Ковалеву на поруки. И, наконец, мы проведем допрос оной подозреваемой и обрисуем все картину жизни. Пусть-ка испугается и подрожит в коленках.

— Гм-м, — иронично прокашлялась Мария Николаевна, — вообще-то вначале надо доказать вину, а потом думать о степени наказания.

— Кому думать? — не понял князь, думами уже находящийся в покоях Николая I.

— Тебе, — вздохнула Мария Николаевна и подняла руки, показывая, что сдается. Осторожно сказала, чтобы князь окончательно не рассердился: — Ты думаешь это правильно, пытаться обхитрить моего отца?

Она не сказала обмануть, но сильно подчеркнула «моего отца», словно показывая, что она с ним и не позволит его дурачить. Правильно думает, ибо последнее дело, когда дети обманывают родителей.

— Мария Николаевна, — разъяснил он свои действия, — почему ты решила, что мы собираемся обманывать нашего монарха и твоего отца? Мы всего лишь пытаемся спасти молодую дурочку. Я все сразу же планирую рассказать Николаю Павловичу. Что же касаясь о моем рассказе, то беседа редко когда бывает полной. А вот как пойдет разговор, это зависит от самих собеседников… Если ты не веришь, пойдем со мной. И все!

Они так и вошли в рабочий кабинет императора. Николай I, уже с нетерпением ждущий князя Долгорукова, лишь удивленно посмотрел на родимую дочь. Родственницы — родственницами, но что она здесь хочет делать? Они собираются заниматься деловыми вопросами. Скучными и не интересными. Совсем не женскими.

— Ваше императорское величество, — в лоб сообщил Константин Николаевич, — его императорское высочество — ваша дочь — интересуется судьбою своей бывшей служанки Анюты Ковалевой, и хотела бы просить вас разрешить ей быть на допросе, а затем поучаствовать в решении дальнейшей судьбы девушки.

— Да, — сказала Мария, с удивлением поняв, что ей и говорить нечего. Все сумел в двух словах сказать князь. Единственно добавила чисто по-ребячески в старомосковском стиле, — прости, батюшка, если вдруг помешала.

И личико так промоделировала а-ля «сиротинушка я ивановская». Константин Николаевич со своим огромным опытом работы с женщинами на допросах сразу понял — играет, зараза. Кому тяжелая забота, а ей забава! В прежней жизни такое было. Все же женщины, как минимум, составляют половину человечества. Значит, и преступников, скажем так обтекаемо, много и сталкивался в следственной работе он часто. Те еще интриганки!

Но Николай I был более простодушным, несмотря на великий опыт административной деятельности, которая наполовину включает работу с людьми. Он поверил Марии — дочь все-таки! Недовольно посмотрел на нее, но разрешил!

Счастливая Мария Николаевна тотчас же устроилась на диванчике слегка прижавшись к мужу.

— Константин Николаевич, — продолжил император прежний разговор с Константином Николаевичем, поняв, что с дочерью покончено, — я, конечно, понимаю, что достоверных фактов, изобличающих Ковалеву, у тебя достаточно, но ты все же получи ее формальное признание в вине. А уж потом речь пойдет о степени наказания.

Ох уж это юридическая традиция, тянувшаяся несколько веков, когда главным доказательством вины является признание самого виновного. А что делать? Не будешь ведь спорить с императором! Благо, в данном случае получение признания не стоит труда.

— Да, ваше императорское величество, — согласно склонил князь голову, — сначала признание, потом наказание.

Николай I с удивлением посмотрел на князя. Умный-то он умный, но уж больно строптивый. Если бы не дочь да удивительное чутье в уголовных делах, пинками бы уже погнал из Зимнего дворца.

Мария Николаевна, видя удивление на лице отца, показала две сплетенных руки — ее и князя. Дескать, смотри на силу любви и приглашай на деловые беседы. А твоя дочь не подведет.

Попаданец строго на нее посмотрел. Любимая дочка императора явно наглеет, пользуясь пассивностью отца. Смотри, надоешь и даст он обоим.

Чтобы этого не произошло Константин Николаевич вежливо прокашлялся и вернулся обратно к теме разговора:

— Ваше императорское величество! Поскольку лично для меня вина твердо доказана, то после ее официального признания Ковалевой предлагаю сразу же перейти к дальнейшей судьбе подозреваемой.