Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке

Но по поводу фамилии они так и не договорились, и вот теперь в ход была пущена тяжелая артиллерия. Император Николай — это сильная убийственная сила и князь Долгорукий в лице попаданца Ливанова почти сразу же сдался. Но не капитулировал, Романовым (Николай + Мария и еще кто-то из числа новоявленных родных) придется приложить много времени и усилий для его согласия. А может и не сумеют. С его-то самомнением и дворянской гордостью! И потом, он не будет мужем двух жен. И не потому, что это даже в XXI веке не одобряется, а просто против его морали.

И потому князь Долгорукий пусть и послушался и покорно стал слушать, но с таким невозмутимым лицом, что Мария Николаевна только подняла разочаровано глаза в потолку, а император Николай саркастически улыбнулся.

Но улыбнулся он не князю, а своей дочери. Прилетела, потребовала/взмолилась, сделай мужа Романовым. Он-то не прочь. Если не считать отсутствие монаршей крови, то в остальном хороший князь. Физически красив — дети у Марии будут хорошие, характер замечательный. А дознаватель какой! Как бы ему не обмишурится, но по-моему он умнее всех европейских полицейских. По крайней мере, Романовых он защищает очень хорошо, аж пух летит от грабителей! Только ведь он уже обвенчался!

И, кстати, надо бы потом узнать по последнему делу, как там оно развивается? Не царское это дело узнавать, чем всякое дерьмо пахнет, но очень надо.

Посмотрел на упорно молчащего князя, нехотя сказал:

— О финансовых привилегиях и прочих льготах говорить не буду. Говорили уже?

Константин Николаевич по-прежнему молчал, поэтому подтвердила Мария:

— Говорили.

Сказано было так мрачно и безнадежно, что Николай только причмокнул губами. Набрал князь дворянской спеси. Эвон, императора переплюнет! Да и то, монарха, если он и самодержавный, практически каждый день кто-нибудь по лбу щелкнет. Если не свои поданные, то из-за границы точно. А тут надул спеси полные щеки и сиди. Мальчишка еще зеленый!

— Поэтому болтать я с тобой много не буду. Некогда.

Николай сказал таким тоном, что явственно послышалось «И неохота».

— Когда твои родители приедут? — не дожидаясь ответа, приказал стоящему слуге: — послать мое письменное приглашение, пусть прибудут в течение месяца. А ты имей в виду — за это время должен розыск завершить. И никакие причины существенными не будут.

Князь встал, по-гвардейски щелкнул каблуками(научился у знакомых при дворе) и, провожаемый взглядами Романовых — требовательным у императора Николая, поощрительный у цесаревича Александра, добрый и теплый, но какой-то странный у Марии.

С тем и вышел.

С невозмутимым лицом игрока в карточный покер Константин Николаевич вышел из рабочего кабинета российского императора. Все когда-то завершается, как плохое, так и хорошее. И пусть!

Многие еще говорят, невозмутим, как североамериканский индеец, но князь, как и попаданец, их не разу не видели, тогда как в покер играли оба. Правда, в разные варианты и в разное время, но представление имели.

Какой-то неожиданный и довольно неприятный разговор. И закончился он никак. Единственно, что радует, император Николай I сам спросил о родителях (августейшее внимание!), но повод был довольно-таки угрожающим.

Но главное — а не собирается ли его окончательно бросить Мария? Как-то вела она себя в кабинете откровенно чуждо, словно подчеркивала и отцу и мужу, что Константин Николаевич ей не свой. Будь она не великая княгиня, он бы, понятное дело, боролся бы за нее. Любит все же. Хотя как бороться, если без сопротивления обвенчался с другой, совсем, по сути, незнакомой девушкой. Лишь бы получить законную жену, как тогда требовал строгий монарх, дабы у него с его дочерью ничего не было.

И что теперь, не стал ли он излишне жалок и бестолковок? Может быть, ему лучше все же уехать из столицы, гордым, несломленным, хотя и несчастливым?

Ага, с уже женой, которая и не видит себя без Санкт-Петербурга. разрушить и блестящую карьеру и, какую-никакую, но семью. Оно тебе надо? Последний вопрос задал уже не князь Долгорукий XIX, а простонародный попаданец XXI века, старенький, почти бесчувственный, и, конечно, без дворянской спеси и молодецкой гордости.

Легкие женские, даже девичьи шаги заставили его прервать свои горемычные мысли. Уж молодой чуткий слух он еще не потерял.

Мария! Торопится за ним! За ним ли? Посмотрел, как она подошла, задумчиво стала перебирать прелестными пальчиками богатый узор на вицмундире, прямо спросил:

— Ты меня все же разлюбила?

Пальчики замерли. Она посмотрела в его глаза:

— Почему ты об этом? Хочешь от меня убежать? Надоела? Или другую, более юную, полюбил? Кто она Твоя жена Елена Федоровна? Но она сама говорила, что ты к ней остался холоден. Что дети у вас быть может и будут, а искренней любви никогда!

Константин Николаевич чуть не поперхнулся от неожиданности. Он действительно хотел уехать и из дворца и из Санкт-Петербурга, сам только об этом думал и практически отказался. Но вопрос, заданный под таким углом, потребовал продолжения диалога:

— Ты сегодня так себя вела странно при отце в его кабинете. Как-то чужеродно. Вот я и подумал, что нашей любви конец.

— Константин Николаевич, милый мой! Ты же такой становишься умный, будучи при следствии! Такой аналитик! Почему же, когда ты говоришь о женщинах или с женщинами, ты становишься таким дурачком, причем сиятельным? Я всегда любила и люблю тебя, а ты такую бестолочь несешь, просто стыдно слушать! Ну?

Мария Николаевна требовательно посмотрела на него.

К счастью для князя, в коридоре раздался нетерпеливый голос императора Николая, зовущий дочь. А то куда-то ускользнула на чуть-чуть и исчезла. Вроде бы и ничего, а по большому счету такое безобразие!

Великая княгиня вздохнула. Папа так раздражался, когда она не приходила к нему на его зов. С другой стороны, нервничающий отчего-то князь, почти муж. М-У-УЖ! Такой смешной и грозный одновременно.

— Поклянись мне, что не уйдешь из Зимнего дворца и из Санкт-Петербурга! — потребовала она напоследок и побежала на ждущий крик отца императора. Означенная клятва было, по-видимому, заявкой на будущее с обозначением, как территории, так и субъекта князя Константина Николаевича. Да уж, дожили! Впрочем, женщины всегда метили мужчин, не так, как кошки и собаки, но тоже очень крепко и на века. Крепись, князь, худшее, возможно, еще впереди!

А пока он все-таки отправился домой, в дом, полученный милостью императора Николая Павловича, к жене, появившейся, в общем-то, благодаря ему же, хотя и опосредствованно. А что поделать, монарх Божьей милостью, Самодержец Всероссийский!

Дома его встретила, как всегда, жена Елена Федоровна, такая милая и хорошенькая, что попаданец только вздохнул.

Жена вызывала любые чувства, от похоти до жалости, но только не страстную любовь. И ведь сама понимает, что нет них любви, а пошла под венец, а потом в семейную кровать.