Пока, заяц

— И как? Занятное чтиво?

— Да как тебе сказать? — ухмыльнулся я.

Я прижался спиной к самой стенке, Тёмку приобнял и по мокрой шее его погладил. Потный весь, горячий, а шея холодная, липкая. Ко мне крепко-крепко прильнул и на грудь мне лёг, каждый удар моего сердца всем телом слушал.

— Так уж, пойдёт, — я ответил ему. — Иногда повествование провисает, на месте топчется. Герой какой-то картонный местами. Глупый. А уж мужика-то себе нашёл, ой…

И я тихонечко присвистнул и рукой махнул.

— Твоя любимая книжка? — Тёмка спросил меня.

— Мгм, — ответил я и ладошку его холодную поцеловал. — Любимая, да.

Наше купе разожглось мягким белёсым сиянием. Портативный проигрыватель на столе был нам камином, сердцем домашнего уюта колотился в далёких чужих краях посреди лент железной дороги. Теплом заляпанных старых дисков нас согревал на казённых пыльных простынях.

Я лёг у самой стенки, а Тёмка прямо передо мной устроился, плотно ко мне прижался, рукой моей тяжёлой окутался и в ладонь мою вцепился своими холодными пальцами. Тихо и спокойно дышал, потом, как я, обливался, а всё равно теплом моим грелся, а я — его теплом. Я подул ему тихонько на шею, и Тёмка вдруг плечами задёргал.

— Ещё подуть? — я спросил его шёпотом.

— Можно, — он тихо ответил мне. — Так жарко.

— Скоро тронемся, полегче станет. Потерпи.

Маленький экран DVD-проигрывателя запестрил родными красками в изумрудном полумраке вокзальных огней. Крохотным окошком в наше с ним детство открывался на холодном грязном столе. Коричневая псина забегала перед глазами в компании родных героев.

— Снова Скуби-Ду мчится во всю прыть, тайны он спешит раскрыть… — пропел голос в заставке.

Я прижал Тёмку покрепче и почувствовал, как он бесшумно заулыбался, нос почесал дрожащей рукой и схватил меня за ладонь. За окном громко зашипел пассажирский состав, облаком пара дыхнул в нашу сторону и неспешно уполз в ночную неведомую даль.

— Знаешь, чему меня Скуби-Ду в детстве научил? — Тёмка спросил шёпотом и по руке меня погладил.

— Что это люди на самом деле настоящие чудовища? — предположил я.

— Нет, это и так понятно. Я про другое.

— Про что же?

Опять меня в руку поцеловал, всё так же крепко за ладонь мою держался и громко вздохнул.

— Про что, Тём?

— Я всё детство этот мультик смотрел. Каждый день после школы по СТС его ждал. И в летние каникулы тоже, когда не учился, когда целыми днями во дворе с Сёмой гуляли. Я просто в какой-то момент понял, что мы все, вот прямо каждый человек, каким бы ничтожным и бесполезным он ни был, всегда будет где-то чем-то кому-то полезен. Принесёт пользу в общее дело. Понимаешь, да? Как Скуби и Шэгги.

Я тихонечко посмеялся у него над ухом и молча кивнул.

— Не смейся, Вить, — ответил он мне. — Сам вот подумай — Скуби и Шэгги в каждой серии ничего совсем не делают, только жрут постоянно, по всяким местам без дела шатаются. Опять же, чтобы найти что пожрать. Абсолютно бесполезные персонажи. Согласен?

Я пожал плечами.

— Наверно, — ответил я.

— Бесполезные, ещё какие. Но без их неуклюжести не поймаешь монстра. Без их желания пожрать они бы не становились наживкой для монстра, и опять же, никто бы этого монстра никогда бы и не поймал. Такой, знаешь, тупой, но правдивый и очень важный посыл.

— В чём же?

— Ну как это в чём? — усмехнулся Тёмка. — В том, что мы все нужные и полезные. В разумных пределах, конечно. Что каждый из нас в какой-то ответственный момент, так сказать, засияет, выручит всех и окажется нужным. Нужным окажется, Вить, понимаешь? Даже всякие бесполезные неуклюжие ребята. Как Шэгги и Скуби. И как я, например.

— Замолчи, — я зашипел ему над ухом и руку его ещё крепче сжал. — Опять ты начинаешь, да? Сколько раз тебе уже говорил.

— А чего, Вить? Что я не так сказал? Это ведь не только у нас в России так, это везде. Я вот когда в Мексике был, когда мы с Марком и его церковью в этот благотворительный лагерь в Мехикали ездили, там пастор выступал перед толпой с проповедью. И во время проповеди спросил, типа, вот есть в лодке пять человек. Один плотник, один военный, один рабочий, один автомеханик, другой повар, а пятый — режиссёр. Клипы там всякие делает, фильмы.

— И чего?

— Ничего, — он ответил и тяжело вздохнул. — Сказал, что лодка вдруг начинает тонуть. И велел нам посовещаться друг с дружкой и выбрать, кого на лодке оставить, кто полезный, кто сможет чем-то помочь, а от кого можно избавиться. Кто меньше всех нужен. От кого меньше пользы, кого выкинуть для общего блага? И знаешь, чего, Вить?

Тёмка тихонечко шмыгнул и намокшие глаза протёр о потную наволочку.

— Ты вот сейчас опять скажешь, что я ною, — он тихо сказал. — Но я тогда стоял там и подумал, что все всё поймут, что все догадаются, в чём прикол этого вопроса у пастора. Но нет. Люди стали отвечать, по одному человеку из каждой группы. И все, Вить, ну большинство точно, сказали, что надо избавиться от режиссёра. Что он обуза, что он ничем в тонущей лодке помочь не сможет.

Он вдруг засмеялся и шмыгнул ещё разок.

<