Виновата ли она?

Къ удивленію его, случай для этого представился гораздо ран?е, ч?мъ онъ ожидалъ. Едва пробило семь, какъ капиталъ всталъ и началъ прощаться. Прежде вс?хъ онъ обратился къ миссъ Ферстерсъ; потомъ перешелъ къ своему недавнему амфитріону.-- Покойной ночи, Чизсакеръ, проговорилъ онъ, какъ ни въ чемъ не бывало, и зат?мъ пожалъ руку вдовы и проворковалъ ей что-то на прощанье.

– - Какъ! вы разв? не гостите въ Ойлимид?? воскликнула мистриссъ Гринау.

– - Я прі?халъ оттуда сегодня утромъ, отв?чалъ Бельфильдъ.

– - Но назадъ онъ туда больше не по?детъ, въ этомъ ручаюсь вамъ, вм?шался мистеръ Чизсакеръ.

– - Вотъ какъ! Над?юсь, что у васъ не вышло никакихъ непріятностей, сказала мистриссъ Гринау.

– - О, ровно никакихъ, отв?чалъ капитанъ, и вышелъ изъ комнаты.

– - Я об?щалась маменьк? воротиться къ семи часамъ домой, проговорила Чарли Ферстерсъ, вставая. Должно полагать, та она желала угодить своимъ уходомъ отнюдь не мистеру Чизсакеру, а мистриссъ Гринау; она, правда, не совс?мъ была ув?рена, что мистриссъ Гринау желаетъ остаться наедин? съ своимъ поклонникомъ, но все же считала бол?е безопаснымъ удалиться; за это на нее ни въ какомъ случа? не могли быть жъ претензіи, тогда какъ если бы она осталась, то еще богъ знаетъ, какъ бы на это взглянули.

– - Мн? очень прискорбно вид?ть, что между вами и капитаномъ вышло какое-то недоразум?ніе, заговорила мистриссъ Гринау, оставшись съ мистеромъ Чизсакеромъ вдвоемъ.

– - Мистриссъ Гринау! воскликнулъ собес?дникъ, вскакивавъ своего м?ста,-- челов?къ этотъ отъявленный негодяй.

– - Что это вы говорите, мистеръ Чизсакеръ!

– - Ув?ряю васъ, что такъ. Онъ вамъ разсказываетъ, что былъ подъ Инкерманомъ, а я знаю, что онъ чуть ли не все это время просид?лъ въ тюрьм?.

Мистеръ Чизсакеръ зналъ, что капитанъ раза два подверился аресту, и на основаніи-то этого факта взводилъ на него вышесказанное обвиненіе.

– - Да онъ врядъ ли когда и порохъ-то нюхалъ.

– - Что-жъ, въ этомъ еще н?тъ большой б?ды.

– - А ужъ какъ онъ вретъ, такъ это ума помраченье! И притомъ, у него н?тъ ни гроша за душой.-- Какъ бы вы думали, прим?рно, сколько онъ мн? долженъ?

– - Сколько бы онъ ни былъ вамъ долженъ, над?юсь, что вы слишкомъ порядочный челов?къ, чтобы это разглашать.

– - Ну да, ну да, конечно, поправился мистеръ Чизсакеръ. Во знаете ли, что онъ мн? сказалъ, когда я спросилъ его, этого ли онъ нам?ренъ отдать мн? мой долгъ? Онъ отв?тилъ, что отдастъ мн? его тогда, когда приберетъ ваши денежки къ рукамъ.

– - Мои? онъ не могъ этого сказать.

– - Ей Богу же сказалъ, мистриссъ Гринау! Такъ-таки и оказалъ: я расплачусь съ вами тогда, когда приберу вдовушкины деньги къ рукамъ.

– - Однако, въ лестныхъ же выраженіяхъ вы отзываетесь обо мн?, господа, за моей спиной.

– - Что до меня касается, мистриссъ Гринау, то я въ жизнь свою нечего непочтительнаго про васъ не см?лъ не только вымолвить, но и подумать. Вотъ онъ -- такъ другое д?ло. О, онъ говоритъ ужасныя вещи.

– - Какія же такія уже ужасныя вещи?

– - Этого я не могу вамъ сказать, но в?рьте мн?, что ужасныя. Да ужь чего хорошаго ожидать отъ челов?ка, которому завтра не во что будетъ переод?ться? Гд? онъ нын?шнюю ночь проведетъ?-- вотъ это для меня загадка: если не ошибаюсь, у него и полкроны не наберется капиталу.

– - Б?дный Бельфильдъ!

– - Да, б?денъ-то онъ очень б?денъ.

– - Но какъ благородно переноситъ онъ свою б?дность!

– - Ну, по моему, такъ очень неблагородно.

На это мистриссъ Гринау ничего не отв?чала, и мистеру Чизсакеру показалось, что теперь какъ разъ можно приступить къ задуманному объясненію.

– - Мистриссъ Гринау! заговорилъ онъ,-- или, быть можетъ, вы позволите мн? называть васъ Арабеллою?

– - Что это значитъ, мистеръ Чизсакеръ?

– - Какъ, неужто не позволите? Полноте, мистриссъ Гринау, в?дь вы, какъ нельзя лучше, понимаете, что я хочу сказать; къ чему же отлынивать?

– - Отлынивать, мистеръ Чизсакеръ? Въ первый разъ слышу подобное выраженіе. Ну а что, если я пожелаю вамъ спокойной ночи и попрошу васъ ?хать себ? домой,-- вы это тоже назовете отлыниваньемъ?

– - Простите меня, мистриссъ Гринау, воскликнулъ мистеръ Чизсакеръ, клянусь вамъ, я не хот?лъ васъ обид?ть!

Раскаянье его было такъ глубоко и искренно, что вдовушка положила гн?въ на милость. Не въ ея характер? было ссориться съ к?мъ бы то ни было, и всего мен?е съ окружавшими ее поклонниками.-- Хорошо, я прощаю васъ, проговорила она, но помните же, мистеръ Чизсакеръ, никогда не говорите дам?, что она отлыниваетъ. Да вотъ что еще, мистеръ Чизсакеръ: если вамъ когда нибудь доведется не на шутку ухаживать за женщиной...

– - Да ужь чего мен?е не на шутку, ч?мъ теперь! перебилъ ее мистеръ Чизсакеръ.

– - Такъ смотрите тогда, побольше говорите ей о своей любви и поменьше о своемъ кошельк?.-- Теперь, покойной ночи.

– - Но в?дь мы остаемся друзьями?

– - О да, совершенн?йшими друзьями.

Возвращаясь домой, Чизсакеръ старался ут?шить себя въ своей неудач?, живо воображая себ? затруднительное положеніе капитана Бельфильда, оставленнаго имъ въ Норвич? безъ перем?ннаго платья. Но у самыхъ воротъ его дома ему встр?тились дв? челов?ческія фигуры, изъ которыхъ одна несла чемоданъ, другая же шляпный картонъ.

– - Не пугайтесь, Чази, это я, послышался голосъ капитана Бельфильда. Я сейчасъ только прі?халъ за своими вещами по жел?зной дорог? и у?зжаю опять въ Норвичъ съ девятичасовымъ по?здомъ.

– - Если вы обокрали меня, то я разв?даюсь съ вами судебнымъ порядкомъ, прорев?лъ ему Чизсакеръ въ догонку.

Конецъ первой части.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I.

БЛАГОРОДНЫЙ ЛОРДЪ УМИРАЕТЪ.

Джоржъ Вавазоръ провелъ около четырехъ дней подъ кровлею своего д?да. Скр?пя сердце, р?шился онъ пожертвовать этими четырьмя днями, чтобы дождаться отв?та отъ тетушки Гринау и, въ случа? отказа, понудить Кэтъ написать Алис?, какъ это было условлено между ними. Въ продолженіе этихъ четырехъ-пяти дней, тщетно уговаривала его Кэтъ быть пообходительн?е съ д?домъ; Джоржъ и старикъ упирались каждый на своемъ и никто изъ нихъ не хот?лъ сд?лать перваго шагу.-- Не говори ты мн? про этого злющаго гуська, отв?чалъ старый сквайръ на ея ув?щанія; дуракъ я былъ, что пустилъ его къ себ? въ домъ.-- Пробовала Кэтъ урезонивать Джоржа, выставляя ему на видъ, что своимъ упорствомъ онъ только раздражитъ старика и доведетъ его, пожалуй, до того, что тотъ лишитъ его насл?дства.