Проза

Юноша был разочарован. Ему казалось, что он, наконец-то, встретил девушку своей мечты, а она ничем не проявила своей заинтересованности: не оставила ему номер телефона и даже не выглянула в окно посмотреть ушёл он или нет. Единственно – она пообещала, что в конце следующей недели опять придёт в Клуб. «Что ж, если не придёт, – думал юноша, – я хотя бы знаю, где она живёт». Неделя – долгий срок. Он несколько раз после работы тщетно пытался поджидать её у знакомого подъезда, и очень обрадовался…

Происходит изгнание из рая. В нашей семье слышалось: дача. Туда надо поехать, скосить траву, внести оплату. Уезжали в пятницу вечером, но когда в Польше произошли изменения, и люди стали всюду ездить на машинах, то в пятницу уже не имело смысла. Страшные пробки в сторону Седлец. И тогда либо в субботу с самого утра, либо в ту же пятницу, но пораньше. Сначала мы ездили на белом «фиате-126р» [1] : руль как бы из дерева и коричневая обивка из кожзаменителя. Летом кожзаменитель припекал задницу…

Ему снилось, что он идет по городу, может быть, это даже был Париж, но, может быть, и Петербург, хотя скорее, по неопределимому чувственному впечатлению, наверно все-таки Париж, — серым пустынным утром он идет, не спеша, вдоль набережной, тяжелая вода покачивается в гранитных берегах, вдали он видит собравшуюся у парапета толпу. Он подходит ближе и тотчас замечает эту женщину. Она стоит у самой ограды, плотно окруженная людьми. Он остро чувствует, как ее присутствие отзывается во всем его существе.…

— Что ты делаешь, на кого ты учишься? — Четыре года назад семья Аркадия переехала в город, и он не бывал в родном селе. — На кирпичном заводе работаю. Оператором. — Лина почему-то вскинула руки и посмотрела на них. Только сейчас она осознала всю обыденность сказанного и, словно оправдываясь, добавила: — Я хотела в институт, мать болела, отец прихварывал. Вот и тружусь. Рабочая, одним словом… — Радостное настроение схлынуло. Она ходила целый день, как зачарованная, по городу, купила две пары капроновых…

— Сара! Сара! Ну, куда ты с ним, на новое место?! Ну, куда? — кричит от тротуара его другая бабушка, папина мама, после потери сына высохшая и будто заострившаяся со всех сторон. — Не надо, Сарочка! Я тебя умоляю! Ну, устроишься там, обживешься, и я тебе его немедленно привезу! Сара! — Сара! Ну, подумай, ведь на новом месте! Самой тяжело! А с ним еще тяжелее! Сара! И бабушка вдруг решается. Она поднимает его над собой на своих крепких и добрых руках, и передает другим рукам, тоже крепким и…

He held on through the level tretch of wood for everal mile , cro ed a wide flat of nigger-head , and dropped down a bank to the frozen bed of a mall tream. Несколько миль он шел лесом по ровной местности, потом пересек поле и спустился к узкой замерзшей реке. Thi wa Hender on Creek, and he knew he wa ten mile from the fork . Это и был ручей Гендерсона; отсюда до развилины оставалось десять миль. He looked at hi watch. Он посмотрел на часы. It wa ten o'clock. …

Оторвав доски, держащие дверь, обошел вокруг, открывая ставни, и делал это торопливо, как бы желая избавить избу от слепоты, и, когда она глянула окнами на речку, на крутое правобережье, куда глядела долгие годы, пока мы жили в ней, мне стало легче. В палисаднике гнулась рябина, желтые кисти ягод ее свешивались в сторону окоп, тополь шумел ветвями, подымаясь верхушкой над крышей, на грядках, где мать разводила «викторию», росла высокая, как на берегу, трава. Куст малины разросся под крайним окном.…

— С Волковым? — Да. — И что же он? — Он не возражает. Как вы? — Нам действительно нужен историк в Еловку. А вам раньше приходилось работать преподавателем? — Я работал год в средней школе. Читал историю. — Где вы работали? — За Уралом. — Простите… а как вы оказались у нас? — Здесь моя родина. — Хорошо, — голос Лунтевой был ровный, шел изнутри. — Документы при вас? — При мне, — полез Коржавин во внутренний карман, сразу теряя интерес к делу. До университета он пожил в нескольких…

Теперь оставалось лишь откалибровать аппарат, и тайны истории перестанут быть тайнами. Таково было компетентное мнение профессора. И даже Васи. Итак, Климов быстро крутил ручку и твердым взором читал бегущие по экрану столбцы цифр. — Ну? — нетерпеливо выдохнул ему прямо в ухо волнующийся Уточкин. — Получается что-нибудь? — Возможно… — рассеянно пробормотал профессор и грозно сдвинул брови. — Калибровка закончена, мой друг. Давайте-ка свою камеру, да побыстрее, пока пробки не выбило! Из…

— Перекрестки-и-и!.. — Топот ног слышался отовсюду. — Да и столкновения я тоже не слышал, — продолжал американец. Старик презрительно фыркнул: — Конечно, куда нам до вашего трамтарарама! Но авария-то, вот она, пойди и посмотри. Да не беги ты! Эта ночь — ведьмин шабаш. Побежишь — обязательно напорешься на Келли. Этому дай только побегать… Или столкнешься с О'Хулиганом. Он так упился, что нипочем не найдет дороги. Может, у тебя найдется фонарик? Толку от него никакого, но все равно возьми. Да…

— В чем дело? — Ты же плачешь… — Ну и что? Я плачу, а ты поезжай. — Нет. Я так не могу. У меня сердце не каменное. — О господи… И поплакать нельзя. — И, поглядев на его сигарету, сказала осуждающе: — Отец наш курить стал. Видишь? — Вижу, — ответил Олег. — Ну, поехали, я готова. Она поправила прическу, косметику и стала опять миловидной нестарой женщиной. — Вот так, Олежка. Такие дела. Ты меня пойми правильно. Я не заносчивая барыня, не мадам профессорша, которая никому воли не дает.…

Рано утром Мансур сел на свое место и, слегка смущаясь, воткнул в мешок с семечками палку с дощечкой. На дощечке крупными буквами было начертано: ЛУЧШИЕ СЕМЕЧКИ ВО ВСЕМ ПОДЛУННОМ МИРЕ! Кто умел читать, смеялся и покупал. Кто не умел, останавливался возле смеющихся и тоже покупал. Этот день стал самым счастливым в жизни Мансура. Он три раза бегал домой, чтобы наполнить мешок! И заработал больше, чем за три месяца обычного сидения. Вечером он весело попрощался с мрачными продавцами и вприпрыжку…

Бабушка стала его успокаивать и доказывать, что это ничего не значит, но он безнадежно качал головой и говорил о том, как грустно, когда человек хочет быть приятным, и покладистым, и добрым, а внутри у пего что-то сидит и подзуживает раздражаться и злиться — скорее всего это холестерин… Попозже вечером у дедушки начались боли, он не допил чаю, лег в постель и стал тихонько стонать и приговаривать, что зря он грешил на холестерин, потому что у него совсем другое, он теперь знает что и только не…

Безнадежный концерт Дорогая бабушка! Я куплю себе 3311 фунтов стерлингов жвачки чтобы ты была довольна я тетя Мэри не дает мне пойти поиграть с черненькой Брендой и с Коринной и с Сьюзен которые играют у нас в садике и говорит как это такой большой как ты будет играть с такими маленькими девочками а дядя Гарольд напился и говорит мне you idiot побрейся а санитар мистер Булль меня больше не бреет и не водит гулять потому что ему очень нравится целоваться и от него пахнет табаком а тетя Мэри бреет…

С детства же развилась в Суворове любовь к простой суровой жизни, которую вел он до самой смерти. Еще ребенком он иногда по целым часам оставался под дождем или на морозе и на все увещания близких людей, обыкновенно, отвечал, что солдату не полагается нежиться и привыкать к роскоши. В его детской комнатке не было ничего лишнего: деревянная кровать с жестким тюфяком, кожаная подушка, большой простой стол и несколько дубовых стульев — вот обстановка его комнаты в родительском доме. Но зато другое поражало…

А дорога? Вот и по «Авторадио» только что, в перерыве между блатным, пропетым хриплым басом одесско-жмеринского трувера, шансоном про судьбу-злодейку, про безответную любовь простого уголовника и гламурной, исполненной дурным фальцетом то ли барышни, то ли трансвестита, песенкой ни о чём, для северных и центральных районов Исленьского края предсказали на ближайшие сутки ослабление морозов до тридцати – двадцати пяти градусов. – Обещала бабка деду, что подаст ему к обеду… Почти как в Сочи – двадцать…

…сей фимиам пахучий, Цветы и лавры… которые мы подносим и которыми мы осыпаем людей, одаренных от Бога властью раскрывать наше сердце и влагать в него новые миры. * * * Постараемся же, не мудрствуя лукаво о колоритах и прочем, оценивать не художника, не его картину, а наше впечатление от его произведения, то самое молоко, которым мы питаемся. Я решаюсь писать свои заметки именно потому, что надеюсь, насколько хватит сил, удержаться на этой точке зрения. Может быть, художники найдут интересным…

Развитая система отсылок от одной рубрики к другой позволяет практически неограниченно расширять область поиска. Константин Душенко Июнь 1999 г. Предыдущие издания выходили под загл. «Большая книга афоризмов». К. Д. май 2015 г. Читайте Константина Душенко на сайте: www.du henko.ru А Автобус, троллейбус, трамвай Кто готов постоять за других, должен ездить в автобусе. Дмитрий Пашков ЗАКОНЫ ОЖИДАНИЯ: 1. Автобус, только что отъехавший от остановки, – именно тот, который…

– Тяпнешь? Нет? Страдаускас? Григорук периодически добавляет прибалтийские суффиксы ко всему живому. Папу певиц, к примеру, она называет козляускасом. Аэропорт напоминал гигантский цирк-шапито: купола, похожие на барханы. По аэропорту ходили стройные красивые египтяне в бежевом. Жара. На ресепшне Григорук по-хозяйски оперлась на мраморную стойку, отвернувшись от портье. Так она выражала свое гордое незнание английского языка. – Спроси у них, где деньги оставить. Сейф у них хоть есть? …

Она не хочет. Она не будет возвращаться. Она ненавидит мать. Иди к чёрту, — выкрикнула она, убегая вниз по дороге. Волнами, клубами, большими вихревыми кругами надвигается едкая пыль, а в ней мелкие пучки соломы и силос с навозом. Ветер с ревом проносится по деревьям в садах, и стоя в конце дороги у калитки мистера Буллена, она слышит рыдающие звуки моря: «А-а!.. А-а!.. А-а-а!» Но в гостиной мистера Буллена тихо как в пещере. Окна закрыты, шторы наполовину опущены, и она не опоздала. Девочка,…