Проза

— Сорока, — сказал Колька, быстро глянув, и снова склонился над самодрачкой. — А что такое «ебать»? — спросил я. Колька поднял голову, прекратил свою работу. И произнес вполне серьезно: — Сейчас расскажу. И рассказал.

ДАНИЛА ВРАНГЕЛЬ. АПОКРИФИЧЕКСКАЯ ШИЗОФРЕНИЯ — Совместная деятельность холериков и сангвиников порой приводит к неожиданным результатам. Разность потенциалов психических реакций и мировосприятия делает возможным синтез продукта, невозможный в других условиях. Но это лишь в том случае, когда лидер тандема – сангвиник. Оба должны быть мужчинами. Другие варианты исключены. Женская психика генетически ориентирована на материнство и продолжение рода. Женщина может быть ретранслятором. Генератором…

В Лондоне, где правят большие деньги, где ни дня не проживешь без притворства и обмана, где бьют ключом идеи и разрушаются репутации (в результате сексуально-политических скандалов), цыпочки вспоминают слова Поля Морана, бывшего французского посла в британской столице: «Не иметь денег само по себе досадно, а ведь еще приходится с ними расставаться». Если лондонские цыпочки и имеют общие черты, все же для каждого квартала характерны свое оперение и повадки. Действительно, очень сложно сравнивать…

Глава 1 Я встречаюсь почти со всеми своими бывшими товарищами по школе. Жизнь каждого известна мне. Они делятся со мной надеждами и успехами. Они удивительно быстро стали взрослыми. Мне странно подумать, что какие-нибудь три года назад мы вместе шатались по улицам, устраивая хоровод. У Пьера Мартэн двухместный автомобиль. В Эколь Нормаль он провалился. Когда он стал секретарем газеты «Наше время», мать дала ему денег на машину. Он работает также в журнале «Парижская неделя», там он пишет…

Осадив катер на корму, плюхнулись в воду две торпеды… Ныряя на свое место, Любимов успел заметить, как мчался на эсминец катер Шебалина, такой маленький и такой отчаянно дерзкий… Один за другим взрывы огромной силы могучим эхом шарахнулись от скал Варангер-фиорда. Разваливаясь на части, окутанные облаками дыма и пара, оба судна стремительно погружались в пучину. А торпедные катера, описав крутую дугу, неслись к выходу из фиорда, и в душе у Кости Любимова все ликовало: победа! первая победа!…

Женщина, немного смущаясь, заговорила с ней: — Извини, дочка, я могу тебя спросить кое о чем? Обращение «дочка» еще больше разозлило девушку. — В чем дело? Адрес спросить хочешь? Столкнувшись с таким резким ответом, женщина продолжила дрожащим голосом: — Нет, дочка, я хочу спросить о другом. — Невежды вроде тебя могут спрашивать или адрес, или денег просить. Девушка даже не заметила, как сильно покраснело лицо женщины. В этот самый момент она заметила приближающуюся к ним красиво и…

Девушка только-только пришла в себя, как увидела, что ее возлюбленный бросился в воду. Напрасно она кричала ему вслед. Она знала, что он плохо плавает. Молодой человек, несмотря на все прилагаемые усилия, не смог приблизиться к старику даже на йоту. Нет, он не утонул в этой пучине. Казалось, старик и не собирался тонуть, а расслабленно лежал на волнах. Казалось, он даже улыбался чему-то. В этот момент юноша заметил, что сам удалился от берега намного дальше старика. Все кончено. «Это происходит…

У таксиста затрясся подбородок: — Мой брат? Как? — Его ранили ножом, и он умер от потери крови, — ответила жена. Таксиста от страха затрясло: — Где? Когда? Услышав ответ жены, он весь поник. Перед его глазами пронеслась картина: свет фар, скользящий по улицам, оживленная толпа, в толпе он видит окровавленное и странно знакомое ему лицо, которое смотрит на него в упор. Таксист так и рухнул на пол без чувств. AHMET "UNAL CAM ahmetunalcam@gmail.com

Мартин стал размышлять о том, как ему лучше представиться. Святой Мартин? Лама Мартин? В конце концов, как создатель новой религии он мог взять все лучшее от каждого из них. Ввиду своей скромности он остановил свой выбор на Брате. Ведь потом всегда можно переименоваться. Мартин решил начать с малого. Он будет оттачивать свои идеи на прихожанах — на местных жителях. Конечно, в это число войдут не все. Он позаботится о том, чтобы листовки не попали в руки к Люсьену Максбери из тридцать восьмой. Этому…

Около полуночи из состояния полудремы меня вывел телефонный звонок. Звонила одна из руководителей департамента министерства и вкратце изложила суть произошедшего события. После такой информации стало ясно, что никаких приятных выходных в ближайшей перспективе не предвидится. Остатки сна быстро сброшены — теперь все мысли только о предстоящем деле. Предварительных вопросов было немало. Прежде всего, необходимо было выяснить точное количество пострадавших (во время боевых действий в таких случаях ведут…

Позавтракали на скорую руку. Дядя Бак завязал галстук, пока бежали к загону ловить лошадей. Галстук он надевал только на ловлю Терла и ни разу не вытащил его из комода с прошлого лета, — с той ночи, когда дядя Бадди разбудил их в темноте и сказал: «Вылезайте из постели, да поживее, черт возьми». У дяди Бадди вообще не было галстука; дядя Бак говорил, что он побоится надеть галстук даже в таком, черт возьми, краю, как этот, где дам, слава богу, так мало, что можно целый день скакать по прямой и ни…

Бойман заметил, что свернул в боковую улицу. Он, значит, все-таки не выдержал. Новая улица поднималась круто вверх. Добравшись до кафе с садиком, Бойман решил отдохнуть. Жарко было даже здесь. Посетители обмякли на стульях, точно воздушные шары, спустившие часть газа. Кельнерши, тяжело и громко дыша, будто прилипли к стволам каштанов и не отрывали недвижных, осевших на нижнее веко глаз от гальки на дорожках. Бойман долго не осмеливался подозвать кельнершу, боясь, как бы у девушки, к которой он обратится,…

Эти вещи не были ни теми, ни теми. *** Под падубом сидела она и пела. Под падубом сидела она и пела. Под падубом сидела она и пела. *** Под падубом сидела Дама — и то было хорошо. Дама плакала — и то было плохо. *** Дама пела — и то было хорошо. Дама покинула башню — и то было плохо. Башня осталась — и то не было тем или тем. Падуб изменился — и это было и тем и тем. *** Падуб остался. Там был ручей — и был прекрасен. Там был ветер — и был прекрасен. Там были птицы — и были…

Рискуя затянуть предисловие к этой маленькой книге Набокова, хочу все-таки привести две замечательные выдержки из его переписки с Кэтрин Уайт (рассказ «Сестрицы Вейн» к тому времени был уже отвергнут редакцией «Нью-Йоркера»). «Когда-нибудь Вы перечтете его и, надеюсь, с раскаянием заметите, как весь сюжет повернут в сторону своего закругления, иначе говоря, образует деликатную окружность, систему немых ответов, не понятых французом, но адресованных какой-то неведомой душой — читателям, сквозь призму…

Его слава была бледноватой: отрывок из «Грузинских ночей», один и тот же во всех антологиях; неистовая статья Добролюбова (1859), превозносящая революционный пафос слабейших стихов; общее представление в восьмидесятых, что реакционная атмосфера задушила и в конце концов погубила прекрасный, но так и не оформившийся талант, — вот, собственно, и всё. В девяностых, в связи с ростом интереса к поэзии, совпавшего, как это иногда бывает, с неповоротливой и скучной политической эпохой, началась лихорадка…

2 Он был все еще молод, нахален, фальшив, все еще женат на скромной, привлекательной женщине, так ничего и не узнавшей, даже не заподозрившей, о катастрофическом его романе с младшей сестрой Синтии, истеричкой, которая в свою очередь осталась в неведении о моем разговоре с Синтией, когда та вдруг вызвала меня в Бостон, чтобы заставить поклясться, что я поговорю с З. и «вышвырну» его из колледжа, если он не прекратит встречи с Сибиллой или не разведется с женой (которую, между прочим, она воображала…

И вот добрый малый в них потупился, негодяй осклабился, а благородный герой побледнел от негодования. Звездные царьки, руководители галактических профсоюзов — вылитые копии энергичных белобрысых менеджеров из здешних преуспевающих компаний; их мелкие причуды призваны убедить нас в достоверности историй, заполняющих потрепанные журналы на зеркальных столиках в салонах красоты. Покорители Денеболы (созвездие Льва) и Спики (созвездие Девы) носят фамилии, начинающиеся на Мак, а фамилии высоколобых чудаков-теоретиков…

Все имеющиеся описания этого события единодушно сходятся на том, что требование свое он высказал необычайно спокойным тоном, словно и мысли не допускал, что кто-то ему может не поверить. То и впечатляло как раз, что буквально в первые минуты этой фантастической истории, еще там, наедине со всеми этими выдающимися людьми, он, со своей патриархальной бородой, выцветшими карими глазами и носом картошкой, тут же невозмутимо принялся интересоваться доходами, увенчавшими их многотрудную деятельность, нимало…

Итак, мы пустились в наше кошмарное свадебное путешествие. Раздавленные и смятые в свалке апокалиптического исхода, ожидая поездов, отправляющихся без расписания в неизвестном направлении, проходя сквозь потрепанные декорации неопознанных городов, в сумеречном состоянии вечного физического истощения — мы бежали, и чем дальше, тем мне становилось яснее, что спасаемся мы не просто от засунутого в сапоги и перетянутого ремнем идиота с прядью поперек лба и с запасом железного лома на гусеничном и колесном…

Иногда мне казалось, что я пишу рассказы, но выходило, что я пересказываю чужие повести, и даже целые куски Тургенева и Толстого легко укладывались в мой рассказ о моих героях — таких же, как я, шестиклассниках. И в этих дневниках, когда я после перечитывала их, только одно место было про блокаду: «Коптилка не горит, писать трудно. Вытащила фитиль — он обгорает, окунула в керосин — погас. Гаснет, гаснет… Если сейчас погаснет, мы все умрем, а если не погаснет — все останемся живы… Горит ярко». …